– Но вот где проблема, – говорила Света, – там в финальной сцене собирается, помимо священника и пары-тройки персонажей, которых можно опустить, четыре пары героев. А нас – семеро.

– Пары? – переспросил Серёжа.

– Там в конце все на всех женятся, – объяснила Агата негромко, таким тоном, будто ей не слишком хотелось. – И у нас нет кого-то на роль Сильвия…

– Это парень? – спросил Кирилл, сунув руки в карманы и приподнимаясь на носках (своими действиями он слегка напоминал неуклюжий воздушный шар).

– Да… Чёрт, Колобок, ты когда уже прочитаешь?! – рассердилась Света. – Чтобы к следующему сбору знал от корки до корки, кто есть кто! Кажется, нам нужен ещё один человек.

Тамара шагала по пустому школьному коридору.

Снаружи, за окнами, на стадионе светилось что-то большое и фиолетовое, но она не могла просто выйти и посмотреть, что это – звенел звонок, и ей нужно было спешить.

Мимо неё пронеслись вперёд две Агаты, быстро разбежавшись в разные стороны. Тамара даже не удивилась. Потом мимо пронеслась с кипой бумаг всполошённая Света – тоже, видимо, куда-то спешила.

Тамару догнала Нюра с кроличьей маской на лице.

– Идём, – и она взяла её за руку.

Они нырнули куда-то вниз, в темноту. И в следующий момент оказались в автобусе, который куда-то едет. За окном проплывал неразличимый, по-прежнему фиолетовый мираж. Тамара сидела у окна, а Нюра – рядом, безразлично глядела перед собой.

– Куда мы едем? – спросила Тамара.

Нюра не ответила.

– Если не скажешь – я проснусь, – и прежде, чем Нюра на неё посмотрела, Тамара привела угрозу в исполнение, «выныривая» из сна в реальность.

«Как-то всё… слишком быстро произошло», – думала она, лёжа в тёмной комнате и глядя в полосы света с улицы, прикасающиеся к потолку. Фонари либо уже включили, либо ещё не выключали.

Полежав какое-то время, Тамара поразмышляла над тем, какой чудаковатый ей приснился сон. Впрочем, мысленно пожала она плечами, бывали сны и постраннее. Потянувшись за телефоном, Тамара сонными глазами посмотрела время: едва доходило три ночи. Свет, видимо, шёл не от фонарей, а от чего-то ещё. Но был хотя бы не фиолетовым – это успокаивало.

Именно тогда Тамаре в голову пришла мысль найти в сети профиль незнакомца с запоминающейся фамилией. Вбив данные и поискав несколько минут, она нашла единственную подходящую страницу: «Роман Тварин, 17 лет». Ни фотографии в профиле, ни единой записи на стене. Зато в такое позднее время он по какой-то причине был онлайн.

«Чего не спишь?» – напечатала ему Тамара вместо приветствия.

Ей почему-то стало весело от того, что он может даже не догадаться, кто она такая, и всполошится.

В ногах её, поворочавшись, устроился тёплой мохнатой тяжестью кот Мята.

«Ты кто вообще?» – «вибранул» телефон сообщением. Затем ещё двумя:

«А, погоди… Допёр, кажется».

«Ты та чокнутая хромая? Как ты меня нашла?»

Тамара слегка сморщила переносицу: слишком быстро её раскрыли. Может, по имени. А может, – по фотографии в профиле.

«У меня имя есть. Грубиян».

Рома перестал отвечать, так что она снова написала:

«Так чего не спишь-то?»

«Сначала скажи, как ты меня нашла».

«У нас в городе только ты один с такими именем и фамилией. Было несложно. Теперь твоя очередь».

«Хочу и не сплю».

«Может быть, не хочешь – и не спишь?».

Рома снова не ответил. Но Тамара была настойчива, потому что быть такой ей нравилось.

«Ты снова Звезду Народов пилить решил?».

После этого сообщения мигающая надпись «печатает…» по какой-то причине выглядела особенно зловеще. И как-то загадочно.

«А если решил – то тебе-то что?»

«Просто спросила».

Пока он отвечал, Тамара щёлкнула на «добавить в друзья».

«Почему ты вообще написала?» – спросил он через какое-то время.

Тамара решила ответить честно:

«Да сама не знаю. Может, решила, что ты хороший человек».

«Ну тут ты явно ошиблась адресом».

«Не считаешь себя хорошим?»

«Хороший человек книги жечь не станет».

«А я думаю, у тебя была веская причина. Это, конечно, не очень хорошо, но… Не знаю».

Тамара подумала про Егора.

«Наверное, на твоём месте… Я поступила бы так же».

Рома ничего не писал примерно минуты две. Затем от него пришло:

«Ты когда-нибудь убивала животных?»

«Нет, никогда. Один раз таракана раздавила… Но мне не жаль».

«Я как-то раз в детстве отравил бродячую кошку».

«Почему?».

«Хотел посмотреть, как она умрёт. Но когда увидел – было поздно. Всё это произошло на глазах какой-то старухи, которая разболтала моей семье… Короче, я после этого оправдал свою фамилию».

Тамара тяжело вздохнула: ей стало жаль и кошку, и Рому. Непонятно, почему. Она посмотрела в потолок, а на телефон продолжили приходить сообщения:

«Так что потом я пса отравил. Специально. Мышьяком. Добрый был пёс, хороший».

«Это ужасно», – напечатала Тамара. Ей стало тяжело от такого разговора.

Рома ответил:

«Ага. И какой я после этого хороший человек?».

Какое-то время Тамара глядела в экран, остановив пальцы над клавишами телефона.

«Зачем ты это делал?».

«Ну раз я Тварин. То и должен вести себя, как тварь. Тем более, если все меня таким считают…».

«Глупость какая. Ты не должен».

«Так во мне точно никто не разочаруется», – пришёл ответ. А затем:

«Шла бы ты спать, хромая. Что зря воздух-то сотрясать».

«Помнишь, когда пошёл снег?» – напечатала Тамара.

«?»

«Ну мы с тобой стояли и снег пошёл…».

«Ну и что?».

«Ты тогда ничего не почувствовал?»

«Ты о чём?».

«О том, что мы связаны».

«Чё за бред».

«Может, и бред. Но ты выглядел тогда, как человек, которому нужна помощь».

«Ну точно не от хромой чудилы, говорящей с раздолбанными клавиатурами».

«Отвали, хромая, а то хуже будет», – пришло последнее сообщение, и Рома Тварин вышел из сети.

– Ты когда-нибудь смешивал «Кока-колу» с «Ментосом»?

– Ты серьёзно? Ещё скажи, что кто-то никогда этого не делал… Ах да, ты же и не делал, точно.

– Я просто осторожен…

– Света, – позвала Тамара, остановившись на пороге.

Кабинет № 018, перешедший Свете от её отца, был почти таким же бардачным, как комната Задиры Робби. Всё здесь – коробки, документы, какие-то тетради, мелкий реквизит, несколько костюмов на вешалках, – было свалено и развалено всюду так, будто сам кабинет ещё не оправился от смены хозяина.

Света, повернувшись на её призыв, подскочила к двери и выглянула наружу – проверить, чем заняты остальные. Прикрыла дверь и спокойно спросила:

– Да?

Такие махинации были ей нужны, чтобы сохранять лицо: только наедине с Тамарой она иногда проявляла беспокойство, неуверенность, и другие эмоции, разрушающие её образ «грозного диктатора». Та иногда задумывалась о том, имело ли это вообще смысл? Ведь как минимум трое ребят знали её настоящую личность, да и остальные не были слепыми.

– В общем… Я что подумала. Нам же всё ещё нужен кто-то на роль Сильвия, да?

– Да. У тебя кто-то есть на примете?

– Вообще, да, но речь сейчас не совсем об этом. Я тут вспомнила, что, когда мы встретились, ты сказала, что есть человек, который не ходит сюда, хотя из клуба, вроде как, не вычеркнут…

– А… Сашка Солнышев, – ответила Света. – Он очень нелюдимый, и особо ни с кем не дружил… Куда он делся – понятия не имею.

– А что, если его позвать? – предложила Тамара. – Он ведь не знает, что «Стаккато» снова жив.