– Ты ошибаешься. Ты был тупым роботом, у меня же есть выбор. И я выбираю их. – Подбородок вздёрнулся, а губы искривились в самой надменной манере. – Хочешь меня остановить, попробуй это сделать.

– Ладно. – Питер приготовился к тому, что Джеймс кинется на него, но он на удивление твёрдым быстрым шагом двинулся к выходу. Под недоумевающий взгляд почти черных глаз, он потянул на себя дверь и запустил свободную руку в открывшуюся щель. Питер растерялся, переведя взгляд на худой силуэт в узких джинсах и большой фиолетовой толстовке явно не по размеру человеку, которого Барнс подталкивал, ухватив за шиворот. Остановившись на прежнем месте, он стянул капюшон с новоприбывшего, и с губ парня сорвалось немое удивление, когда он увидел знакомые каштановые кудри. От надменного пренебрежения из-под вечно полуопущенных век не осталось ни следа – девушка взволнованно метала взгляд с внезапно озверевшего Джеймса на обескураженного Питера. Металлическая рука, вцепившаяся в плотную ткань, дернулась, и ЭмДжей зажмурилась, но не проронила ни слова. – Узнаешь её?

Питер проглотил подкатывающийся к горлу ком.

– Нет.

– Питер… – тихий жалобный голос ударил по ушам, словно из рупора.

– А я думаю, узнаешь. Но давай я вас познакомлю. Мишель Джонс, для её друзей – ЭмДжей. Вы почти десять лет жили в соседних домах, играли в песочнице, смотрели телепузиков и отучились вместе два года в начальной школе. Ничего не напоминает?

– На кой ты её сюда привел?

– Потому что я знаю, что на неё тебе не всё равно. Так ведь, Питер? Ты ведь чувствуешь теплоту внутри, когда она рядом? Теплоту грёбаной первой дружбы. Чувствуешь, как она пытается пробиться из самой глубины души?

Горло сдавило, как от удушья. Ему с трудом удавалось втягивать воздух. Под коркой льда разжигался огонь, по стенам стекали вязкие талые капли. Они собирались вместе, превращаясь в волну отвращения.

– Ты жалок. Что за ёбанный цирк… Привёл сюда призрака прошлого в надежде, что он для меня что-то значит, и что дальше?

– А ты отвратителен. Ведёшь себя, как капризный подросток с приступом максимализма. Но я видел тебя, просачивающегося через этот барьер. Тебе не чужды человеческие эмоции, а ты подавил их и все успевшие возникнуть чувства. Впусти их сейчас же, Питер.

– Напрасно стараешься, Барнс. – Вставил свои пять копеек Фримен, его всё это только забавляло.

– Я знаю, каково это. Ты живёшь, как живой труп под целлофаном, тебя заботят только потребности и приказы. Но потом тебя пробивает что-то насквозь – человек, воспоминание. Они, как толща воды, напирающая на запертую на замок дверь. Ты отчаянно пытаешься подоткнуть щели грязными тряпками, лишь бы она не ворвалась и не захлестнула тебя. У меня было так. И это адски страшно подойти и повернуть замок, позволить ей ворваться внутрь. Я пытался помочь тебе сделать это постепенно, но ты не оставляешь мне выбора. Перестань заглушать их, или, твою мать, я дам тебе повод почувствовать. – Барнс ещё раз дёрнул ткань толстовки, заставив девушку сдавленно всхлипнуть. – Я выброшу её отсюда.

Что? Питер скептически прищурился. Он точно не представлял Джеймса в таком амплуа, но чтобы идти на такие меры? Кишка тонка.

– Ты этого не сделаешь.

– Да ну? Я, по-твоему, не умею убивать людей? Спроси своего нового дружка. Я достаточно наигрался в героя, как мы видим, это не помогает. Какая ведь разница – барист дохуя – одной больше, одной меньше. Тебе никто не нужен, никто не важен? Докажи это.

Кто-то будто приглушил яркость луны. Сгущающаяся темнота подбиралась к краям крыши.

От натиска пронзающего немигающего взгляда сжимало грудь. Он должен выдержать.

Не ведись на это, Питер. Он врал тебе всё время, врёт и сейчас.

– Это блеф.

В синих глазах блеснула сталь. Уголок губ Джеймса дернулся, и он, будто сдавшись, опустил веки, но в следующее мгновение глаза распахнулись, а по металлическим пластинам бионики прошла кинетическая волна, и он отбросил от себя девушку, словно фиолетовый мешок с костями, за парапет.

Раскатистый треск.

– НЕТ!!! – Два крика слились воедино. Один – пронзительный идущий на убыль. Другой – гортанный и надрывающийся. Питер рванул с места, но Джеймс жестко перехватил его за живот так, что тот согнулся пополам. – Отпусти меня!

Питер со всей силы оттолкнул его, но Барнсу удалось устоять на ногах. Перегнувшись через ограждение, парень зажал ладонью рот. Картинка потеряла чёткость, всё стало мутным, но он смог разглядеть лежащий на тротуаре в неестественной позе силуэт, который становился всё более размытым. Скулы пронзила физическая боль – собственная рука сжималась на лице, будто чужая. Тело перестало подчиняться. Он невидяще смотрел снова на возвышающегося Джеймса, рука отпустила лицо и вросла с корнями в шершавый парапет, колени начали подгибаться.

– Ты…ты… – самовольно зашевелились губы.

– Я же предупреждал. – Ровный механический голос. – Ну, что? Ненавидишь меня? Злишься? – Питер не мог оторвать ослепших глаз от источника этих вопросов. Смысл доходил, будто преодолевая пространство и время.

Ненавижу? Злюсь? ЭмДжей…

Лучи, пробивающиеся через окно, подсвечивали пух её волос, обрамляющих пухлые щёки. Заразительный звонкий смех.

– Миссис Паркер, блинчики объеденье!

– Эй, это моя порция! Ты свою уже съела! – Обиженный детский голосок. – Отдай! Мам!

– Не прячься под юбкой, Паркер! Кто долго собирается, тот идет в школу голодный.

В кромешной тьме под ладонями вмиг расползлась паутина жирных трещин, запуская волну землетрясения. Истошные вопли поднимались из самых недр души, заглушаемые единственным голосом, таким знакомым, наполненным искренним переживанием.

Ты уже слышал его…

Джеймс опустился перед застывшим парнем, у которого, он знал, внутри происходит самая настоящая война, и положил холодную живую ладонь на горячую шею, поднимая голову. Питер податливо вернул глаза туда, где он должен видеть яркую синеву.

– Или ты сожалеешь?

Зеркало задребезжало под его весом. Он сейчас провалится вниз. В никуда.

– Потому что твоя подруга мертва. Чувствуешь, как оно заполняет тебя?

Питер судорожно схватил ртом воздух, и с глаз спала пелена, а по щекам побежало что-то обжигающее, влажное. Обеспокоенное лицо Джеймса очертилось прямо перед ним. Так близко. Ты уже видел его…

В нос ударил запах гари. Под ногами голый холодный бетон. Тяжело дышать, будто вокруг сгорел весь кислород. Джеймс. Напротив него. Протянутая ладонь.

Нужно уходить. Я хочу помочь. Я тебя не обижу.

Скорчившийся человек – он поднимает голову. Ещё совсем чуть-чуть.

– Ванда.

Питер моргнул и устремил снова покрывшиеся влагой глаза на Джеймса, который зачем-то кивнул в сторону парапета, и вдруг его правую сторону залил алый свет. И сердце пропустило удар, потому что он повернул голову и увидел парящую Алую ведьму и рядом окруженную горящим ореолом девушку – ЭмДжей.

Живую.

Стекло разлетелось вдребезги, и со дна тьмы сквозь витающие осколки хрусталя на него взирало улыбающееся мальчишеское лицо.

Его собственное.

========== 10 ==========

Пальцы ритмично отбивали по поверхности стола какую-то знакомую мелодию, название которой Джеймс бы в жизни вот так с ходу не вспомнил бы. Он не разделял вкус Старка, касаемый музыкальных предпочтений — старый добрый рок прошёл мимо него, а если ты с детства не проникся хрипящими волосатыми парнями, то вероятность пребывания их в твоём плейлисте в дальнейшем круто снижается. Судя по замедлению повторяющихся ударов, третий трек в исполнении Тони подходил к концу. Никто из сидящих за столом не смел нарушить повисшее молчание.

Джеймс стойко не отводил взгляда от буравящего его Старка, но краем глаза начинал замечать, как присутствующие опускают головы, стараясь подавить смех. В ситуации не было ничего веселого, но столь долгое ожидание реакции Железного человека на её обрисовку придавало комичный оттенок.

Тони, естественно, обо всём узнал до прилёта в Нью-Йорк. Разлетевшиеся вмиг кривые снимки развернувшейся потасовки на крыше Озкорп Индастриз и пестрые заголовки таблоидов об аресте Озборна старшего нельзя было не заметить, будь он трижды выдохшимся после миссии, которая пошла совсем не по плану. И они точно требовали объяснения. Которое члены команды как раз изложили, сидя в конференц-зале, сразу по прибытии Тони и Стива в башню. Исход расклада был весьма удачным. Фримен пойман и находился во временной тюрьме ЩИТа, где агенты до сих пор изводили его допросами. Хотя именно этим словом данный процесс назвать язык не повернётся, так как тот довольно охотно выложил всё о подпольной работе Озкорпа и его связи с Гидрой. Желание спасти свою шкуру — хорошая мотивация для сотрудничества.