И нет, его имя не задевалось ни в одном посте по сокрушению империи Озкорп. Но где Мстители, там Старк Индастриз. Где Старк Индастриз, там Тони Старк. И, соответственно, за компанию «присобачивали» и Питера. Это одна цепочка. Вторая шла от известной дружбы золотых детишек двух теперь противоборствующих корпораций. Питера хватило всего на парочку подобных инста-расследований, состоящих из взятых из воздуха догадок и абсурднейших предположений. Но, во-первых, от псевдостатей глаза наливались кровью, а, во-вторых, каждый новый заголовок был гвоздём, вбивающимся в голову. А их в ней и так было нашпиговано немало.

Поэтому Питер увидел сообщение от отца, только будучи запертым погодными условиями в кофейне. И выйдя из персонального окна, он уставился на следующий по списку чат. Если открыть его и провести большим пальцем сверху вниз, а потом ещё раз и ещё, можно будет увидеть диалоговые выноски только с правой стороны. И напротив каждой горели двойные галочки.

Гарри просто ему не отвечал.

Питер понимал, что эгоистично с его стороны рассчитывать на внимание друга, когда в жизни того всё катится под откос. Но такой обрыв связи медленно и упорно грыз совесть. Сколько новых ощущений-то! Ему нужно было убедиться, что Гарри не винит его в случившемся. Однако всё указывало на то, что по-другому и быть не может.

Является чувство вины её доказательством? На этот вопрос он не хотел отвечать. Фактически он сам был жертвой. Вернее, совершенно точно он ею и являлся. Норман чужими руками убил его маму и папу, сделал из него подопытного. Заставил пройти его через столько пыток. В каждом неправильном решении Питера виноват отец Гарри.

Но будет ли до этого дело человеку, который в данный момент теряет единственного родителя. Питер был более чем уверен, что нет. И он не мог представить себе, как об этом рассказать Гарри. И стоит ли? Да, десять лет назад он остался сиротой, но сейчас у него есть семья. Которую он, к сожалению, не ценил, но теперь чувствует тёплое облегчение от одной мысли о доме. А у Гарри не останется никого. И только это имеет значение.

И он знал своего друга, его привычки справляться со стрессом. Ему хотелось быть с ним в это тяжелое время, но, очевидно, для Гарри он был причиной этих тягот. И, наверное, лучше бы Питер не сыпал соль на рану и не направлялся прямиком к Озборну после окончания ливня, но, видимо, одной из его новых черт было лезть со своей помощью наперекор здравому смыслу.

— Питер? — Слава богу, здесь Нейт. — Слушай, момента неудачнее найти трудно, — Арчибальд, вытягивая шею, обернулся внутрь пентхауса и, как бы извиняясь, склонил голову в знак того, что не может его впустить.

— Кого там принесло?! — Ещё один знакомый голос. Басс. Ну, по крайней мере, Гарри не один.

— Соседи просят быть потише! — Ответная реплика, не отличавшаяся терпением и цензурностью, растворилась в безразличии. — Пит, тебе не стоило приходить. Гарри не хочет тебя видеть.

— Полагаю, это ещё мягко сказано… — ответом ему послужили поджатые губы. — Как он?

— Если я в скором времени не вернусь, то общество наедине с Чаком обернётся передозом. — Это могло бы испугать, если бы Питер не знал, кто перед ним стоит. Нейт понимающе похлопал его по плечу, протянув руку через порог. — Всё херово, но под контролем.

— Гарри говорил что-нибудь конкретн…

Вопрос повис в воздухе.

— Нейт, все соседи сейчас либо на Бали, либо… Пит? — Гарри уверенной походкой практически сшиб Нейта и, вцепившись в него, замер с выпученными глазами, направленными на гостя. Его лицо в данный момент являлось бы неоспоримым доказательством кровного родства с отцом, если кто-то бы в этом усомнился. — Ты в край охуел приходить сюда?!

Озборн, сдерживаемый блондином, ринулся к Питеру, и тот был бы сейчас даже готов получить по морде, если другу от этого станет легче.

— Да в норме я, Арчибальд! Убери руки. — Голос Гарри был абсолютно трезвым и холодным. Он выпрямился, стараясь казаться как можно выше. — Оставь нас.

Дверь захлопнулась, отгораживая тепло квартиры от прохладной лестничной площадки, расслабляющие звуки хауса от пронизывающей тишины. И внезапно Питер осознал, что он не будет извиняться или оправдываться. Не потому, что ему противно от этих действий, как раньше, или это не в его принципах. Просто ему не за что. Он хочет поддержать друга, помочь пройти через навалившееся, но если тот не захочет принимать помощь, то он ничего не сможет сделать.

Но злость, с которой смотрел на него Озборн, вводила в заблуждение. Он, конечно, предполагал, что Гарри винит его, но условно. За косвенную причастность к мстителям. А эта ярость была направленная, будто он собственным пальцем ткнул на Нормана и на всю страну вещал обвинения.

— Ты был там. — Брови сами дернулись от удивления. — Ох, не надо стоить из себя невинность, на мне твои фокусы не прокатят. Ты был в ту ночь в Озкорп, Гвен видела тебя поднимающегося на крышу. Ничего не хочешь мне рассказать?

Белки глаз покраснели, и в них был такой упрёк. Гарри был раздавлен, ему нужен был козёл отпущения, тот, на кого можно сбросить всё своё горе. И Старк был готов выступить в этой роли, если от этого друг сможет жить дальше, если, чтобы помочь ему, Питер должен отойти подальше, то пусть так и будет.

— Нет.

— Почему? Я не заслуживаю объяснения, что ты делал там с мстителями? Почему мой отец за решёткой в ожидании суда? Ты меня вообще ни во что не ставишь, как всех остальных?

— Ты даже не представляешь, насколько это не так.

— Тогда объясни!

Пусть так. Пусть злость хоть немного выльется из него. Может, тогда она не сожрёт его заживо.

— Не могу. От меня ты этого не услышишь.

Смех Гарри отразился от стен, распространившись на несколько этажей ниже.

— На что я, блять, рассчитывал, связываясь с таким эгоистом? Тебе вообще плевать на всех кроме себя. — Слова-пули. Некоторые вылетали насквозь. Некоторые застревали в грудине. — Бывай, Старк. Чтобы с твоей семьёй поступили так же.

Возможно, Гарри пожалеет об этом. Через несколько месяцев. Будет вспоминать последние слова, сказанные бывшему другу, просматривая копию судебного дела, которое ему удалось заполучить, несмотря на гриф «совершенно секретно». Может быть, после долгих лет ремиссии у него начнётся приступ астмы, когда он прочтёт строки о виновности отца в смерти Ричарда и Мэри Паркер. Об экспериментах над маленьким мальчиком, в котором без сомнений распознается парень, с которым они провели бок о бок четыре года. И скорее всего он будет задыхаться, а на языке будет жечь горькая соль слёз от ни с чем не сравнимой боли и сожаления. Но этого мы не увидим.

А сейчас Питер шёл домой к своей семье по мокрому тротуару, наслаждаясь приятной свежестью после шторма и полупустыми улицами. Он чувствовал себя живым. В груди покалывало от обиды, но сейчас верным решением было пожертвовать нуждой доказать собственную правоту. В ущерб гордыне, которая точно не привыкла к подобному. Но он сможет это пережить.

Ему никогда так не хотелось домой. Увидеть отца, Стива. Сказать им спасибо за всё. Даже Соколу хотелось пожать руку и впервые выслушать, как у того дела на лётном фронте.

А потом просто подойти к Джеймсу и вцепиться в него со всей своей нечеловеческой силой. Они всё обсудят, и что-то подсказывало, что у них будет много времени.