Do you have to let it linger?

Do you have to, do you have to, do you have to let it linger?

****

Наступило воскресенье, и Рей чувствовала себя как никогда хреново.

Даже после всего того выворачивающего и, как оказалось, безрезультатного разговора она не проронила ни слезинки. Ей ужасно хотелось выпустить на волю скопившиеся эмоции, но все слезы будто высохли. Вместо этого она вернулась в комнаты и весь остаток ночи провела визжа в подушку. А после надела наушники, включив музыку настолько громко, насколько только мог позволить ее старенький плеер.

Рей не могла даже предположить, как ей вообще удалось заснуть под хриплые крики Курта Кобейна. Но она уснула, и это факт.

Ночь была нелёгкой — Рей то просыпалась, то снова проваливалась в беспокойный сон. Возможно, если бы не забота Роуз, которая время от времени стучала ей в дверь и проверяла состояние подруги, она бы точно провела целый день в постели.

К обеду Рей наконец вытянула себя из цепких объятий дремоты — скорее всего этому поспособствовала настойчивая доброжелательность маленькой омеги — и распахнула дверь. На нее в ответ смотрело шокированное лицо Роуз, чьи глаза были полны укора и сожаления. Может, на ней до сих пор была надета вчерашняя одежда, а может, и нет.

Рей оставила дверь открытой и завалилась на кровать.

Роуз присела на краешек постели, выводя на спине подруги успокаивающие круги.

— Прости, что вчера подняла эту тему, — сказала Роуз.

Рей в ответ лишь что-то неразборчиво промычала.

— Я знала, что между вами что-то было. Мне не следовало лишний раз давить на рану.

Рей снова замычала.

— Просто… вы оба для меня много значите. И мне хотелось, чтобы вы ладили друг с другом.

На этих словах Рей повернулась к ней лицом и выпрямилась.

— А ты… типа… с ним? — робко поинтересовалась она, испытывая внутреннее отвращение перед детскостью вопроса. Она же не ребенок, ей-богу.

Рей приготовилась к череде отрицаний или же ряду болезненных признаний. Но она определенно не ожидала, что Роуз рассмеется ей прямо в лицо.

— Что? — спросила Рей, заняв оборонительные позицию. — Почему ты смеёшься?

Она сложила на груди руки и принялась наблюдать за хохочущей подругой. Рей ненавидела оказываться в подобных ситуациях, особенно когда не имела ни малейшего понятия, как обстояло дело.

— Прости-прости! — ответила Роуз и, заливаясь смехом, схватилась за живот. — Я просто не могу поверить… как тебе такое в голову пришло? Боже, о боже!

— Не думаю, что я спросила что-то из ряда вон выходящее! Ты тайно виделась с ним. Ночью. И ты омега. А он альфа. Всякое может случиться.

Ведь кое-что определенно случилось и с самой Рей.

— Я не спорю. Но только не между нами, — веселость быстро превратилась в нечто более серьёзное. — У меня, скажем так, несколько другие интересы.

Рей понадобилась пару секунд, чтобы понять, о чем же говорила омега.

— Ааааа, — протянула она.

Ей почему-то так и казалось. Роуз никогда не имела привычки сплетничать о парнях, но когда рядом оказывалась Джессика, она сразу же становилась подозрительно тихой.

— Угу, — Роуз потупила взгляд и ковырнула носком пол.

— Тогда, ладно.

— Это не беспокоит тебя? — с лёгкой дрожью в голосе спросила омега.

— Ничуточки, — честно ответила Рей.

У нее уже был опыт дружбы с таким человеком, как Роуз, и она не видела в этом ничего особенного. Ей было немного странно, что другие люди часто воспринимали это не самым лучшим образом.

— Хорошо, — ответила омега; на ее лице расцвела улыбка.

— Значит… вы только друзья? — в последний раз решила уточнить Рей, нарушая затянувшуюся тишину.

— Только друзья, — подтвердила та. А затем сжала губы, пытаясь побороть рвущуюся на волю широкую улыбку.

— И мне что-то подсказывает, что ты бы очень расстроилась, будь это не так.

— Ничего подобного! — отрезала Рей. Омега вздернула брови, побуждая подругу немного убавить пыл. — Ну, эээ, ладно. Это бы действительно расстроило меня. Но только потому, что он полный придурок, а тебе не следует водиться со всякими придурками.

Возможно, она погорячилась, и в Бене до сих пор осталось что-то такое, что еще тогда заставило ее обратить на него внимание. Рей винила во всем инстинкты. Бен первый альфа, который привлёк ее внимание. Первый альфа, с которым она в полной мере смогла принять свою омега-сущность. Поэтому вопреки себе она всегда будет что-то испытывать к нему.

— Мне жаль, что он обидел тебя.

— Просто… Как он мог не знать, что у меня начиналась течка?

— Парни глупые, Рей, — пожала плечами Роуз. — Особенно альфы. А особенно этот альфа.

Это заставило ее рассмеяться… всего чуточку.

— Я правда не пытаюсь защищать его, но тут нас держат на таких дозах высококачественных подавителей, что я ничуть не удивлюсь, если он попросту не был способен уловить твой запах.

Рей кивнула. Она об этом раньше не думала.

— Когда Бен ушёл, я просто… я была опустошена. Я чувствовала себя единственной во всем мире омегой, которую альфа вполне осознанно бросил в самый разгар течки. А когда он так и не вернулся… даже не позвонил… тогда я ощутила себя самым настоящим разочарованием года.

C самого детства Рей испытывала острое чувство покинутости. А после того, как Бен оставил ее — в состоянии, которое должно было на биологическом уровне притягивать его к ней и побуждать проявлять заботу — былая проблема вновь обострилась. И когда к ней неделю спустя пришёл Хакс, она подумала, что, возможно, Бен все это время просто забавлялся с ней. Что ему было на нее плевать. Что каждая его улыбка и то, что он всякий раз оставался убрать после учиненного его друзьями бедлама — всего лишь повод, чтобы залезть к ней в трусы. А когда он увидел, что сделать это не составит большого труда, то побежал к своим дружкам, чтобы рассказать о своих достижениях.

Роуз подвинулась ближе, и теперь они стали сидеть плечом к плечу, прислонившись спинами к стене. Омега молчала, раздумывая.

И затем она внезапно вскинула голову, будто вспомнила что-то чрезвычайно важное.

— Когда, говоришь, это произошло? — спросила она.

— Два года назад.

— Да, но когда точно?

— Не уверена. Где-то весной.

— Примерно в конце апреля?

— Думаю, да… а что?

— Рей. У него тогда умер отец. Когда все вернулись в школу с весенних каникул, он поехал на похороны. У меня у самой…

Рей нередко случалось чувствовать себя ужасно. Но еще никогда в жизни ей не было так плохо, как сейчас.

Она знала об умершем отце Бена — всего лишь слухи, никаких подробностей. Но Рей никогда не задумывалась, когда именно он умер. Никогда не думала, что это каким-то образом относилось к ее ситуации. Ей даже в голову такое не приходило.

— Это ужасно, — мрачно ответила она. — Но мне бы все равно хотелось, чтобы он связался со мной после. Возможно, все было бы иначе, если бы мы просто… поговорили.

— Возможно, — ответила Роуз. — Но позволила бы ты ему заговорить с тобой?

Рей… не знала ответ на этот несомненно сложный вопрос. Она так долго была на него зла, поэтому даже не могла себе представить, как бы отреагировала, если бы он просто взял и заявился на порог Ниимы. У нее тогда не было такой уверенности, которой она обладала сейчас. Она тогда не была Палпатин. Не была его одноклассницей. Его подругой. Они не были социально-равными. Поэтому Рей не знала. Она лишь пожала плечами, стыдясь признаться в этом вслух.

— Рей, а Хакс точно сказал, что это Бен рассказал ему о том случае? Может, тут дело совсем в другом?

Рей не имела ни малейшего понятия. Все это время она свято верила в вину Бена.

Тогда она попыталась вспомнить события того дня. Попыталась воскресить в памяти каждое сказанное этим рыжим уродом отвратительное слово. Она испытывала во всем теле невероятную слабость и тошноту, пожиная плоды проведённой в одиночестве течки. Но у Рей не было другого выхода, поэтому невзирая на свое, мягко говоря, отвратительное состояние, она пошла на работу. Ей нужны были деньги, а Платту было глубоко насрать на ее «омежьи проблемы». Поэтому Рей обрызгалась каким-то дешёвым блокатором запахов и приступила к работе.