Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Глава 2

Встреча с духовными учителями

Джамьянг Кхьенце Вангпо (1820–1892), мастер, который был предшественником Кхьенце Ринпоче, провёл тринадцать лет, беспрестанно путешествуя по всему Тибету, получая бесконечные передачи и посвящения различных традиций, школ и линий передачи тибетского буддизма, многие из которых к тому моменту были на грани исчезновения. Он передвигался пешком, и всё его имущество составлял изношенный заплечный мешок. Поговаривают, что за время своих путешествий он сносил три пары сапог. Собрав все эти драгоценные учения, Джамьянг Кхьенце Вангпо и другой великий мастер, Джамгон Конгтрул, старательно отредактировали и систематизировали собранный материал, а затем издали его в виде собрания из пяти томов. Однако их замысел заключался не только в том, чтобы издать тексты: они также намеревались доверить «живые» линии передачи будущим поколениям практикующих, поскольку без личной передачи знания от учителя ученику тексты остаются лишь символами учения, не более того. Сохраняя и распространяя подобным образом множество учений, Джамьянг Кхьенце Вангпо положил начало ренессансу буддизма в Тибете – возрождению, которое позже стало источником вдохновения для многих живших в то время мастеров. В возрасте сорока лет Джамьянг Кхьенце Вангпо решил уйти в ретрит до конца жизни. С тех пор он никогда не покидал своего уединённого жилища до самой смерти в возрасте 73 лет.

На северо-востоке от Деге находится Шечен – один из шести основных монастырей школы ньингма. Именно в этом монастыре близкий ученик Джамьянга Кхьенце Вангпо – Шечен Гьялцаб Ринпоче (1871–1926) распознал Дилго Кхьенце Ринпоче как одну из пяти реинкарнаций великого ламы и возвёл его на трон. Мальчику в то время было двенадцать лет. Кхьенце Ринпоче рассказывает в автобиографии о тех особых годах своей жизни, которые он провёл рядом со своими учителями:

После того как я стал послушником в возрасте десяти лет, в долину Денкхог прибыл проездом по дороге в Кьерку, где он руководил строительством буддийского монашеского университета, великий учёный по имени Кхенпо Шенга. Он принял меня за реинкарнацию своего учителя Онпо Тенги, который также являлся коренным учителем моего собственного отца. Он сказал, что мне следует поступить в его университет, где он сможет обучать меня Дхарме. Так я попал в Кьерку и получил от Кхенпо Шенги подробные объяснения по тексту «Вступая на путь бодхисаттвы» и наставления по философии мадхьямаки (Срединного пути).

По утрам я получал у Кхенпо Шенги учения, а затем занимался самостоятельно. Днём я сдавал небольшой экзамен, отвечая на вопросы, которые он задавал по пройденному утром материалу, и повторял очередной отрывок текста, который нужно было выучить наизусть. Иногда по вечерам мы уходили за пределы территории университета, чтобы немного развлечься и поиграть. Однажды лама показал мне, что если кидать маленькие камешки в большой камень, который находился у входа в его дом, то копошащиеся рядом мыши-полёвки в страхе разбегаются в разные стороны. У него самого очень ловко это получалось. Я думаю, он постоянно развлекал меня подобным образом, чтобы мне не наскучили наши занятия.

Когда я впервые приступил к изучению текста «Вступая на путь бодхисаттвы», Кхенпо Шенга трижды за день посылал одного из своих учеников, чтобы тот проверил моё понимание. На следующий день, когда я сдал экзамен, он был очень доволен. Он сказал, что когда Патрул Ринпоче изучал этот текст, даже он не мог выучить больше одного четверостишия за раз, поэтому мы будем изучать не более одной страницы за день. Посвящая свои ежедневные лекции комментированию этого текста, он сделал так, что мне пришлось прочитать его в общей сложности около сотни раз. Днём мне обычно разрешалось часок поиграть. Сейчас я уже точно не могу сказать, было ли это благодаря этому дневному отдыху, но я никогда не ощущал скуки от занятий.

В год Обезьяны (1920) я вернулся в Джекундо. Кхенпо Шенга давал собранию из почти трёхсот монахов учения по тексту «Вступление на срединный путь», и я получил их вместе со всеми. Каждый день я сдавал экзамен лично, но несколько раз мне пришлось отвечать на вопросы публично, в присутствии множества других учеников Кхенпо Шенги. Я помню, что все очень удивлялись тому, как я отвечал, поскольку мой наставник, Карма Цултрим, также давал мне подробные пояснения по тексту. Вдобавок к этому я самостоятельно изучал личные заметки моего брата Шедруба, который также изучал этот текст. Я очень благодарен им за помощь, поскольку моих собственных способностей никогда бы не хватило для глубокого понимания этих подробных и сложных учений.

Мой брат Шедруб сказал мне: «Ученики Патрула Ринпоче сначала добивались ясного понимания коренного текста, используя построчный комментарий. Если начать сразу же с изучения подробного объяснения текста, то понимание, которого мы достигнем, будет поверхностным. Поэтому мы заучиваем строфы, чтобы понять общий смысл, а комментарии разбираем, чтобы повысить эффективность своих занятий. В наше время существует очень много построчных комментариев, в которых теряется общий смысл, и потому их изучение не приводит к глубокому пониманию». Таким образом он дал мне очень важные наставления о том, как новичку следует подходить к изучению текстов, и это объяснение мне позже очень помогло.

Прошло некоторое время, и Кхенпо Шенга уехал в Деге, к Пещере Радужного Света, где он стал вести жизнь в строгом ретрите подобно Миларепе. Я последовал за ним и оставался рядом в течение пяти месяцев, получая учения, включая комментарии к тексту Патрула Ринпоче «Слова моего всеблагого учителя». В один из дней Кхенпо Шенга сказал мне:

– Взгляни на природу ума и скажи мне, что ты видишь.

Недалеко от нашей палатки, под утёсом скалы раскинулся чудесный луг. Я сидел там и медитировал, и в какой-то момент меня озарило, что природа ума является пустой и ясной. Я рассказал об этом Кхенпо Шенга, и они вместе со знаменитым отшельником Кунгой Палденом были очень обрадованы моим ответом. Они расценили это снизошедшее на меня откровение как знак того, что я выполнял практику в предыдущих жизнях. Но сам я считал, что пришёл к такому заключению в результате концептуального анализа, который освоил, когда изучал философию мадхьямаки, и сильно сомневался, что получил прямой опыт переживания окончательной природы ума.

Спустя некоторое время после моего возвращения домой мой старший брат Шедруб сказал мне, что изучение Дхармы – дело важное, но одного теоретического знания недостаточно. Он посоветовал мне искать учителя, обладающего наивысшей реализацией. С его точки зрения, наиболее реализованным учителем из всех живущих был Шечен Гьялцаб Ринпоче. Другой мой брат, Сангье Ньенпа Ринпоче, только что закончил трёхлетний ретрит и тоже собирался встретиться с Шеченом Гьялцабом Ринпоче. Таким образом мы – трое братьев, отец и ещё десять человек из наших мест – отправились в монастырь Шечен.

Когда мы прибыли, помощник Шечена Гьялцаба Ринпоче приветствовал нас двумя церемониальными хадаками – один он поднёс мне, другой Сангье Ньенпа Ринпоче. Он передал нам слова Шечена Гьялцаба Ринпоче о том, что нам двоим лучше подождать со встречей до наиболее благоприятного дня, поскольку это будет наша самая первая встреча в монастыре Шечен. Шедрубу же, который уже встречался с ламой в этом монастыре, было разрешено увидеться с ним в любое время, какое ему будет удобно.

Мы прождали три дня, прежде чем получили аудиенцию. Мне наше ожидание показалось очень долгим, ведь это была моя первая встреча с учителем. Я уже истомился ожиданием, когда нас наконец позвали в ретритный дом Ринпоче. Вместо монашеских одежд на нём была надета жёлтая жилетка, отороченная мехом. Он редко покидал ретрит, и поэтому его волосы, завивающиеся в локоны, были настолько длинными, что ниспадали на плечи. Мы расселись, и нас угостили сладким рисом, приправленным шафраном. Шечен Гьялцаб Ринпоче расспрашивал об учителях, которых встречал Сангье Ньенпа Ринпоче, и тех учениях, которые он от них получал. Этот разговор длился более трёх часов.

8
{"b":"750506","o":1}