Ретритный дом Шечена Гьялцаб Ринпоче был построен на площадке, расположенной на уступе склона горы, в сорока пяти минутах ходьбы от монастыря Шечен. В это удивительное место вела довольно крутая тропа, которая становилась очень мокрой во время сезона дождей. Из окна этого дома можно было увидеть монастырь и реку, текущую вниз по долине и окружённую со всех сторон горами, с вершин которых практически круглый год не сходил снег. Ниже дома, на склоне, среди зарослей можжевельника находилась поляна, которая была идеальным местом для того, чтобы посидеть в медитации в солнечный день. Ещё ниже можно было обнаружить маленькую пещеру, которая называлась Пещера Сияния Великого Блаженства, – в ней Шечен Гьялцаб Ринпоче провёл в ретрите долгие месяцы. Выше по склону были и другие пещеры. В одной из них на поверхности каменных стен спонтанно проступили священные изображения. На полпути в монастырь располагался главный ретритный центр, где в это время около двадцати монахов находились в традиционном ретрите, который длится три года, три месяца и три дня.

Шечен Гьялцаб Ринпоче был, бесспорно, одним из самых знающих и реализованных учителей того времени. Однажды он ушёл в трёхлетний ретрит, но, ко всеобщему удивлению, неожиданно вышел из него, объяснив это тем, что уже достиг тех целей, которые в этом ретрите для себя поставил. На следующее утро его помощник заметил на каменной ступеньке его ретритного дома отпечаток ступни. Позже эта ступенька была аккуратно извлечена его учениками как реликвия и хранилась в тайном месте, чтобы уберечь её от уничтожения в ходе «культурной революции». Эту ступеньку с отпечатком ступни Ринпоче можно увидеть в монастыре Шечен и в наши дни.

В монастыре в то время проживали в общей сложности около двухсот монахов. Настоятелем был Шечен Рабджам Ринпоче – другой мой коренной учитель, и именно он давал монахам наставления по практике и даровал посвящения. Он часто посещал и другие монастыри, куда его приглашали, чтобы дать учение, поэтому ему приходилось много путешествовать по Центральному Тибету.

Шечен Гьялцаб

Пема Намгьял.

Фото Матье Рикара

Шестой Шечен Рабджам Ринпоче.

Фото неизвестного автора

Кхьенце Чокьи Лодро.

Фото неизвестного автора

Шечен Конгтрул.

Фото неизвестного автора

В монастыре Шечен проживал ещё один великий учитель – Шечен Конгтрул Ринпоче. Он жил с другой стороны горной реки от ретритного дома Шечена Гьялцаба, также на горном выступе, где образовалась ровная площадка – красивое место, где на лугах летом цвели жёлтые цветы, а в пихтовом лесу можно было насобирать вкусных грибов. Шечен Конгтрул Ринпоче был великим практикующим и, так же как и Шечен Гьялцаб, не проявлял ни малейшего интереса к управлению монастырём. Это была ответственность Шечена Рабджама Ринпоче.

Однажды нас позвали в дом к Шечену Гьялцабу. Когда мы пришли, он сказал нам, что на следующий день он начнёт давать учения, и самым первым посвящением, которое он даст, будет посвящение Ваджрасаттвы из традиции монастыря Миндролинг. В последующие месяцы он давал нам очень важные учения школы ньингма, устную передачу полного собрания сочинений Мипама Ринпоче и собрания работ великого мастера ньингма Лонгчена Рабджама «Четырёхчастная сердечная сущность». По окончании учений я частенько заходил повидать Шечена Гьялцаба. Он любил детей, и ему нравилось играть и веселиться со мной. Он был мягким и заботливым человеком, и на протяжении всей его жизни едва ли кто-то видел его в гневе. Во время длительных учений он обязательно делал перерывы – играл во что-нибудь с молодыми ламами или рассказывал им интересные истории.

Если говорить откровенно, мой учитель Шечен Гьялцаб обладал всеми качествами великого мастера, о которых говорится в сутрах и тантрах. Его главным качеством был глубокий опыт высшего воззрения Великого совершенства. Впоследствии, когда я сам стал изучать эту доктрину, размышлять о ней и якобы ей учить, я чувствовал: мне удивительно повезло, что я получил передачу этого бесценного учения, подобного драгоценности, исполняющей желания, от своего великого учителя, совершенного будды, поскольку благодаря этому моё человеческое перерождение не прошло впустую. Подобные мысли усиливали мою преданность учителю и устремление добиться реализации. Даже сейчас, когда я вроде бы сам учу людей аспектам этой доктрины, я всегда визуализирую в уме образ своего учителя и прошу его дать своё благословение, чтобы наставления и объяснения принесли пользу.

Когда он давал посвящения, я часто испытывал ощущение восторга от выражения его лица и света глаз в тот момент, когда он указывал рукой в мою сторону, проводя прямое ознакомление с природой ума. Я чувствовал, что, хотя в силу своей несовершенной преданности я и вижу учителя в форме обычного человека, всё происходящее ничем не отличается от того, как Гуру Падмасамбхава давал посвящения своим двадцати пяти ученикам. Моя уверенность становилась твёрже и твёрже, и когда он снова бросал на меня свой взгляд, и, указывая рукой в мою сторону, спрашивал: «Какова природа ума?» – я думал про себя: «Мой учитель действительно великий йогин, который знает абсолютную реальность!». Так я мало-помалу стал понимать, как следует выполнять медитацию.

Я получил посвящение в монахи от Шечена Гьялцаба лишь во время своего следующего визита в монастырь Шечен. Я уже давал монашеские обеты Кхенпо Шенге, но Шечену Гьялцабу Ринпоче я сказал, что хочу получить их снова лично от него. Он ответил, что повторное принятие обетов вполне допустимо, что это сродни тому, как ступу покрывают несколькими слоями золота.

Когда Дзонгсар Кхьенце Чокьи Лодро впервые заговорил обо мне с Шеченом Гьялцабом Ринпоче, то первым делом сказал следующее: «Я встречал этого мальчугана и прежде, и у меня есть сильное ощущение, что он является реинкарнацией Джамьянга Кхьенце Вангпо. Будь добр, присматривай за ним получше, а я со своей стороны тоже приложу все усилия, чтобы быть ему полезным. В частности, я прошу тебя дать ему устную передачу текста „Сокровищница наставлений“». Впоследствии Шечен Гьялцаб Ринпоче так и сделал. Это было учение, предназначенное лишь для серьёзных практикующих, как объяснил мне Ринпоче, и поэтому он сам выбрал только тех учеников, кто был готов получить подобное посвящение. Он составил список из двадцати лиц и повесил около двери знак, обозначавший границу ретритного помещения. Текст «Сокровищница наставлений» содержит учения всех восьми основных школ тибетского буддизма. Когда Шечен Гьялцаб Ринпоче давал учения, то делал это не особенно громким голосом, но речь его звучала очень ясно, и я прекрасно понимал всё, что он говорил. Я до сих пор помню это – даже сейчас, когда я стал стариком. Я искренне считал его своим коренным учителем, поскольку именно он ознакомил меня с природой ума.

У Кхьенце Чокьи Лодро был экземпляр текста, и мы учились по этой книге вместе. В какой-то момент Шечен Гьялцаб Ринпоче немного приболел, и, пока он поправлялся, Кхьенце Чокьи Лодро дал нам устную передачу некоторых учений. Всё время лечения Шечен Гьялцаб Ринпоче оставался в своей комнате, одно из окон которой, по счастью, выходило во внутреннее помещение небольшой алтарной комнаты, где мы как раз и собирались. Таким образом он мог принимать участие во всём, что там происходило. Я сидел прямо около окна, и мне было доверено вносить правки в его экземпляр текста. Это была очень волнительная и благоприятная возможность – видеть его каждый день и работать вместе с ним над текстом. Кхьенце Чокьи Лодро попросил меня написать какие-нибудь стихотворения. Несмотря на то что я был ещё весьма молод, у меня неплохо получалось складывать стихи, и Шечен Гьялцаб Ринпоче был очень доволен, сказав, что в будущем я стану хорошим писателем.