В один из перерывов между занятиями я устроил пикник; взобравшись на вершину высокой скалы, я здорово устал и присел, чтобы перевести дух. Я не прилагал каких-то особых усилий для того, чтобы наблюдать за умом, но в какой-то момент у меня вдруг спонтанно возникло переживание пустотного осознавания, подобного пространству, в котором нет центра и периферии. Прежде у меня никогда не было подобных медитативных переживаний, и я сидел там до тех пор, пока оно полностью не закончилось.

Вернувшись в Денкхог, следующие тринадцать лет я провёл в уединённом ретрите в горах.

Шечен Гьялцаб Ринпоче дал молодому Кхьенце Ринпоче множество учений и ознакомил его с природой ума. Кхьенце Ринпоче пообещал своему горячо любимому учителю, что он в свою очередь будет с такой же щедростью давать наставления всем, кто обратится к нему за помощью. Кхьенце Ринпоче решил, что выполнение подобного обещания требует серьёзной подготовки – ведь ему было всего пятнадцать лет, когда ушёл Шечен Гьялцаб Ринпоче, – и следующие тринадцать лет он провёл в ретрите, ни с кем не разговаривая. Он медитировал на любви, сострадании и стремлении привести всех живых существ к освобождению и просветлению, проводя всё своё время в ретрите в отдалённых хижинах и пещерах в диких покрытых лесом предгорьях неподалёку от места его рождения – долины Денкхог. Сам он так рассказывает о годах, проведённых в уединении:

Я начинал практику очень рано, до рассвета, и практиковал до полудня, а во второй половине дня начинал снова и практиковал до поздней ночи. В середине дня я изучал тексты, а некоторые из них читал вслух, разучивая наизусть. Семь лет я жил в пещере Убежище На Утёсе и три года – в Белой роще, а также по несколько месяцев в различных пещерах и хижинах, окружённых глухим лесом и снежными вершинами.

Недалеко от пещеры Падампы располагался небольшой дом, где мой брат Шедруб и двое его помощников готовили еду. В моей пещере не было двери, и случалось так, что к подножью утёса, на котором она была расположена, приходили медвежата и тщательно всё там обнюхивали. Однако им никак не удавалось взобраться по лестнице, ведущей к входу в пещеру. В лесу обитали лисы и множество птиц. Водились поблизости и леопарды, которые в конце концов загрызли маленькую собачку, которая со мной жила. Местную кукушку я использовал как будильник. Как только я слышал, что она начала куковать (это случалось обычно в три часа утра), я тут же вставал с кровати и начинал сессию медитации. В пять часов я сам себе заваривал чай, что позволяло мне ни с кем не видеться вплоть до самого обеда. Вечером я подкладывал в костёр немного дров, и угли оставались горячими до следующего утра, чтобы я снова мог заварить себе чай. Мне удавалось следить за костром и пользоваться чайником, не вставая с места, просто немного подавшись вперёд. У меня была большая библиотека текстов. Пещера, где я жил, была достаточно вместительной – я мог свободно выпрямиться в полный рост, не задевая головой потолок, – но в ней было сыровато. Как и в большинстве подобных пещер, летом в ней было прохладно, а зимой – немного теплее, чем снаружи.

Дилго Кхьенце в двадцать лет. Фото неизвестного автора

Убежище На Утёсе, где Дилго Кхьенце Ринпоче провёл в строгом ретрите шесть лет. Фото Матье Рикара

Пещера Дилго Кхьенце Ринпоче у подножия горы Бхала.

Фото Матье Рикара

Я семь лет жил в Убежище На Утёсе, не прерывая ретрита. Время от времени меня приходили навестить родители. Я ушёл в ретрит, когда мне было шестнадцать. Всё своё время я проводил, сидя в специальном квадратном деревянном коробе, лишь иногда выпрямляя ноги. Мой старший брат Шедруб был моим ретритным учителем и часто говорил мне, что если я не буду выходить наружу походить и размяться, то у меня могут начаться проблемы с телом. Однако у меня не было ни малейшего желания выходить из пещеры. Шедруб жил в хижине неподалёку и тоже выполнял ретрит, правда, не такой строгий, как у меня. У него был помощник, который время от времени отправлялся за провизией в наше поместье, находившееся в трёх часах езды на лошади. Когда в 1985 году я вернулся в Кхам, помощник был ещё жив, и мне даже довелось с ним повидаться.

В пещеру постоянно залетали птицы. Я обычно отрезал немного масла, клал на палец и вытягивал руку, и тогда они садились прямо на руку и клевали масло. Ещё у меня жили две мыши, и я кормил их ячменной мукой. Они были почти ручные и часто запрыгивали мне на колени. Подношения [торма], которые я выставлял снаружи пещеры, уносили вороны.

Я не ел мяса пять или шесть лет. На протяжении трёх лет я не произнёс ни единого слова. Днём, после обеда, я обычно немного отдыхал или читал какие-нибудь книги и никогда не позволял себе безделья. Мой брат Шедруб всегда поощрял моё писательское творчество и часто просил сочинить какие-нибудь молитвы, песни реализации или стихи. Он был уверен, что мне необходимо развивать литературные навыки. Мне было несложно писать, поэтому к концу ретрита у меня было сочинений на тысячу страниц, однако позже, когда мы были вынуждены бежать из Тибета, всё это было утеряно.

В этой пещере была очень подходящая атмосфера для практики, и ничто не отвлекало меня от медитации. Я перестал стричь волосы, и они выросли очень длинными. Когда я выполнял практику «внутреннего жара» [туммо], то ощущал в теле настоящий жар, который сохранялся день и ночь, год за годом, поэтому, несмотря на холодный климат, я носил лишь белую накидку и монашескую юбку из тонкой ткани. Подстилкой мне служила шкура медведя. Снаружи пещеры всё застывало от мороза, но внутри было довольно тепло.

Позже я переехал в Белую рощу. Там я соорудил себе небольшую деревянную хижину с маленьким окошком. Довольно часто я мог наблюдать стаи волков, пробегавших мимо моей хижины. Иногда какой-нибудь из них останавливался, чтобы почесать бок об угол хижины. В лесу водилось множество оленей, а также гималайские голубые овцы. Время от времени мне доводилось увидеть даже леопарда. Раз в месяц меня навещала мать, и мы обычно разговаривали около часа.

Со временем я стал гораздо лучше понимать глубокие учения сутры и тантры, а мои стихи и другие сочинения стали более осмысленными. Я оставался в уединении в горах и много медитировал. Я не думал ни о пропитании, ни об имуществе и скрывался в уединённых местах, как раненый олень. Я пытался подражать образу жизни знаменитого йогина Миларепы. Желание стать таким, как он, было настолько сильным, что я даже написал об этом песню:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.