Один и тот же сон повторялся всё чаще и чаще, но я до сих пор не могу привыкнуть к нему. Пустая трасса, чёрный свежеуложенный асфальт. Я – за рулём синей «Хонды», сзади сидит Гриша, и мы мчимся со скоростью света вперёд, не замечая мелькающих по сторонам домов, деревьев, полей. Я жму на газ, и от бешеной радости сердце бьётся так сильно, что вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Я всё могу, кажется, стоит ещё чуть-чуть поднажать, и мы взлетим в синее-пресинее небо. Но вдруг дорога обрывается, и мотоцикл летит в пустоту. Я слышу полный ужаса крик за спиной, но ничего не могу поделать. Ещё секунда, и мы разобьёмся.
Я резко проснулась и не сразу поняла, что кошмар закончился. Лязгнул дверной замок. Пришла Маша. Мы обменялись ключами от своих квартир уже давно. Я кормила её животных и выгуливала собаку, когда подруга была в отъезде, она поливала комнатные растения, когда я уезжала на выходные с очередным бойфрендом. Так что только она имела доступ в квартиру.
В коридоре послышался Машин шёпот. Зачем она разговаривает сама с собой? Тут же я распознала шарканье ещё одной пары ног. Что это значит?
В комнату робко заглянула рыжая шевелюра. Это на неё не похоже, она всегда врывается в любое пространство, как ураган. Следом зашёл Сергей.
Я просто оцепенела, снова увидев его голубые глаза за очками. Он не улыбался и был одет в светло-серый спортивный костюм, как будто приехал сюда прямо с пробежки.
– Привет, – по-деловому коротко поздоровался он и без разрешения присел в ногах прямо на мой матрас.
– Что здесь происходит? – Голос вернулся ко мне.
– Лиль, ну, ты же сказала, что не хочешь в больницу. Поэтому я вызвала к тебе доктора Серёжу. Не дай бог, перелом или там разрыв мениска, это же кирдык, сама понимаешь. К тому же ты сказала, что у тебя всё опухло.
– Маша! Это твоя голова опухла! Какого чёрта ты его притащила?!
Сергей тут же откликнулся, не поднимая взгляда от моей ноги, которую успел освободить от одеяла.
– Я сам пришёл. У меня сегодня выходной. Считай, что тебе повезло.
– Лиль, – виновато вставила словечко Маша, – он хирург – то, что нужно. Я же не психиатра тебе привела.
– Вот уж спасибо! Как знала!
Подруга удалилась на кухню и начала демонстративно греметь посудой. Судя по всему, мыла колбу от кофеварки и искала в холодильнике, что бы приготовить на обед.
Я снова почувствовала запах Сергея с едва уловимой ноткой пота. Сколько же можно? Почему это вообще происходит? Я лежу, еле живая, с фингалом на пол-лица и ногой, которую прошивает острой болью при малейшем движении, но готова жадно обнюхивать моего случайного-неслучайного гостя. Более того, мне захотелось вцепиться в эту его идеально чистую и наверняка мягкую на ощупь олимпийку, чтобы узнать, как он отреагирует: оттолкнёт меня или прижмёт к себе. Ну точно, у меня и с головой не всё в порядке.
– А-а-а! – взвыла я, когда Сергей аккуратно прошёлся пальцами по моему колену.
Не знаю, что он увидел и ущупал, но после тщательного осмотра обеих ног вынес вердикт:
– Перелома нет, просто сильный ушиб. Я сейчас нанесу мазь и хорошо забинтую. Тебе нужен покой как минимум на неделю. Может, всё-таки врача вызвать? Больничный нужен?
– Нет, справлюсь как-нибудь.
Он порылся в небольшой сумке, пристёгнутой к поясу, и достал баночку с мазью, эластичный бинт, ампулу и шприц.
– Эй-эй, это что ещё за фигня?
– Кетонал, поможет снять боль.
Я как заворожённая следила за его отточенными движениями. Сначала он, едва касаясь, нанёс на кожу мазь, подождал, пока она немного впитается, потом ловко перебинтовал колено. Затем распаковал шприц, вставил иглу, вскрыл ампулу, приготовил кусочек пропитанной спиртом ваты. Придвинулся ближе, приспустил мои пижамные штаны и аккуратно повернул меня на бок. Я зажмурилась, понимая, что сбежать не получится. Даже чтобы сползти с матраса, понадобились бы неимоверные усилия. Однако когда открыла глаза, оказалось, что всё уже закончилось. Сергей снял иглу со шприца.
– Готово. Сейчас мы все попьём кофейку, и я вернусь в спортзал.
– Спасибо. Мог бы и не приходить.
Сергей посмотрел мне в глаза, словно впервые видел.
– Я не понял: всё-таки спасибо или я зря пришёл?
Как же он меня бесил! С самого начала. Но я стиснула зубы ради Маши, которая почему-то радостно шуршала на кухне и, кажется, даже что-то тихонько напевала.
– Всё-таки спасибо.
– В туалет хочешь? Пойдём провожу.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но очередной спазм внизу живота не оставил мне никакого шанса. В конце концов, он врач, а я сейчас его пациент. Как говорится, ничего личного. Кивнула.
Он обхватил меня под мышки, и я на короткий миг прильнула к его груди. Слишком громко вдохнула всем носом и почти заулыбалась, ощутив тот самый – свежий, необыкновенно вкусный – запах. Грейпфрут. Хвоя. Кардамон. И немного солёного пота. Удивилась, как ловко и быстро он придал мне вертикальное положение и, поддерживая с одной стороны, велел не наступать на больную ногу. Мы доковыляли до туалета слишком быстро. Я всё-таки успела вцепиться в его кофту и почувствовать под ней его сухощавую грудную клетку и выпуклые мышцы рук. Унитазом я воспользовалась самостоятельно, обошлось без позора. Колено, к счастью, не сгибалось совсем – такая тугая повязка была на него наложена.
Справившись с делами, я поднялась на ноги. Сергей тут же открыл дверь и снова обнял меня, чтобы сопроводить до постели. В эту же минуту из кухни вернулась Маша, сияя, словно именинник на дне рождения.
– Еда готова!
Она усадила меня поудобнее, подложив подушки под спину, и принесла в комнату три чашки свежесваренного кофе, а также тарелку со сложносочинёнными бутербродами: хлеб, сыр, кружочки помидора и ломтики варёной колбасы. На ещё одной тарелке обнаружились абрикосы, черешня и мои любимые кексы с черникой из соседней кондитерской.
Я ела, смотрела на эту странную парочку, ворвавшуюся в мой дом без приглашения, и не могла понять, почему мне стало так хорошо. Наверное, подействовало обезболивающее.
На следующее утро боль уже не металась по всей ноге, отдавая то в пятку, то в бедро, а свернулась клубочком в районе колена и обрела чёткие чёрно-синие контуры здоровенной шишки. Ссадины на голени и локтях перестали противно ныть и подёрнулись тонкой твёрдой корочкой. На правой щеке по-прежнему красовался здоровенный синяк.
Я провела на матрасе больше суток, периодически вставая, чтобы доковылять до туалета или кухни, но мне давно не было так хорошо. Я никуда не рвалась и ничего не хотела, затаилась, притихла, прислушиваясь к себе. Где-то внутри я обнаружила странное ощущение. Оно постепенно усиливалось, и мне хотелось разгадать, что это, откуда взялось и во что превратится. Какая-то крошечная затаённая радость, которая металась, как маленькая яркая искорка, из одного уголка души в другой, щекотная, задорная, готовая вот-вот выпрыгнуть наружу и рассыпаться разноцветными блёстками.
Поздно вечером раздался звонок в дверь, я, как могла быстро, вылезла из постели и, хромая, направилась к двери. Мельком взглянув на себя в зеркало, я отметила, что смотрюсь гораздо лучше. Волосы вымыты и причёсаны, вместо старой пижамы – лёгкое домашнее платье на тонких бретелях. Нет, я не выглядела так, словно кого-то ждала и к чему-то готовилась, просто немного привела себя в порядок. Показав язык своему отражению, я открыла дверь.
На пороге стоял Сергей. Не знаю, что случилось с моим лицом, но я не смогла ни улыбнуться, ни изобразить радости. Коротко поздоровалась, пропустила его внутрь, обхватила себя руками, вдруг захотев снова оказаться в бесформенной пижаме. Я чувствовала себя беззащитной перед ним, и это пугало.
– Зачем ты это делаешь? – спросила я, не глядя ему в глаза. – Мог бы Маше сказать, что тебе некогда. У тебя пациенты. Им гораздо нужнее твоя помощь, чем её великовозрастной ненормальной подруге, которая просто-напросто растянулась на асфальте по пьяни и ушибла коленку.
