— Мы должны проверить, миссис Саммерс. Мы должны …"

  — Найдите Глорию, это то, что вы должны сделать. Найди ее, ради бога. Здесь. Смотри сюда." Она снова вскочила на ноги, беря сначала одну фотографию, потом другую, порезав палец о край стекла, прежде чем смогла вытащить одну из рамы.

  Резник держал в руках круглолицую маленькую девочку в бледном платье и с вьющимися локонами. Это была фотография, которая появлялась на первых страницах газет, ее транслировали в миллионы домов, часто в сопровождении самого Резника или его суперинтенданта Джека Скелтона, выглядевшего соответственно суровым и аристократичным, умоляющим о информации.

  Информация пришла; в течение почти двух недель они были наводнены наблюдениями и слухами, обвинениями и пророчествами, но затем, когда мало что произошло, внимание ослабло. Вместо фотографии Глории теперь был один-единственный абзац внизу пятой страницы, и после того, как полиция проверила каждую зацепку, все перебрала, им сказали, что ничего нет.

  Нет подсказки.

  Некуда идти.

  Нет Глории.

  Эту фотографию до сих пор можно было найти на плакатах по всему городу, смазанную, испачканную и порванную, забытую.

  Какой-то ублюдок забрал ее.

  Шестьдесят три дня.

  Три

  Всякий раз, когда Раймонд подносил пальцы к лицу, он чувствовал его запах. Жить там. Его руки тоже внутри, где мясо шлепало его, пока он пытался высвободить его из крюков, висевших на конвейере, идущем по крытому двору. Как он ни скреб, царапая кожу пемзой, жесткой щетиной щетки, он никогда не мог ее выгнать. Пальцы и руки, плечи и спина. Запах его в его волосах. Не говоря уже о шампуне, мыле, дезодоранте и лосьоне после бритья, разбрызгивании, распылении или обливании, Раймонд носил с собой серую пленку, вторую кожу, как хрящ.

  «Вот, Рэй. Рэй, иди сюда. Слушать. Хочешь, я могу тебя починить».

  — Оставь его, Терри, оставь его. Не трать зря дыхание».

  "Нет нет. Серьезный. Я серьезно. Ему нужна работа, я знаю этого парня, могу замолвить словечко».

  «Хотел работу, по утрам вытаскивал себя из постели».

  «У него нет потребности…»

  «Мой ботинок у него в заднице, этого ему достаточно».

  «Джеки, он уже не ребенок, он взрослый мужчина».

  «Вырос! Посмотри на него."

  "Что случилось с ним?"

  «Что за бред, скорее».

  — Все, чего он хочет, — это работа.

  "И остальные."

  «Джеки!»

  «Любая дорога его не интересует. Джобс, они были у него, пока они не кончились из его ушей. И сколько времени он когда-либо провел в любом из них? Три недели, не больше. Может месяц. Однажды, я думаю, может быть, один раз, он застрял на месяц. Говорю тебе, Терри, мой сын или нет, выложись за него, и ты тот, кто закончит тем, что его руки в дерьме. Он того не стоит».

  «Твоя плоть и кровь».

  "Иногда я интересуюсь."

  «Джеки!»

  "Что?"

  — Дай мальчику шанс.

  — Ты такой увлеченный, ты даешь ему шанс.

  «Вот что я говорю. Я могу помочь ему. Рэй, Рэймонд, сюда, слушайте. Этому парню, которого я знаю по снукеру, я мог бы оказать услугу, только одно: ты должен пообещать, что не подведешь меня».

  — Какой-то шанс.