Но нет, она чувствовала себя хорошо, никаких плохих снов, ничего подобного. В конце концов, ничего страшного на самом деле не произошло.

  Тем не менее, это было, это переворачивание ее внутренностей всякий раз, когда она слышала, как звенит дверь, всякий раз, когда она видела, как она начала распахиваться. Просто, ну, когда она поняла, что это Кевин, ее внутренности придали этому немного больше значения. В этом нет ничего плохого: только натуральный

  «Мне интересно, — сказал Кевин, — не могли бы вы уделить еще немного времени».

  Это была идея Лорны заехать по дороге и купить что-нибудь пообедать.

  «Мы должны поесть, не так ли? Я имею в виду, что нет закона против этого.

  Она предложила китайскую еду прямо напротив светофора на Алфретон-роуд, более или менее напротив гаража. Оттуда Кевину было легко объехать квартал, припарковаться в Лесу, широкой бетонной полосе, где по выходным они парковались и катались.

  На этот раз там было не больше дюжины машин, в основном близко друг к другу. Забавно, как люди склонны делать это, как будто в компании есть безопасность. Кевин отошел от остальных, лицом к деревьям.

  — Это мило, — сказала Лорна. — Как твой?

  Пережевывая, Кевин пробормотал что-то похожее на «Отлично».

  Лорна выбрала крекеры с креветками, кисло-сладкую свинину; Кевин, ребрышки. Теперь она немного прислонилась к внутренней стороне дверцы машины, наблюдая, как он слизывает соус с кончиков пальцев.

  «Мы должны сделать это как следует».

  "Что это?" — спросил Кевин.

  «Ешьте китайское. Вам это нравится, не так ли? Китайская еда?"

  "Мне это нравится."

  "Это то, что я имею в виду. Только один вечер в ресторане, как ты думаешь?

  "Я не знаю."

  — Ты имеешь в виду из-за своей жены?

  Кевин покачал головой. «Она не любит китайский язык. Говорит, что слишком соленое. Делает ее больной.

  Лорна, ухмыляясь, подносила кусок свинины ко рту пластиковой вилкой.

  "Что?"

  — Я не думала спрашивать ее, — сказала Лорна.

  Кевин посмотрел через ветровое стекло на группу деревьев; кто-то в грязно-белой овчинной шубе выгуливал пару силихемов, держа поводья неестественно высоко, как он видел, как это делали владельцы по телевизору на шоу Крафта «Собака года».

  "Куда ты идешь?" — спросила Лорна.

  — Ты хочешь поесть?

  — С твоей женой, да.

  — Я не так много знаю, как мы.

  — Но, типа, что-то особенное?

  "Как, например?"

  "Годовщина."

  На их последнюю годовщину, их третью годовщину, Кевин прислал открытку, купил цветы, стоял в очереди у Торнтона за одной из тех маленьких розовых коробочек, для которых вы выбираете две свои особые конфеты, прежде чем продавец перевязывает их розовой лентой. Когда он приехал, в доме матери Дебби не было света, кроме одного, который всегда оставляли включенным на крыльце, чтобы отпугнуть грабителей. Прождав три четверти часа, Кевин оставил цветы на пороге вместе с конфетами, пошел домой и взял из морозилки пирог с беконом и яйцом, сел перед жителями Ист- Энда и съел его из фольги, не совсем так. прогрелся насквозь.

  — Ничего особенного, — сказал он.

  В машине становилось теплее, окна начали покрываться паром. Лорна предложила ему последние крекеры с креветками и, когда он покачал головой, разломила их пополам зубами, откусывая с легким хрустом, медленно. Кусочек крекера, белый, прилип к уголку ее рта, белый на фоне тонкого темного пуха волос.