"И?" – подсказал Резник. Сидя за своим столом и наблюдая за лицом Миллингтона, он чувствовал предвкушение.

  — Дождь, — сказал Миллингтон, не в силах сдержать улыбку.

  — Он назвал свое имя?

  «Вместе с одним или двумя другими».

  "Насчет этого сомнений нет?"

  К настоящему времени лицо Миллингтона стало поистине блаженным. «Ди Си Рейнс, покойный из этого прихода».

  «ДиСи больше нет».

  — Далеко от него, кажется.

  Первоначальный восторг закончился, у Резника закружилась голова. — Я думал, он за границей?

  «Таким он и был. Все еще есть, судя по всему. Северная Испания, подальше от толпы. По словам моего друга, он не прочь прилететь, чтобы позаботиться о маленьком деле.

  «Какое дело он в эти дни, наш бывший коллега?»

  Миллингтону это доставляло огромное удовольствие. — Почти то же, что и прежде, видимо, только с, что бы вы сказали, другого ракурса.

  Резник был на ногах. «Знаем ли мы, что это нечто большее, чем злобные сплетни? В конце концов, легко распространять истории о ком-то за тысячу или около того миль».

  «Что заставило меня задуматься, — сказал Миллингтон, — помните, что благгер был перепутан с Прайором? Сам интерес к вооруженному ограблению более чем мимолетный, хотя на суде он преуменьшил это. Делал все возможное, чтобы поставить все это на пороге Прайора, планирование, дробовик и многое другое.

  — Черчилль? — сказал Резник.

  «Фрэнк Черчилль».

  — Он тоже в этом?

  «Согласно тому, что мне сказали прошлой ночью, с тех пор он и Рейнс более или менее поддерживали связь».

  Даррен потратил полдня на поиски Кита. Во-первых, он ждал его в обычном кафе, но Кит так и не появился; большую часть часа слонялся по площади, блуждая по разным игровым залам. Когда, наконец, он позвонил своему старику, чтобы узнать, во что, черт возьми, играет Кит, Райлендс сказал ему, что понятия не имеет, где Кит, он вышел из дома около половины девятого или одиннадцатого, не сказав ни слова.

  Ну ладно. Он справился бы с этим сам.

  Магазин находился на Карлтон-Хилле, одном из тех мест, от пола до потолка заваленных вещами, которые больше не нужны людям: тостерами, радиоприемниками, паровыми утюгами, ручными пишущими машинками, видеомагнитофонами, которые не могли ни записывать, ни воспроизводить; на тротуаре снаружи красовались холодильники и электрические камины, плиты с покрытыми ржавчиной кольцами, инвалидное кресло, которое было приковано цепью к стене, чтобы местные дети не захватили его для веселых прогулок вниз по склону.

  Хозяйкой была шестидесятивосьмилетняя женщина по имени Роуз, чья сестра последние четыре года своей жизни почти не вылезала из инвалидной коляски. Она смотрела на Даррена с должным подозрением, не зная, собирается ли он попытаться продать ей что-то украденное или приказать ей опустошить кассу.

  Даррен взял антикварный чайник Teasmade и встряхнул его. Хозяйка дома хвасталась, что владеет одним из них, хотя он никогда его не видел. Были и другие парни, старше и смелее, которые утверждали, что так оно и было.

  — Ты хочешь это купить? — спросила Роуз.

  «То, что я хочу купить, — сказал Даррен, — это шутер».

  — Как это?

  "Знаешь. Ружье?"

  Женщина раскрыла руки и указала вокруг. «Найди одну среди этой партии, утка, продай ее тебе с удовольствием».

  Даррен полез в карман брюк и вытащил толстую стопку двадцаток и десятков: «Мне сказали, что если кто-то хочет что-то подобное, вы можете это устроить. Как это называется? На комиссии».

  Роуз сунула руки в фартук и прижала верхнюю пластину к нёбу. — Мне придется сделать один или два звонка. Ты вернешься сюда через час или два.

  Резник и Миллингтон были в кабинете Скелтона. Стихия решила немного повернуть винт, и после необычно влажного, душного утра дождь теперь барабанил по оконным стеклам.