— Мне тоже жаль, — сказал Крис. «Я понимаю, что вы озабочены» (озабочены, это я?), «но то же самое может быть и для нас обоих». Он сжал ее плечо, прежде чем отступить. — Это чертовски типично, не так ли?

  "Что это?"

  — Ты не можешь думать ни о чем, кроме работы, а значит, у тебя не осталось времени на нас, а мой тупой мозг настолько забит тем, что с нами происходит, что я не могу думать о своей работе более пяти минут. минуты за раз».

  Дорогая Заботливая и Живая,

  Я не хочу, чтобы вы думали, что у меня есть привычка отвечать на такие вещи, хотя я признаю, что просматриваю их, главным образом, для смеха. Однако в твоем звуке было что-то такое, что заставило меня впервые взяться пером за бумагу. Я, конечно, не мог тебя видеть, когда писал, но почему-то казалось, что могу. Увидимся там, сидите и завтракаете в одиночестве, засунув конец ножа в мой конверт и вскрыв его.

  Почему бы не позвонить мне?

  Может быть, звук моего голоса привлечет вас так же, как меня привлекли слова в вашем объявлении. Мы никогда не узнаем, пока не попробуем.

  Ваш,

  Заботливый и живой 2 ( не фильм!)

  «Я просто чувствую, что не могу дотронуться до тебя, не могу с тобой разговаривать, все, что я делаю, неправильно, и все, что я говорю, либо глупо, либо бесчувственно, либо и то, и другое».

  "Крис…"

  — Нет, я серьезно. Я чувствую, что оскорбляю тебя. Это и есть."

  "Это не правда."

  «Не так ли?»

  "Нет."

  «Это то, что я чувствую».

  Рэйчел стояла, закрыв лицо руками, прислонившись спиной к приходским объявлениям, афише концерта старинной музыки, деталям воззвания о реставрации.

  «Рэйчел, это то, что ты заставляешь меня чувствовать».

  Дорогая мисс Одинокие Сердца,

  Я уверен, что вы уже получили массу откликов на свое объявление, поэтому я полагаю, что не должен слишком высоко оценивать свои шансы на получение отклика. Когда ты так или иначе пытаешься найти настоящего друга в этом суровом мире, кого-то, кто может оказаться твоей второй половинкой, столько же лет, сколько и я, ты учишься не возлагать слишком большие надежды.

  Однако на случай, если в моем письме есть что-то, что вас заденет, позвольте мне рассказать вам немного о себе. Мне тридцать девять, я всего на десять лет старше вас, видите ли, и всегда жил холостяцкой жизнью, хотя и не по своему выбору. Всякий раз, когда я начинаю дружить с милой женщиной, всегда что-то идет не так. Когда такое случается, я, конечно, всегда говорю себе: перестань строить из себя дурака и клянусь не пытаться. Но это никогда не длится долго, не так ли, и что-то внутри вас, что-то вроде тоски, я полагаю, вы могли бы это назвать, заставляет вас хотеть снова связаться с кем-то.

  Я очень надеюсь, что ты напишешь мне, и если напишешь, то надеюсь, что мы сможем встретиться. Что-то мне подсказывает, что мы могли бы свободно и открыто говорить друг с другом.

  В ожидании вашего ответа,

  Искренне,

  Мартин Майерс

  — Это полицейский, не так ли? Это Резник».

  "Что?"

  — Давай, Рэйчел! С тех пор, как вы встретили его, вы не были прежними. Не ко мне.

  «Крис, ты говоришь о человеке, которого я дважды встречал за выпивкой».

  "Итак, ты говоришь."