«Хелен, сейчас просто не лучшее время».

  "Нет?"

  "Нет."

  — Но тогда, Бернард, этого никогда не бывает.

  Бернард Солт ненадолго приложил обе руки к лицу, прикрывая рот, усталость; только в его глазах еще оставался какой-то блеск, и даже они показывали признаки напряжения. Весь проклятый день в театре, а теперь еще и это.

  — Смотри, — он протянул к ней руки ладонями вверх, пальцы свободно растопырены; то, как он подходил к родственникам, убедительно, успокаивающе; как он подходил к ним, когда прогноз был неблагоприятным. Хелен Минтон знала: она много раз видела его в действии. «Послушай, Хелен, вот что мы сделаем. Твой дневник, мой, мы назначим конкретную дату позже на неделе…

  Она уже качала головой.

  «Иди в какое-нибудь приятное место, в тот ресторан в Пламтри…»

  — Нет, Бернард.

  «Дайте нам возможность нормально поговорить…»

  — Бернард, нет.

  "Расслабляться. Конечно, это лучше, чем это?»

  Хелен Минтон подняла голову и рассмеялась.

  "Посмотри на нас. Ты устал, я устал. Это конец дня».

  — Да, — сказала Хелен, все еще смеясь. «Это всегда конец дня».

  Он был близок к тому, чтобы взять ее за руку, но передумал. — Хелен, пожалуйста…

  Смех продолжался, становился громче. Солт с тревогой взглянул на входную дверь, на слабую тень секретарши за своим столом, на тихое урчание и щелканье электрической пишущей машинки, сохранявшей тот же ровный темп. Смех поднялся, оборвался и исчез.

  — Не беспокойся о ней, Бернард. Она подумает, что я просто очередная истеричная женщина средних лет, с которой ты должен иметь дело. Я уверен, что она привыкла к ним, входящим и выходящим из вашего офиса. Тот факт, что этот в униформе, вероятно, не имеет большого значения. Она никогда не предаст твоего доверия, не подвергнет тебя ничему столь же отвратительному, как сплетни. Хелен невесело улыбнулась. — Она, наверное, сама в тебя влюблена.

  Солт покачал головой. — Теперь ты ведешь себя глупо.

  «Конечно, — сказала она, — всегда так, рано или поздно. Если бы не я, как ты мог так легко меня уволить. Игнорируй меня как дурака».

  Консультант покачал головой и сел. «Я не знаю, что делать».

  «Да, вы знаете. Это просто. Дайте мне ответ."

  Он посмотрел на нее и снова на свой стол. Слегка приглушенный стук в дверь приемного кабинета. — Я не могу, — сказал он.

  Они остались такими же, как и были: Хелен смотрела на Солта, на плоть вокруг его челюсти, ненавидя ее, вызывая отвращение к ней, к его виду; если бы он сейчас повернул к ней голову и сказал правильные слова, она бы заплакала от благодарности и упала бы в его объятия.

  — Извините, — извиняющимся тоном сказал секретарь, открывая дверь, — но инспектор здесь. Для сбора сведений о пациентах. Он спросил, есть ли у тебя свободная минутка.

  Не говоря больше ни слова, Хелен Минтон поспешила мимо секретаря, мимо Резника в коридор.

  — Конечно, — устало ответил Солт. — Попроси его войти.

  Книжный магазин находился на первом этаже, недалеко от входа в медицинскую школу. В широком коридоре снаружи находился телефон, по которому Тим Флетчер пытался позвонить Карен Арчер в ночь, когда на него напали; за углом и через двери был мост, где это произошло.

  Ян Кэрью был одет в спортивную куртку, а под ней была футболка с надписью « У медиков яйца побольше» . Темно-синие спортивные штаны и кроссовки. В его руке, прижатой к боку, были папка формата А4 и учебник по анатомии и физиологии. Он смотрел, как Сара Леонард вышла из больницы по коридору, направилась к книжному магазину и вошла внутрь. Он дал ей полминуты и пошел за ней.

  Среди всех профессиональных разделов было несколько обычных книг в мягкой обложке, занявших второе место по Букеровскому календарю и пляжное чтение. Кэрью сделал вид, что просматривает их, все время наблюдая за Сарой, за тем, как напряглись мышцы ее икр, когда она потянулась за чем-то с верхней полки.