— Еще, Чарли?
"Лучше не надо." Резник покачал головой. «Время, когда я делал ход».
"Правильно. Правильно." Фрэнк Делани понимающе кивнул, потянулся через стойку и налил свежего «Гиннесса» в стакан детектива-инспектора.
«Некоторые из нас начинают раньше других, — сказал Резник. Часы слева от небольшой сцены показывали не ту сторону полуночи.
— Конечно, знаешь, — подмигнул Делейни. «Конечно, знаешь. А после завтра мне вообще можно не вставать. Он поднял свой стакан к лицу Резника и улыбнулся. — Тост, Чарли. Досрочный выход на пенсию."
Звякнули стаканы, и оба мужчины выпили, Резник экономно.
— Сколько тебе времени, Чарли?
"Выход на пенсию?"
— Теперь уже недолго.
"Довольно долго."
Оно лежало впереди, как непрошеное море, по которому нужно переплывать каждое утро, в любую погоду; те же бесцельные движения, совершаемые просто для того, чтобы что-то делать, иллюзия: либо так, либо ты топчешься на месте, пока однажды не утонешь.
— Завтра утром, — сказал Фрэнк Делани, — в одиннадцать часов. Я буду в банке в своем лучшем костюме, пожимая руки. Кто-нибудь подарит мне авторучку с пером из 24-каратного золота, и через несколько минут я выйду оттуда с чеком на миллион фунтов. Неплохо, а, Чарли, для такого невежественного сукина сына, как я? Ушел из школы в четырнадцать с торчащей из штанов задницей. Неплохо."
Резник отхлебнул «Гиннесс» и оглядел комнату. Когда Фрэнк Делани купил это место — что? Десять лет назад? Более? — там было чуть больше четырех стен и места на полу, чтобы пьяные могли безопасно упасть. Фрэнк принес ковры и диваны с темной обивкой, люстры и всякую мешанину из подделок викторианской эпохи. По выходным он учреждал Old Time Music Hall и с небольшим уговором сам вставал у микрофона и вел завсегдатаев припевы «You Made Me Love You», «Who’s Sorry Now?»
На неделе двери были открыты для других вещей: кантри и вестерн, поэзии и джаза. К концу этой недели разработчики будут выдирать внутренности, сдирая все это. Готовится еще один офисный блок.
— Мы провели здесь несколько хороших ночей, Чарли.
Резник кивнул. "У нас есть."
На этой сцене он услышал лучшую музыку в своей жизни: Дэвид Мюррей, Стэн Трейси — холодным мартовским вечером Ред Родни, который играл на трубе с Чарли Паркером, когда он был еще ребенком, довел до слез наслаждения. глаза Резника и мурашки по коже.
— Я говорил тебе, что говорили люди, когда я купил это место, Чарли?
Всего десяток раз.
«Они сказали, что я разорюсь в течение шести месяцев. Банкрот». Делейни рассмеялся и открыл еще одну бутылку «Ньюкасл Браун». — Я им показывал. Э?
Резник прикрыл рукой свой стакан и встал. — Значит, никаких сожалений, Фрэнк?
Делейни одарил его долгим взглядом поверх края стакана. «Миллион фунтов? Из ничего, более или менее. О чем мне сожалеть?» Он поднялся на ноги и пожал руку Резнику. — Все остальное — это сентиментальность. Не будет даже платить арендную плату.
Резник прошел через полутемную комнату к двери. Отодвинув засов, повернув тяжелый ключ, он вышел на улицу. Флетчерские ворота. Прямо напротив него юноша в мешковатых джинсах и с закатанными рукавами рубашки рвал куриным бириани на кирпичную стену автостоянки. Черно-белый кэб поднялся вверх по холму от станции, и Резник подумал, не поймать ли его, но понял, что в конце концов не торопится домой.
"Эй, ты!" – воинственно окликнул его юноша напротив. "Эй, ты!"
Резник засунул руки в карманы пальто и перешел дорогу под крутым углом, слегка склонив голову.
Когда Резник впервые стал полицейским, гуляя по улицам в военной форме, он и Бен Райли, алкаши, бомжи, бездомные отводили взгляды, проходя мимо. Рассеянные старики, которые сидели вокруг своих бутылок сидра, вина VP. Теперь вокруг бесплатных столовых и приютов околачивались дети, достаточно молодые, чтобы принадлежать Резнику. А эти протянули руку, посмотрели вам в глаза.
От восемнадцати до двадцати шести. Угодить в ловушку. Слишком много причин не жить дома, слишком мало работы, очень мало от государства: теперь они делили Плитную площадь с голубями, распластавшись или сгорбившись перед колоннами Дома Совета, богато украшенной мозаикой городского герба, пара полированных лимузинов, ожидающих, чтобы отвезти гражданских сановников на то или иное важное мероприятие.
