В такси спутница вольготно расположилась на заднем сиденье. Ромка, как штурман, сел рядом с водителем. В дороге таксист раз за разом, через зеркало заднего обзора, поглядывал на пассажирку, а Ромке, наклонившись, дружелюбно шепнул: "Красивая у тебя мамка".
- А то! - довольно отозвался пацан. Значит, удачно подобрал. Папке тоже должна понравиться.
Заехали во двор, подкатили к самому подъезду. Ракитина, снимавшая бельё, удивлённо уставилась. Ага, дурёха, пожалеешь ещё, что отшила папку! Поднялись на этаж. Да что такое! Опять замок не хочет открываться. Ромка в замешательстве попросил у гостьи шпильку.
- Нет у меня шпилек, - уже сердясь, отказала та.
Ну и хорошо, что нету. Чтоб он со шпилькой делал? Это он в кино только видел, как шпилькой бандюги замки открывают. Поднажал сильнее, и дверь, наконец, поддалась.
Она зашла, села на диван. Спросила, сколько ей ждать и, посмотрев на свои часиками, сказала, что время пошло. Ромка глянул на большие настенные часы, запоминая час и минуты (а то ещё обманет) и заверил, что отец вот-вот должен подойти. Хотя, правда, и засомневался в этом.
- Душ-то у вас есть? Я приму пока.
Проводил в ванную. Зажурчала вода. Гостья долго мылась. Это хорошо. Меньше с ней валандаться, пусть папка сам любезничает.
- Эй, мальчик, - она выглянула в приоткрытую дверь. - А свежее полотенце найдётся?
Он выбрал в шкафу самое большое - махровое, с изображением львицы, и отнёс ей. Она уже вылезла из ванны, стояла голенькая, но он застеснялся её разглядывать и опустил глаза. Вскоре вышла, завернувшись в полотенце. Львиная морда оттопырилась на её груди, а на ноги не хватило. Вполне нормальные - ровные, гладкие. Ромка слышал от парней постарше, что предпочтительней, когда ноги растут "от самых ушей". Ну, конечно, преувеличение, перебор. И так сойдёт. Нет, вполне удачный выбор сделал. Она пожелала прилечь. Пожалуйста; проводил её в спальню. Она легла поверх одеяла и прикрыла глаза. Устала, бедная! Трудная у них работа.
Ромка вышел на лоджию - посмотреть, не идёт ли с работы отец. Прекрасный день! Тепло, светло, а мухи уже не кусают. Да, по-настоящему бабье лето. Учитывая, что гостья в спальне. А в коробке двадцать четыре тысячи.
"На целые сутки хватит! Или на двенадцать ходок по два часа. Или на восемь по три..." - перебирал варианты, припоминая таблицу умножения. Жалко, конечно, такое богатство терять. Зато отец встряхнётся, оживёт. А там, может, гостье понравится у них, и она насовсем останется. А что? Так-то папка добрый, услужливый. Надо будет ему подсказать, чтобы ей чашку кофе в постель принёс. Может, на это она клюнет?.. Но где же он? Хотя бы трезвый явился!
Надрывно скрипнула входная дверь. Отец с авоськой в руке. Из авоськи выглядывали бутылки с пивом и одна с апельсиновым соком. Ну, ясно, это для отмазки. Ему, Ромке. И уже не совсем трезвый. Но и не сильно поддавший. Так даже лучше: смелее будет.
- Па, я там для тебя подарок приготовил, - Ромка заговорщически указал на спальню.
- Подарок? - недоуменно спросил Ваня и, не выпуская из рук сетку, потопал к спальне.
Заглянул туда и сильно удивился. Так удивился, что глаза из орбит чуть не выпрыгнули. И голос перехватило.
- Лена? Ты? - только и смог губами прошептать.
И гостья, приподнявшись знакомиться, тоже удивилась. Сильно-сильно. Ещё сильнее, чем Ваня. Даже засмущалась и полотенцем с изображением львицы плотнее укуталась. Вместо того чтобы сбросить к ногам.
</p>
<p>
</p>
