Молча сидели. Наконец, Андрей Гирсов, на правах человека, который меня дольше всех знает — спросил: "И это всё? Ты за этим нас сюда позвал?"

Ответил растерянно: "… ну, в общем-то… да". Все зашумели, стали отодвигать шумно свои стулья от стола, прощаться со мной. Даже Наташа покрутила у себя пальцем у виска: "ты мол, что — дурачёк?"

Я пришел к выводу. Что всё это зря. Никому это не нужно. Сидел, в опустевшем "кабинете". "Большого Босса"… Даже у у Ефрем Палыча такого не было… С медведем, которого с трудом впихнул в дальний угол…

Пол-двенацатого вечера позвонила Аня. Спросила, я сегодня домой — собираюсь? Я ответил… Не помню, что я ответил… Занят был. Играл в "Цивилизацию"…

Она пришла через час или два, а может — через пятнадцать минут. Как раз в тот момент, когда я открыл "Автомобиль", в 1650 году, и мог теперь строить танки. Сменить ненавистную "Республику", на "Коммунизм" и начать захватывать порядком уже задолбавших "соседей". Мне оставалось только отправить транспорты на последний континент, чтобы покорить охамевших индусов..

Я сидел так два дня, перешёл на "Колонизацию", того же — Сида Мейера. Хотел добиться настройки всех цепочек производства. Обрушить все рынки Европы, спекулируя "колониальными" товарами. Добиться на них — минимальной цены. На серебро, на сигары, на ром. Даже на самый дорогой товар — на лошадей и мушкеты. Всё по строфе Пушкина, из "Евгения Онегина": "Не нужно золота ему, когда простой продукт имеет". Чтобы банки его, не "отмели", по велению своего среднего пальца, на левой ноге. Дверь моего кабинета была закрыта, но не на замок. Ко мне никто не заходил, никому я был не нужен, в этом мире…

В отличие от Натальи Якушевой, заведовавшей деньгами. Дверь её кабинета постоянно хлопала, мешая мне играть. Наконец, ко мне заглянула Юлия. Спросила: "Можно?". Надо будет вывесить табличку, с "приемными часами".

Спросила меня, куда ей сдавать деньги, заработанные с "левых" сделок? Как отчитываться? У меня отлегло от сердца. Она по прежнему была верна мне, не то, что эта предательница, на букву Н… Социолог не смог отрицательно на неё повлиять.

Я сказал — пока Наталье, кому же еще? Она сама это знала, цель её визита была в другом. Её делегировали, от коллектива — поговорить. Я совсем ничего не буду делать теперь?

Почему это? Буду играть на компьютере, выбивать долги, которые пораздавал неблагодарным, поеду на зимнюю рыбалку… Чего еще? Вспомнил про свою задумку с "билбоардами" и "АДС-недвижимостью", озвучил предложение Юле.

Она ответила, что согласна, если я — возглавлю это направление. Одна она, даже с Социологом, этим заниматься не будет. Если я самоустраняюсь, то тогда и ей, от "АДС" — ничего не нужно. Я ответил, что мы вместе должны подумать над судьбой холдинга. Как увидит Андрея Гирсова — пусть пригласит его ко мне.

Она ушла, уверенная, что немного "расшевелила" меня, раз я заинтересовался дальнейшим развитием.

Андрею я предложил бросить "АДС-Электроник". Возглавить фирму "АДС-Охрана". Скоро появятся новые торговые точки, они будут на виду, в них будет товара на бо́льшую сумму, чем в гаражах. Понадобится физическая охрана, не только "тревожная кнопка". Сюда, в торговый зал офиса — тоже. Инкассация опять же.

Один он везде — не справится. У него есть знакомые спортсмены, которые подрабатывали у нас в "Автосалоне". Их тоже будет недостаточно. Нужна будет целая структура. По набору, обучению, тренировке кадров. Рабочий график, смены, тренировки, боевая и огневая подготовка, подача лицензии на оружие… Интересна тебе такая работа? Подумай, мне кажется — это твоё. Почти то же, что ты делаешь сейчас: надзор и инкассация, только на более высоком уровне.

Поговори с Юлей, она скажет, как искать законы, регламентирующие эту деятельность, другую информацию. Думаю, что она тебе не откажет. "Оружейка" у нас уже есть, там заперто моё гладкоствольное ружьё. Я стал "охотником", купил его и запер, на 5 лет, до получения разрешения на нарезное оружие. Все не доводилось выехать, куда-то — пострелять.

Если понадобится — оборудуем тебе отдельное помещение. Разовьетесь — будете брать под охрану другие объекты: магазины, офисы. Они сейчас активно открываются по всему городу. "Крышевание" постепенно сходит на нет, переходит в легальную форму. На охрану, с официальным боевым оружием — никто не полезет.

Думай, время есть. А Тихонову — найдем другого. Уже не заместителя, а управляющего. Продвинем вверх, служебную лестницу.

* * *

На Рождество и выходные мы укатили с Аней и Настей на "севера". Купили подарки родственникам. Отцу — легкую палатку с быстро собирающимся каркасом, брату и сестре — кассетные плееры, а бабушке — электрический большой "валенок", чтобы греть ноги.

По пути Аня уговорила меня посетить Верхотурье — "духовную столицу" Урала. Этот город был нам по пути. Раньше он действительно, имел важное значение, так как находился на судоходной реке, потом — потерял свой статус. Стал просто маленьким городишком на севере Свердловской области.

Наш бессменный губернатор Россель, которого обломали с Уральской республикой и собственной, уже отпечатанной валютой — "уральскими франками", задумал возродить его. В 1998 году будет 400-летний юбилей этого городка и по телевизору постоянно вещали "о необходимости возрождения культурного наследия". Я знал, какой наследие там лежит, в гробу, на всеобщем обозрении. Ане про это говорить не стал. Сказал только, что мы разберем "по косточкам" поповскую версию "Святого Симеона Верхотурского". После того, как услышим её, от самих мракобесов.

Нам рассказали первую часть этой занятной истории, нам пришлось проехать еще 50 километров в сторону, до села Меркушино, где и происходили все события. Аня сама сказала, что церковники уже соврали: "Семеон" этот — точно не "Верхотурский", получается, что он — "Меркушинский".

Мы приобрели брошюрку, в которой было его "жизнеописание". Оно было составлено, якобы, на основе рассказов его современников. Составил эту повесть митрополит Тобольский и Сибирский Игнатий, после того как освидетельствовал в 1695 году обретенные мощи праведника.

Согласно житию, Симеон родился в знатной боярской семье в европейской России. После смерти родителей в Смутное время пришёл на Урал и сначала поселился в Верхотурье. В 1620 году перебрался в село Меркушино (около 53 км от Верхотурья). Именно в Меркушине и его окрестностях он провёл бо́льшую часть жизни, скрывая своё происхождение. Главной чертой его христианского подвига было «социальное опрощение». Первый "дауншифтер", то бишь!

В селе посещал местную деревянную церковь Святого Архангела Михаила. В десяти верстах от Меркушина, на берегу реки Туры, Симеон летом уединялся для молитвы, добывая себе пропитание рыбной ловлей. Зимой он занимался пошивом шуб для крестьян в сёлах Верхотурского уезда. Отличался нестяжанием и, чтобы не получать платы, оставлял одежду недошитой и уходил из села. Проповедовал покорность и ещё при жизни заслужил подвижничеством и честностью славу праведного. Праведный Симеон явил собою новый тип святости — «опрощения». Вёл проповедь христианства среди вогулов. Скончался в Меркушине в 1642 году и был похоронен на кладбище при церкви.

Дальше началось самое интересное. В 1692 году гроб Симеона поднялся из могилы, так что в нём стали видны его останки. Местные жители расценили это как признак святости умершего, но его имя вспомнить не смогли. После этого появились сообщения о чудесных исцелениях, связанных с Симеоном (в основном исцеление кожных заболеваний с помощью земли из могилы святого). В 1693 году в Меркушино сибирским архиереем был направлен клирик Матфей для изучения сообщений о чудесах. Он сделал сообщение митрополиту и дал указание построить над могилой небольшой голбец — яму, типа погреба…