Его глаза переметнулись на кучу вещей убитой, которые грязной кучей валялись возле унитаза. Он слегка задрожал.

Осборн усмехнулся, смотря торжествующим взглядом на Элмера. Он затушил сигарету о кафель пола и поднялся: – Что с тобой? – спросил он, произнося этот вопрос тоном, словно удивляясь.

– Зачем… почему вы это сделали? – Элмер понимал что задает тупой вопрос, но осознание реальности происходящего, больно било его. Он не сдержался. Он быстрым шагом подошел к Осборну и, ударил его правой, в лицо. Удар похоже, попал прямо в челюсть.

Осборн не увернулся. Он подставился. Он ощутил горячую и пронзительную боль, саданувшую по его губам. На миг в его глазах потемнело. Он пошатнулся но, устоял. А после того как боль чуть стихла, засмеялся. Хрипло и вполголоса.

– Элмер, чем ты недоволен? – с сарказмом спросил Осборн.

– Вы убили ее! – глухо ответил работник отеля. В его глазах все еще стояли слезы злобы.

– И что? Что тебе до нее? Она же ш.л.ю.х.а. Да еще и алкоголичка. Она глупая девочка, которая думала что может заставить меня плясать под ее дудку. Элмер, ты ведь понимаешь что она сделала глупость? – Осборн сверлил подчиненного насмешливым взглядом.

Элмер промолчал. Он понял что перед ним сейчас безумец. Похоже у Осборна снесло крышу. Снова. Лучше заткнуться бы ему сейчас. Но осознание смерти Флорин, жгло его изнутри.

– Возложи ее тело в гроб, Элмер. И жди меня здесь. Я схожу за ключом, который отпирает Дверь в конце подвала. Сегодня есть повод наконец открыть ее, таким образом воспользоваться наследием отца. И да, будь добр, позвони миссис Энис Бэйтс. Попроси ее принести швабру и ведро, да чистые мусорные мешки. Ты должен здесь прибрать. – Осборн взъерошил полосы Элмера. – Улыбнись, что ты такой угрюмый, а?

– Я любил ее… – не удержался и выдавил из себя Элмер.

На лице Осборна появилось удивленное выражение: – Вот как, а я думал ты из этих, как их там… – он почесал правый висок, делая вид что пытается вспомнить что-то: – Ах, да, вспомнил! Ты же делал вид что из тех, радужных. Что-то изменилось? Или тебе просто нравятся такие стервозные девушки, но ты не можешь быть с ними, потому что они тебя отшивают? И поэтому ты ведешь себя как гомик?

– Да пошел ты… – Элмер начал злиться. Осборн явно издевался, но сказать что-то еще в свое оправдание, Элмер не мог.

– Ладно, ладно, не злись так! – Осборн мягко улыбнулся, полез в правый внутренний карман пиджака, и вынул небольшой выкидной нож. Он взял правую руку Элмера и вложил в нее нож: – Если тебе так уж она была дорога, отомсти за нее. Перережь мне горло, а потом вызови полицию и скажи им что это я, тебя заставил. Ты ведь не думаешь что они такие дураки, и поверят тебе? Ты простой работник, не имеешь своего жилья, у тебя нет родных. А здесь ты работаешь всего 4 месяца. Как думаешь, на кого они свесят всю вину? М?

Осборн раскинул руки, и ухмыляясь, встал в открытую позу, давая возможность подчиненному убить себя. Он ждал, он был готов к смерти. Ему любопытно посмотреть, что сейчас будет делать Элмер.

Подчиненный задрожал. Он секунду колебался, то сжимая рукоятку ножа, то разжимая. Он думал сорваться или нет. В итоге страх пересилил. Его рука задрожала и он выронил нож.

– Молодец Элмер. Правильно мыслишь. В награду за твою преданность и ум, я угощу тебя ужином с твоей любимой Флорин! – Осборн весело засвистел песню, которая крутилась в его голове навязчивым мотивом. Подняв нож с пола, оставил Элмера в ванной. Сейчас он направлялся к себе в кабинет за ключом, который получил в наследство.

Осборн покинул номер 16. Он направился к грузовому лифту, собираясь подняться на пятый этаж отеля. Там расположен его кабинет, бывший ранее в собственности отца.

Рядом с кабинетом, прямо напротив, спальня Осборна. Туда ему нужно заглянуть и переодеться в чистую одежду. От грязной необходимо избавиться. Он выбросит ее в ящик в стене ванной. Этот ящик похож на отверстие мусоропровода, только он не для мусора, а для грязных вещей. И ведёт он в прачечную на первом этаже.

Проходя мимо двери десятого номера, Осборн подошёл к ней и игриво постучал костяшками пальцев.

– Леона, ты, кажется, за дверью? – спросил напевая Осборн. Он не знал наверняка, там она или нет. Он сказал это наугад.

За преградой что-то брякнуло. Послышались испуганные тихие шаги. Девушка оказалась там. Но сейчас она испуганно отходила в глубь номера.

– Леона, сладкая моя девочка, я не забыл о тебе. Я голоден, Леона… – он проговорил последние слова более грубо, словно издавая утробный рык. – Скоро, дитя мое, скоро.

Тишина была ему ответом. Но он чувствовал что она плачет. И это ему нравилось. Он резко дернул ручку двери, пугая свою пленницу ещё больше. А после ушел, оставляя за собой страх.

Осборн вошёл в кабинет. Он уже переоделся в костюм, который можно назвать странным: черный кожаный сюртук-плащ с зауженной талией. В дополнение к нему, плечи покрывала черная пелерина из легкой шерстяной ткани. Сам сюртук-плащ полностью застегнут на медные пуговицы, на манер шинели. Под этим вычурным плащом была лишь шелковая белая рубашка, да темно-коричневые брюки. Ботинки он сменил на подобие армейских берцев. От запаха свиной крови он избавился ароматом одеколона Иманети.

В первый раз за несколько месяцев он вошёл в кабинет отца. Раньше, при его жизни, Осборну не особо разрешалось посещать его. Потому что там отец работал, решал финансовые вопросы, совершал выгодные сделки. А Осборна считали неспособным и глупым, поэтому отец редко, можно сказать почти никогда, не звал сына к себе. Да и Осборн сам не очень то туда и рвался. Всякий раз, когда отец приглашал сына к себе, он раздражался на единственного наследника. Иногда, когда Осборн вёл себя слишком заносчиво, отец швырял в него что-нибудь обязательно бьющееся. Будь то граненые бокалы из-под виски, бутылки этих самых виски, ну или целый хрустальный графин.

Осборн низменно увертывался, и мысленно проклиная отца, выслушивал его нудные речи.

Теперь, когда главы семьи нет, этот кабинет в полном его распоряжении. Но уничтожать что-либо или менять в обстановке, он не станет. Пусть все здесь напоминает ненавистного покойника. И пусть вещи отца, содержащие в себе частицу его прошлого, удерживают его призрак, который, возможно, не покинул этот отель.

Кабинет напоминал комнату богатого барона. Высокие арочные окна, два, напротив двери. Они завешаны тяжелыми портьерами темно-бордового цвета. Стол из красного дерева, стоит прямо перед окнами. Два изогнутых кресла в синем бархате, стоят напротив стола. По левую сторону от двери книжный стеллаж из того же красного дерева. Стены обшиты панелями из тика. В кабинете царил торжественный и прохладный полумрак, поэтому Осборну пришлось нажать на кнопку выключателя люстры, висевшей по центру кабинета.

Зажегся приятный, мягкий и уютный свет. И сразу на глаза Осборну попались три вещи, осиротело лежащие на столе. Первое, это письмо. Скорее всего, его писал отец, когда думал о последних словах, которые так и не сказал своему сыну при жизни.

Второй вещью была музыкальная шкатулка из чёрного дерева.

А третья вещь, ещё одна чёрная шкатулка, но украшена резными фигурами, сомнительно напоминающие глаза. Скорее всего, в этой шкатулке содержится ключ от запертой залы на подвальном этаже.

Осборн прошёл к столу и взял письмо. Он распечатал конверт и вынул лишь один лист бумаги. Да и тот оказался скуден на информацию. Значит отец настолько его ненавидел, что посчитал своим долгом написать так мало своему сыну. И не добавить слов утешения, или извиниться за свое суровое и холодное отношение.

«Ненавистный мой сын. Я никогда тебя не любил. Я презирал тебя. Ты будешь страдать всю свою последующую жизнь. А чтобы она была для тебя горше яда, я завещаю тебе уродливое наследие – весь этот проклятый отель, и, ключ, который откроет тебе ещё большую бездну страданий.»