Серго Берия вспоминает, как в один из дней к нему на допрос в кабинет следователя в Лефортово приехал Маленков, в тот момент председатель Совета министров СССР:

Говорили мы с глазу на глаз. Хотя уверен, запись велась — все кабинеты тюрьмы были оборудованы соответствующим образом. Маленков сразу сказал, что приехал сюда только из-за меня. Если коротко, разговор состоялся между нами такой. Маленков сказал, что его коллеги считают, что как член партии и полезный член общества, я просто обязан дать те показания, которые от меня требуются. «Это нужно». Такие вещи, сказал, в истории нашего государства уже бывали. Это позволит сохранить мне жизнь и встретиться с моей семьей.

Я поблагодарил его за заботу, но сказал, что не могу выдумать то, чего не было. Вымаливать себе жизнь ценой предательства отца и матери я не могу. Думаю, сказал, Вы, Георгий Максимилианович, должны понять, что это было бы подлостью. Маленков не стал продолжать разговор: «Ты подумай... Я недельки через две-три заеду к тебе, и мы поговорим». [...] Маленков действительно приехал еще раз.

Как и в прежние «добрые» времена, убрав министра внутренних дел Берию и сняв министра госбезопасности Игнатьева, партия приступила к уничтожению ближайшего окружения репрессированных глав советских спецслужб. Были расстреляны в том числе все заместители и ближайшее окружение Берии: Меркулов, Деканозов, Гоглидзе, братья Амаяк и Богдан Кобуловы.

Это стало началом очередной грандиозной чистки госбезопасности, только теперь вычищали верных Сталину и Берии офицеров МГБ и сотрудников правоохранительных органов.

Генеральный прокурор СССР Андрей Вышинский, главный координатор судебных процессов времен Сталина, собственноручно подписывавший смертные приговоры, ответственный за сталинские чистки партийного, государственного и военного аппаратов 1930-х, к тому времени был представителем Советского Союза в Организации Объединенных Наций (ООН) в Нью-­Йорке. В конце октября 1954 года его вызвали в Москву для доклада. Понимая, что в Москве его ждет неизбежный арест и расстрел за совершенные преступления, Вышинский тянул с возвращением. Тогда 19 ноября 1954 года из Москвы в Нью-­Йорк по дипломатическому паспорту прибыл специальный агент МГБ, отравивший Вышинского.

22 ноября, в 9:15 утра, советская делегация официально сообщила о том, что Вышинский скоропостижно скончался за завтраком от сердечного приступа в помещении советский миссии ООН, расположенной по адресу 680 Парк Авеню. Никого из посторонних — дипломатов, журналистов и полицейских — в помещение миссии не допустили. Акт о смерти Вышинского подписал «доктор Алексей Кассов», официальный врач советского посольства в Вашингтоне и советской делегации ООН в Нью-­Йорке.

Между американскими полицейскими властями, не захотевшими признавать акта, составленного «д-ром Кассовым», не имевшим лицензии на медицинскую практику в штате Нью-­Йорк, и советской делегацией из-за этого возник конфликт. Тем не менее утром 23 ноября труп Вышинского спецрейсом вывезли в Москву. На том же самолете улетели агент с дипломатическим паспортом, прибывший из Москвы за четыре дня до этого, и посольский «доктор Кассов», больше в Америку не вернувшийся225.

Но, пожалуй, ничто так красноречиво не рассказывает о смертельной схватке партии с госбезопасностью и госбезопасности с партией, как судьбы арестованных, но не расстрелянных или убитых сотрудников НКВД/МГБ «второго ранга», работавших под министром НКВД, затем МГБ Берии. Расскажем о нескольких таких судьбах, но подчеркнем, что их были тысячи, и можно только представить, как ненавидели они компартию, в которой состояли, которой служили в меру своих способностей, возможностей и понимания, и которая только и искала повод их арестовать, унизить, подвергнуть истязаниям и заточить на всю оставшуюся часть их жизни.

Чекист Яков Серебрянский в ноябре 1923 года получил от Якова Блюм­кина, назначенного руководством Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ резидентом нелегальной советской разведки в Палестине, предложение стать его заместителем. В декабре 1923 года его приняли на должность особоуполномоченного Закордонной части ИНО ОГПУ и вместе с Блюмкиным он выехал в Яффу, чтобы собирать информацию о планах Англии и Франции на Ближнем Востоке и местных революционных движениях. В июне 1924 года Блюмкина отозвали в Москву, и Серебрянский приступил к самостоятельной деятельности. Ему удалось внедриться в подпольное сионистское движение и привлечь к сотрудничеству большую группу эмигрантов из России, составивших ядро боевой группы, впоследствии известной как «группа Яши». В 1924 году к ним присоединилась жена Серебрянского — Полина Натановна Беленькая, офицер госбезопасности, советская разведчица.

В 1925–1926 годах Серебрянский был нелегальным резидентом ИНО ОГПУ в Бельгии. В феврале 1927 года приехал в Москву, где был принят в члены ВКП(б). Из Москвы он отправился служить нелегальным резидентом в Париж, где проработал до марта 1929 года, затем вернулся в Москву и был назначен начальником 1-го отделения ИНО ОГПУ, одновременно продолжая руководить Особой группой («группой Яши»), созданной для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-­стратегического характера на случай вой­ны и для проведения диверсионных и террористических операций в мирное время. Подчинялась группа непосредственно председателю ОГПУ Менжинскому. За границей Серебрянский лично завербовал более 200 человек.

В 1931 году его арестовали в Румынии, но вскоре освободили, и он продолжил нелегальную деятельность. В 1932 году выезжал в США, в 1934 году — в Париж. В 1935–1936 годах находился в командировке в Китае и Японии. После начала гражданской вой­ны в Испании занимался закупкой и поставкой оружия для республиканцев. Вместе с агентом НКВД Марком Зборовским (кличка Тюльпан), внедренным в окружение сына Троцкого Льва Седова, участвовал в устранении сына Троцкого (умершего в феврале 1938 года в парижской больнице).

Осенью 1938 года Серебрянского отозвали из Франции и 10 ноября вместе с женой арестовали в Москве у трапа самолета на основании ордера, подписанного Берией. До февраля 1939 года содержали под стражей без санкции прокурора. В ходе следствия, которое вел будущий министр МГБ Абакумов, а на более поздней стадии — следователи Соломон Мильштейн и Петр Гудимович, Серебрянского подвергали «интенсивным методам допроса». На протоколе одного из допросов имелась личная резолюция Берии: «Тов. Абакумову! Хорошенько допросить!».

7 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Серебрянского по обвинению в шпионаже в пользу Великобритании и Франции, связях с «заговорщиками» из НКВД во главе с Ягодой и подготовке терактов против советских руководителей к расстрелу, а его жену — к 10 годам лагерей «за недоносительство о враждебной деятельности мужа».

В августе 1941 года, в связи с начавшейся вой­ной, благодаря ходатайству Судоплатова и вмешательству Берии, Серебрянского амнистировали и восстановили в органах НКВД и партии, он руководил разведывательно-­диверсионной работой в Западной и Восточной Европе. В мае 1946 года вышел на пенсию по состоянию здоровья. В мае 1953 года по приглашению Судоплатовым перешел на работу в центральный аппарат МВД, бывший НКВД, куда Судоплатов брал своих выживших в чистках товарищей по службе в разведке. В июле 1953 года его уволили из МВД, 8 октября 1953 года арестовали и приговорили к 25 годам заключения. 30 марта 1956 года Серебрянский скончался в Бутырской тюрьме во время очередного допроса.

Допрашивавшего Серебрянского в 1938–1939 годах генерал-­лейтенанта Мильштейна арестовали в июле 1953 года и в январе 1955 года расстреляли. Гудимовича отправили в отставку в 1953 году.

Наум Эйтингон с 1917 года, как и Блюмкин, был членом партии левых эсеров. С 1920 года служил в ВЧК. Вступил в партию большевиков. По окончании в 1924 году восточного отделения Военной академии РККА работал в ИНО ОГПУ сначала в Китае (1925). В 1927–1929 годах был вице-консулом Генерального консульства СССР в Харбине. В 1929 году откомандирован в Турцию, где находился в то время высланный из СССР Троцкий. В 1930–1932 годах служил помощником Серебрянского в Управлении специальных операций, затем — руководителем секции нелегальных операций ИНО ОГПУ. В 1936–1938 годах был заместителем резидента советской разведки в Испании Александра Орлова.