– Тише, Геллен, разбудишь! Твое сияние ослепляет!

– А твоя уверенность пугает меня, Эвриалла! Даже если мы нашли Избранную, она зелена, как первая весенняя листва: одарив энергией Вселенной без мудрости, мы можем навредить ей и окружающим.

– Ну хорошо, будь по-твоему: отныне и до конца мы проведем ее дорогой испытаний, чтобы научить осознанности.

В одночасье голоса будто бы погрузились под воду: Линда напрягала слух, но уже ничего не сумела расслышать. Тщетно хватая обрывки слов, она вдруг поняла: это был сон. Вмиг пробудившись, девушка слетела с кровати и распахнула окна. В комнату ворвался холодный, свежий воздух. Линда взглянула на небо, в сумерках которого тонула утренняя заря. У кромки горизонта виднелись два светящихся силуэта, облаченных в длинные одежды. Мгновение – и они растворились в кружеве облаков. Линда зажмурилась, в ушах застыл протяжный гул: сквозь него проступали слова:

«Ноль – бесконечность и ничто:

Начни же путь ты свой с него».

Звуки стихли. Стоя в тишине, Линда ощутила необычайный прилив сил. Множество вопросов не давали покоя, но одно она знала точно: нужно ехать к нулевому километру.

Несмотря на раннее утро, по Красной площади уже сновали туристы и приезжие. В этом броуновском движении никто не замечал хрупкую девушку, вступившую в центр круга. Вдруг осеннюю сырость пронзил жар, и, ощутив его, люди невольно повернулись к источнику тепла: им была Линда, слегка парящая над землей. Из груди ее струилась энергия любви, – импульсы плавно расходились во все стороны, растворяя те боли, что жили внутри людей. И каждый, кто был в то утро на площади, обнял ближнего своего и отпустил давнюю обиду.

Линда упала ниц. Опустошенная и обездвиженная, она лежала в центре нулевого километра, где начинался отсчет расстояний всей страны. Тело девушки стало невидимым, но собственная душа казалась ей необъятной. Впервые Линда ощутила священную силу и то предназначение, о котором годы вопрошала звездную даль. Она увидела Бога, – Бог был повсюду. Свет Вселенной пронизывал все живое.

Современный мир зиждется на технологическом прогрессе, но не перестает удивлять неизвестностью. Там, где есть нечто загадочное, появляется потенциал для развития религии. Высшей религиозной сущностью в мировых учениях становятся Боги: старые и новые, давно забытые и только что родившиеся, они символизируют то, что придумал человек. Так, в Древней Греции образ Зевса объяснял людям буйство стихии, а в наше время достаточно обратиться к учебнику физики, чтобы понять природу возникновения грома и молнии.

Противоречие между наукой и религией сохраняется веками. Открытия в области астрономии и геологии показали, что на небесах нет архангелов, а в глубине Земли не сокрыт кишащий демонами ад. Но по сей день люди верят, и эта вера исцеляет души, помогая не сдаваться. Безусловно, религия и наука по-разному объясняют тайну рождения Вселенной и земной цивилизации, но истиной не владеет ни та, ни другая стороны. Это значит, что логично одновременно верить в чудо и в то же время ставить его бытность под сомнение, а потому трансцендентное и доказательное продолжают существовать в одном измерении.

Линдаизм базируется на общих принципах психологии и видит выход в возможностях человеческой психики: пока у эмпирического познания есть предел, мы будем заменять недостающие пазлы общей картины различными образами. Те, кому тяжело нести груз ответственности на своих плечах, будут оправдывать себя несправедливостью судьбы и богов, а те, кто не боится трудностей, найдут в религии опору и наставничество, но не решение всех проблем.

В отличие от Линдаизма, древние учения давали своим приспешникам не только ценностные ориентиры, но и вредоносные с точки зрения психологии установки. Так, христианство объясняло не суть окружающего мира, а миссию человека в нем: покаяние стало неотъемлемой частью этой парадигмы. Культивацию чувства вины иллюстрирует история о первородном грехе: его совершили прародители Адам и Ева, ослушавшиеся Бога и вкусившие запретный плод, растущий на древе познания. За это они были навсегда изгнаны из Эдемского сада, с этого момента будучи обреченными на смерть и земные страдания. В контексте христианства отсюда началась история человечества и его греховности: каждый христианин по факту рождения уже является порочным и обязан всю жизнь идти к искуплению.

Линдаизм отрицает концепцию первородного греха. Каждый человек является частью великого замысла мироздания и не должен каяться в том, чего не совершал. Бог – это символ энергии солнца, мужского, а главное, отеческого начала: роль отца в сотворении новой жизни велика, поэтому все мы изначально наделены божественной сущностью.

Природа любого явления двояка: мужскому обязательно сопутствует женское. В Линдаизме символом феминного, материнского начала является богиня Линда. Она олицетворяет любовь к себе и бережное отношение к собственному здоровью, осознанность и развитую психику.

Линду изображают в образе высокой женщины, голову которой венчают рога антилопы и заостренные на концах ушки. Мудрая богиня ежедневно меняет свое лицо: в знак почтения ей приносят маски ручной работы. Подарок пропитывают эфирными маслами и украшают цветами.

С испанского слово «Linda» переводится как «красивая», и речь тут не о внешнем, а о внутреннем мире: Линда помогает идти по дороге самопознания и глубинного анализа собственных мыслей, прорабатывать комплексы и травмы, чтобы достигнуть ресурсного, творческого состояния и покоя.

В контексте христианской религии Бог создал Вселенную, которая имеет границы. В понимании Линдаизма Бог и Вселенная – тождественные понятия: они не персонализированы и бесконечны; они существуют, чтобы помогать, а не карать; они несут свет и являют собой безусловную любовь Отца и Матери; они преподают уроки и в то же время оберегают.

Бог или Вселенная – решать вам: оба варианта работают и оба привнесут в вашу реальность волшебство, стоит только поверить!

Линда спала весь день: первое испытание подарило ей осознание удивительного дара, но напрочь лишило сил. Очнувшись, она обнаружила себя дома, в постели. Все будто бы оставалось прежним, но Линда знала, – грядут перемены. В ожидании чего-то фантастического девушка решительно поднялась, расправила плечи и… Ничего не произошло. Не случилось нового озарения и на следующий день, и к середине недели, и к ее концу. Линда искала знаки в кленовых листьях, влекомых ветром до парковой ограды, в прохожих, чьи пресные лица больше не освещал огонь братской любви, в осенних рассветах, приходящих к озябшей Москве все позднее.

Время шло, девушке начало казаться, что произошедшее – лишь плод ее фантазии. Что-то внутри еще сопротивлялось, но прежняя уверенность таяла, как первый столичный снег.

С наступлением зимы Линда смирилась: место пустой тревоги в ее сердце заполнило желание действовать самой, без благоволения свыше. Не первый год она рисовала, поэтому именно с холста и кисти начался новый виток жизни. Стремительно были написаны дивные картины, впитавшие в себя все краски ушедшей осени и воспоминания об утерянной магии. От работы девушку отвлек звук пуш-уведомления: рассылка, пришедшая на e-mail Линды, приглашала стать участником художественного конкурса Миланской академии изящных искусств; победитель получал грант на обучение живописи в стенах этой старейшей европейской Альма-матер.

Линда отправила фотографии картин, полагаясь на волю случая. Каково было ее удивление, когда спустя несколько недель в почтовом ящике обнаружилось письмо от ректора академии со следующим текстом: