Но серый коварный туман покрыл всё вокруг и почти загородил девушку. Я кинулся к девушке, но туман стал обволакивать меня со всех сторон. Я буквально тонул в тумане. Мои ноги, несмотря на отчаянные усилия, не могли сдвинуться с места. Здесь я окончательно понял, что девушка для меня недоступна. А в это время строки всё лились и лились. Я вслушивался в них, как в музыку.

Сиреневый цветок, и женщина в тумане

Они похожи, и они близки

Цветок уже сорвал, и пахнет он дурманом,

А с женщиной, с той женщиной, пока мы далеки.

Она – мечта за далью горизонта,

Но не цветок она, стоящий на окне

Нет, не наивная и не беспечная девчонка

Она есть женщина, погрязшая в грехе.

Её разгадывать и сложно и опасно,

И в душу к ней войти, как будто в океан,

Он весь пропитан холодом и беспокойной лаской,

А по утрам висит над ним густой туман.

Цветок сорвёшь и в вазочку поставишь,

А женщину в кувшин не затолкнёшь,

Её стоять в корзинке не заставишь,

Её в обёртку ты не завернёшь,

Её приходится обхаживать годами

Её причуды – звёзды в темноте

Как будто, ты купаешься в обмане,

Как будто, ты не веришь сам себе,

Ты женским образом окручен, околдован,

Ночами бьёшься ты, стремишься в небосвод,

Но крепкими цепями ты окован,

Которые лишь дьявол раскуёт…

Всё, о чём расскажу сейчас, я узнал, исключительно от Игоря. Мы встретились с ним через день после нашей размолвки и, как будто, забыли о ней. В тот день Игорь, уже два дня отсутствующий на занятиях, пришёл ко мне домой ранним вечером. Волнуясь и постоянно сбиваясь, Игорь принялся рассказывать мне о своей поездке. Хотя рассказывал он слишком возбуждённо, а я его постоянно перебивал, всё же я постараюсь передать его рассказ в более полном объёме и именно в таком виде, в каком я его воспринимал.

«Ты, знаешь, Жека, не так- то легко было ТУДА добраться. Автобусы рейсовые доходят только до поворота (я не помню, какой поворот он назвал). Оттуда ещё километров шесть топать до леса, да по лесу километра два, да по полю за лесом километра четыре, так что представляешь, какое расстояние, да никаких попуток, да по просёлочной, извиняюсь, кривой, даже не дороге, а поросшей кругом колючим кустарником, скользкой тропинке. Да болото вязкое вокруг, да ещё, понимаешь, когда я шёл, дождик мелкий накрапывать начал, а затем, всё сильнее и сильнее».

«Неужели – подумал я – Игорь умудрился преодолеть такое расстояние и не заблудиться. Это просто невероятно. Видно, действительно, любовь творит чудеса».

«Ладно – поторопил я его – опускай эти подробности, как ты там шёл и прочее, давай прямо к делу – добрался ли ты до самого кладбища и что ты там увидел?»

Игорь замахал руками и захрипел:

«Подожди, Жека, не перебивай. Иначе я могу упустить что- то, кажется, важное».

Здесь Игорь замолчал, собираясь с мыслями. Какая- то напряжённая сосредоточенность обозначилась в его немного раскосых (странно, почему я раньше этого не замечал), зеленоватых глазах. Несмотря на охватившее меня нетерпение, я больше не перебивал его, понимая, что он, видимо, пережив очередные сильные ощущения, старается в максимально доступной форме объяснить события, но, видимо, для этого у него просто не хватает слов. Он стоял и, разинув рот, теребил пуговицу на своём стареньком пиджачке. Пиджачок ему был явно мал. (Хотя, вполне вероятно, это Игорь просто вытянулся за последнюю неделю). Почему-то сейчас, он мне напомнил воробушка, который только что вылез из лужи и отряхивает свои перья от воды. Затем во мне проснулась жалость к этому непутёвому человечку. Возможно, он пытается что-то понять, что-то осмыслить, но его словарный запас не позволяет ему чётко сформулировать свои переживания. Видимо, ему необходимо, для начала, понять самого себя.

Игорь продолжал упорно молчать. Создавалось впечатление, что он просто потерял «дар речи».

Грустные мысли заполнили мой рассудок. «Что же ты замолчал, товарищ мой дорогой? Знаю, что тебе сложно, знаю, что тебе тяжко. А мне, чёрт возьми, разве легко?» Ещё раз, взглянув на Игоря, я совершенно отчётливо заметил ужас, мелькнувший в его взгляде. Этот ужас появился в последний момент и, как мне показалось, пришёл откуда- то издалека, словно из другого мира.

Примерно через минуту Игорь спросил меня:

«Ты помнишь, Жека, после первого появления девушки, мы взглянули в степь, что мы ТАМ УВИДЕЛИ? Помнишь?»

Я чуть- чуть прикрыл глаза и сразу всё не только вспомнил, но и представил. Мне стало жутко.

«Игорь – тихо, почти шёпотом, произнёс я (губы мои еле-еле шевелились)– конечно, помню, как я могу забыть, но… какая здесь связь? Объясни».

И вдруг кто-то внутри меня выкрикнул:

«Ты опять ЭТО УВИДЕЛ?!»

Я ошарашено взглянул в напряжённые и несколько расширенные зрачки Игоря, ясно разглядев в них зеленовато – красноватый отблеск. Интересно, а у меня какие в этот момент были зрачки? Зелёные? А, может, ярко- красные!?

«Нет» – успокоил меня Игорь. «Нет, не увидел я ничего, успокойся».

После его утешающих слов, будто глыба мощная у меня с души сразу слетела. Я даже мысленно перекрестился.

Он снова задумался, продолжая мучительно что- то вспоминать. Я решил терпеливо молчать, хотя терпение моё было на максимальном пределе, а в душе натянулась мощнейшая струна. Эта струна в любую секунду готова была разорваться с невиданным треском. Чтобы вытерпеть это душевное напряжение, я крепко зажмурил глаза. Лишь минуты через три Игорь соизволил продолжить.

«Но…когда я шёл по полю к кладбищу, меня не покидало ощущение, что за мной кто- то следит. Я даже оглядывался, потому что мне казалось, что слева мелькает какая- то тень, но я ничего и никого не заметил. Один раз так резко обернулся, что голова закружилась, но опять ничего не увидел».

«Грозы не было?» – я сам не понял, зачем спросил.

«Нет, не было» – почему-то смущённо прошепелявил Игорь.

«Итак, я тащился по полю и, наконец, заметил холм, на котором возвышались старинные кресты. По мере моего приближения размеры их увеличивались. И вот здесь, представляешь, меня охватила тревога. Я упорно пытался отогнать её, но не мог. Тревога стучала в мои виски, проникала в сердце, барабанила по коленям. Мне казалось, как бы это объяснить, что всё, что я сейчас вижу – и это поле, и могильные кресты на древнем кладбище, в общем, всё окружающее меня – я уже когда-то наблюдал. Только я не мог вспомнить, наяву это было или во сне. И, как будто, это происходило совсем недавно. Я пытался вспомнить, где и когда я мог всё это видеть, но, понимаешь, ниточка воспоминаний где- то на середине обрывалась, ускользала, я старался сосредоточиться, но у меня не получалось».

«Хочешь, я тебе кое- что напомню?» – Игорь вздрогнул от моего вопроса.

«Что ты мне можешь напомнить, не понимаю?»

Он растерянно взглянул даже не на меня и не выше меня, а куда- то сквозь меня. Я заметил усилившуюся отрешённость в его взгляде и мне, как и в прошлый раз, когда мы сидели в моей квартире, стало не по себе. «А если он сейчас свихнётся, что я с ним делать буду?» – осколки подобной, сомнительной мысли простучали в моём мозгу и больно укололи сердце. «Да, дорогой Игорёчек, – подумал я – ещё пара подобных поездок и мы, пожалуй, свихнёмся вместе, так сказать за компанию, и, может быть, одной-двумя могилами станет больше. Нелегко, видно, далось тебе это путешествие. Переутомился. Нервишки ещё сильнее пошаливать стали. И я от тебя «заразился». Мне почему-то очень хотелось обвинить его во всех своих страданиях.

В то же время, уголёк сомнения стал разгораться в моей душе. А вдруг я ошибаюсь, и дело не в переутомлении, а в чём- то другом. Вполне возможно, Игорь просто «повзрослел» во время поездки – он пережил, так называемое время « Х», о котором я упоминал раньше.

В очередной раз, внимательно вглядевшись в своего товарища, я опять не узнал его. Без всякого сомнения, это опять был не тот Игорь, к которому я привык. Здесь словно холодный ветер охладил моё грешное тело, затем меня сразу бросило в жар, я почувствовал, как волосы мои дёрнулись и встали «дыбом». Меня, как и тогда, на кухне, озарило кошмарное сомнение: «А Игорь ли передо мной?! С Игорем ли я общаюсь?! А если это не Игорь, то кто же тогда?» Но я сразу отогнал от себя эти странные, нелепые мысли. Хватит иллюзий, хватит бестолковщины. Необходимо, наконец «обуздать себя», не раскисать, «выпрямиться», шагать по твёрдой земле, а не витать в облаках.