Артур всегда знает, о чем я думаю и какое у меня настроение. Мы с ним слишком близки, чтобы что-то от него укрылось.

– Надо нам чем-нибудь перекусить, еда всегда поднимает настроение.

– Особенно вкусная, – подтверждает Артур.

Я не очень голоден, но у Софи просто невероятный повар.

– Согласен, давайте что-нибудь закажем.

Они заказывают какие-то легкие салаты, а я беру двойной бургер с креветками. С самого детства я люблю все вредное и жирное.

Бургер великолепен, половина бара начала плыть перед моими глазами, но я все равно остаюсь объективным в оценке блюда. Внезапно, к нашему столу кто-то подходит. Артур хитро улыбается, а Робби весь напрягся. Эти незнакомцы находятся за моей спиной.

– Мы к вам подсядем, хорошо? Ни одного свободного места не найти, здорово, Джей!

Я оборачиваюсь. Это Сэм и Джером, они владельцы и одновременно работники «Кренберрис», иногда они тоже здесь появляются.

– Привет, – отвечаю я им.

– Что пьете? – интересуется Джером и берет нашу почти опустевшую бутылку, – Абсент? Сильно. Впрочем, я бы тоже был бесстрашным, если бы сыскал такую благосклонность у вдовы Крейн.

Повисает пауза. Робби этот разговор не вытащит, я уже слишком пьян, но вот Артур уже готов собрать урожай с их озадаченных лиц.

– А что так? – невинно спрашивает он, – неужели у вдовы кончились запасы?

– Тебе виднее, это ведь вам она отдала огромный заказ, – продолжает Джером.

– Давай на чистоту, Артур, как вам удалось так закупиться, тля бушует по всей Европе, а вы увозите годовую партию товара по низкой цене, да еще и не по графику, – напрямую спрашивает Сэм.

– Не понимаю, почему вы вкладываете в простую сделку столько сложностей, будто я голыми руками льва задушил, – смеется над ними Артур. – Мы просто приехали втроем и честно сказали, что нам нужно, вот и все. Никаких фокусов, прямота – залог понимания. – продолжает гнуть свое Артур.

Сэм и Джером чувствуют, что их обманывают, но Артур сидит с таким лицом, словно он только что сошел с небес. Он воплощение чистоты, непорочности и честности.

– Ты нас дуришь, – говорит Джером, – хотя, это не так важно, все равно вдова проболтается, и мы узнаем, чем вы ее так подкупили.

Мы с Робби переглядываемся и улыбаемся. Про мистера Рейна вдова ничего не расскажет потому, что почти ничего о нем не знает сама. К тому же клиенты из Сильвер-Лейк не ходят к Сэму и Джерому. В их магазине слишком много дешевого товара и слишком мало того, что можно пить с большим удовольствием. Их доступные цены созданы с целью захватить клиентов из самых разных социальных слоев, но пока, они заманивают только бедные районы. Джетро тоже хотел применить эту тактику, отказавшись от части премиальных вин и крепких напитков, но мы с Артуром его переубедили. Если никто из Сильвер-Лейк не ходит в «Кренберрис», значит Сэм и Джером не могут знать мистера Рейна.

Я в очередной раз задумался о нем, только сейчас я осознал, что каждый раз, когда он заказывает алкоголь – в его доме веселятся все гости, а он стоит поодаль отстраненно и мрачно за всем наблюдает.

– Да что вы понимаете в вине? – слышу я голос Артура, – вы не отличите даже Амароне от Брунелло, ваша участь до конца дней продавать дешевое пиво, да побольше.

Сэм и Джером заводятся. Это классика их диалогов с Артуром. Я доедаю бургер и встаю из-за стола.

– Я к бару, Робби, ты со мной? – тихо говорю я.

– Нет, я, пожалуй, послушаю, Артур высказывается о них очень интересно.

Я сажусь за барную стойку, на часах уже половина первого, скоро надо будет идти домой. Бар уже пустеет. Я вижу усталую Софи и мне так не хочется ее тревожить лишний раз, но в глотке сухо, как в пустыне.

– Привет Софи, – она поворачивается и улыбается мне, в глазах у нее грусть. Мне всегда перед ней неудобно за то, что мои дела не так плохи, как у нее.

– Как вечер, Джей? – у нее такой нежный голос, словно музыка. В ней нет ни капли жалости к себе.

– Не хочу тебе надоедать, но и врать не люблю, поэтому скажу честно – паршиво. Дай мне какое-нибудь лекарство, пожалуйста.

– В этих лекарствах ты разбираешься не хуже, чем я, не так ли? – шутит она.

Я улыбаюсь.

– Верно, но я из тех врачей, что за заключением и рецептами ходят к другим, даже в вопросах, по которым они специалисты.

– Ладно, что у тебя болит? – спрашивает она в шутку.

– Сердце. – серьезно отвечаю я.

– Сердце… – шепотом повторяет она, глядя в сторону. – Мне это знакомо.

Глядя на Софи, я убеждаюсь в том, что справедливости нет, иначе почему в таком прекрасном человеке так много боли и пустоты?

– Дай мне что-нибудь, чем лечишься сама.

– Ах, Джей, – смеется она, – Я не пью, да и курю лишь от того, что привычка взяла надо мной верх, -мне известно, что до смерти отца Софи не курила, – Мой рецепт очень прост, я смотрю на небо и общаюсь с отцом, я верю, что он на меня смотрит, и стараюсь быть сильной, жить по чести.

Я молчу, чтобы осознать сказанное.

– Порой, – продолжает она, – конечно, бывает трудновато, мне вечно приходится перезанимать деньги, чтобы купить товар или отдать очередной долг. Да, занять, чтобы отдать займ, эта арифметика перед сном в моей голове должна меня убивать, но я твердо уверена, что все это временно, я все выплачу и уеду. Главное, чтобы у меня осталось время начать жизнь с нуля после этого кошмара.

– Софи, – я кладу свою руку на ее и смотрю ей в глаза, она понимает, что я делаю это не с целью затащить ее в постель, как большинство посетителей бара, а чтобы она обратила внимание на то, что я скажу. – Послушай, все действительно так и будет, ты очень сильная, у таких людей иначе и быть не может, слышишь?

Она улыбается и кивает мне, у меня выступают слезы. Я убираю свою руку с ее руки.

– Прости, если обидел этим жестом, я ничего такого не имел ввиду, – виновато говорю я.

– Джей, ты мне как брат, у меня даже мыслей таких не было.

– Налей мне воды, пожалуйста.

– Сейчас.

Вдруг, очень резко, что-то в моем животе начинает неимоверно болеть, и болит настолько, что это отражается на моем лице, иначе бы, Софи не спросила:

– Джей, ты в порядке? У тебя странное выражение лица.

– Да, спасибо, – она дает мне стакан воды. Я пью, а в животе буря, колит, режет, что-то сильно прихватило. Я закуриваю и думаю: «Господи, сейчас можно и умереть». Через секунду боль проходит, и я мгновенно оживаю, позабыв о ней.

– Жизнь – очень нелегкая штука, верно? – спрашиваю я.

– Не то слово, – соглашается она, – Забавно, но мне кажется, что так считает каждый. Разница только в масштабе и характере проблемы, а также, как ты сам на нее смотришь. Иногда мне хочется вернуться в молодость и вновь видеть лишь яркое солнце, жить полной жизнью, дышать полной грудью, ни о чем не думая.

Молодость, она хочется вернуться в молодость, ей всего двадцать четыре года, но в душе ей уже далеко за тридцать. Хоть она и не унывает, все же удары жизни оставляют шрамы на ее душе.

– Софи, чем я могу помочь тебе? – не выдерживаю я.

– Вы и так помогаете, приходя сюда, я очень благодарна вам за это.

– Большой у тебя кредит?

– Да, – тихо и печально говорит она, – около шестидесяти тысяч фунтов. Не думай об этом, Джей, это мое дело. Я чувствую, что тебе искренне интересно, когда ты спрашиваешь. Когда я говорю с тобой – мне становится легче. Честно, это очень дорогого стоит, спасибо.

Проходит еще полчаса, на часах уже полвторого ночи. Артур и Робби встают из-за стола и подходят ко мне, пошатываясь.

– Ну что, по домам? – спрашивает Артур, – завтра голова будет тяжелее нашей планеты.

– Да, разъезжаемся, – соглашается Робби.

– Хорошо, Софи, можно счет?

Софи дает нам счет, мы посидели на сто пятьдесят семь фунтов. Сегодня я угощаю ребят, поэтому они уже идут к выходу. Я беру счет и оставляю четыреста фунтов. Это самое малое, чем можно помочь – деньги. К сожалению, они решают очень многое, если не все.