– Вот, – хвалится он, стуча ладонью по истрепанной сумке, – получил пенсию, можно и раскошелиться.
За это я люблю свою работу – за возможность наблюдать за людьми и делать для себя какие-то выводы относительно жизни. К нам в магазин ходят покупатели из самых разных социальных слоев, а это, в каком-то роде, формирует мое понимание о том, кем я точно не хотел бы стать. Вот я смотрю на Мартина, который ходит сюда все два года, что я тут работаю. Каждый раз он одет в одни и те же штаны и рубашку, и я понимаю, что он никогда не купит себе новую одежду. Он не на столько беден, дело в том, что алкоголь – его приоритет номер один, и, судя по тому, как он живет сейчас и что рассказывает о своей жизни – бутылка всегда для него была на первом месте. Это не хорошо и не плохо, это привело его к тому, что он вынужден работать дворником, даже после выхода на пенсию.
Я рассчитываю его, и мы стоим молча около двух минут, иногда он может что-то рассказать, но, когда нечего – он стоит просто так, видимо, от одиночества. До этого я не понимал, что это такое, но последние две недели сильно изменили меня. Я привык, что рядом всегда кто-то есть и теперь, приходя домой, мне становится так одиноко, будто я один на всей планете.
– Эх, – вздыхает Мартин, – я побегу, -говорит он, смотря на меня с надеждой, что я все же заведу разговор.
– До свидания, – говорю я и беру в руки бумаги на алкоголь, словно у меня есть срочное дело.
Дверь закрывается за Мартином, я смотрю на Артура.
– Да, все записал, будет доставлено в течение часа. – Артур кладет трубку. – Фух, наконец-то, Джей, я не хотел тебе рассказывать, но недавно я поведал о нашей чудо-доставке одному из жителей Сильвер-Лейк. Не думал, что он будет пользоваться нашими услугами, но он позвонил и это, похоже, рекорд по сумме.
– Отлично! – отвечаю я.
– Наконец нам повезло, а то сентябрь начался совсем тухло. Отвезешь заказ? Мне лень.
– Нет проблем, – формально главный я, но мы с Артуром так сблизились за два года, что все проблемы мы делим на двоих, не поднимая разговор о должностях.
– Я запишу тебе адрес. Суммарно получилось тридцать коробок. Крупная рыба.
Это работает просто. На выезде из города построен новейший район под названием «Сильвер-Лейк». В нем живет вся элита, сплошь богачи с толстыми кошельками и непомерно раздутым эго: банковские служащие, владельцы заводов, магазинов, предприятий, бизнесмены, политики, модели, актеры, художники, известные архитекторы и даже мэр нашего города. Среди них не мало тех, кто приходит к нам за алкоголем. Наша доставка появилась благодаря сорокадвухлетнему Андре. Он настолько обленился, что при очередном визите в магазин попросил дать номер телефона, чтобы он звонил, когда ему потребуется очередная бутылка. Он сразу обозначил, что будет оплачивать такси в обе стороны и платить чаевые за сервис. Мы с Артуром согласились.
Помимо хороших чаевых мы зарабатываем на том, что при доставке отпускаем товар по цене, чуть выше заявленной в магазине. Первое время моя совесть кричала мне о том, что это обман, но Артур переубедил меня тем, что все жители Сильвер-Лейка невероятно богаты, и, если им важен каждый пенс – пусть приходят в магазин лично. Со временем к Андре присоединился Джордан Тейт. Сорокасемилетний мужчина, у которого пятеро детей. Еще чуть позже к ним добавился таинственный мистер Рейн, но о нем позже.
Все жители Сильвер-Лейк были людьми влиятельными, состоявшимися и богатыми, и мы с Артуром мечтали расширить нашу доставку, которая остановилась на трех богачах.
Но сегодня Артуру удалось подсадить на этот аттракцион новичка. Мне было интересно кто это и к тому же надоело смотреть в окно на дождь, поэтому я согласился. Артур сложил все в коробки: вино, джин, виски, игристые и Шампань.
– Сколько скажем? – спрашивает Артур
– А сколько вышло по кассе? – спрашиваю я.
– Девятьсот тридцать два фунта за сто восемьдесят бутылок.
– Мать твою! – это почти недельная выручка.
– Да, говорю же, крупная рыба.
– А он был у нас в магазине?
–Да, но цены особо не знает.
Это понятно, так можно сказать о любом из Сильвер-Лейк, за исключением редкостно мелочных людей, которые вечно считают деньги.
– Давай тысячу фунтов.
– Джей, предлагаю не заниматься благотворительностью и назвать все тысячу сто. Кто знает, когда еще представиться такой шанс легко заработать?
Артуру всего двадцать два, но делец в нем растет не по годам, а по часам. Я понимаю, что он прав, обычно заказы не превышают пятидесяти фунтов, и мы получаем чай по 10 фунтов на каждого.
– Хорошо, тысяча сто, договорились.
Я беру бумажку с адресом. Артур пританцовывает в предвкушении нашей «премии», как туземцы перед костром. Он рад возможности заработать сверх оклада. Кажется, сегодня, его настроение ничто не испортит. Я слышу, как вновь звенит колокольчик.
Это Робби, третий работник магазина. По началу я не воспринимал его всерьез из-за дурацкой прически, выкрашенной в черный цвет, и странной манере одеваться. В его наивных зеленых глазах я видел маленького ребенка, хотя внешне он напоминал греко-римского атлета, так хороша была его физическая форма. Я этому удивлялся, пока не узнал, что Робби с детства занимается боксом. Мы с Артуром взяли его три месяца назад, но этот двадцатилетний трудяга быстро стал нам как родной.
С шляпы Робби стекает вода, он достает из-под плаща газету. Мы не удивлены, все новости из мира мы узнаем от Робби и его любви к чтению прессы. Неизменно, каждое рабочее утро с ним начинается с этого ритуала.
– Привет, у меня грустные новости, парни, – осторожно говорит он.
– Давай! – с вызовом бросает Артур, который уверен, что сегодня его не разочарует даже если его ударит молния.
–Вот, – Робби протягивает мне газету, – двадцать вторая страница, слева внизу статья.
– Давай-давай, Джей, а ты, Робби, следи внимательно за моим лицом, – говорит Артур, – улыбка не сойдет с него.
Я начинаю искать статью в наполовину мокрой газете. Нахожу и начинаю читать вслух.
–«Бургундия, Бордо, Эльзас, Долина Луары, Долина Роны и Прованс уже потеряли урожай. Неожиданное нашествие тли пожирает виноградные лозы с сумасшедшей скоростью. Весь летний урожай оказался непригодным для изготовления вина. – я отрываюсь и смотрю на Артура, его брови сведены, глаза сосредоточены на газете в моих руках, – Виноделы в ужасе, год потерян, это обязательно ударит по их финансовому состоянию. Многие производители несут убытки, которые им не по плечу». Я опустил газету.
Секунд пять мы трое стоим молча. Вдруг Артур вскипает, нрав у него иногда очень горячий, что поделаешь, потомок коренных итальянцев.
– Боже, я не верю своим ушам, какая к черту филлоксера? Она ведь уже была в Европе.
– Верно, это очень странно, – соглашаюсь я. Артур раздосадован.
– Вы думаете это скажется на нас? – спрашивает Робби, он далек от этих вопросов, мы относимся к нему с пониманием, как родители к несмышлёным детям.
Да, Робби, могут возникнуть проблемы с товаром, – отвечаю я, – нам срочно нужно ехать к вдове Крейн.
– Господи, – выдавливает Артур, от его настроения не осталось ни следа, – это старая дрянь, наверное, уже в курсе происходящего.
Вдова Крейн поставляет весь наш товар. Не смотря на давнее знакомство с хозяином магазина, она не делает поблажек, и каждый раз получить что-то стоящее на свои полки становится все тяжелее. Вдова – женщина непростая, если такие вообще бывают.
– Точно знает и уже потирает руки, улыбаясь и сознавая превосходство своего положения, – говорю я.
– Что же делать? – спрашивает Робби.
– Разберемся позже, мне нельзя терять время. Я поеду в Сильвер-Лейк, а оттуда к мистеру Гриду. Может он даст совет.
Артур соглашается кивком. Я беру бутылку виски себе на вечер, после чего мы грузим коробки в два такси. Машины забиты до отказа. Я мчу в цитадель всех богатейших людей города.
Вечереет, за окном такси я вижу пустые улицы, залитые дождем. Я проезжаю мимо Центрального городского парка и вновь вспоминаю Руфь. Все кажется нереальным. Я не понимаю, как можно оборвать два года любви одним письмом. Не верю в происходящее. Меньше, чем месяц назад, мы гуляли в этом самом парке и засыпали в обнимку ночью. Мое сердце сдавливает клетка из стали, оно обливается кровью, и мне вновь очень больно. Разум шепчет мне о том, что я должен пойти к ней домой, но вот я вижу первые дома Сильвер-Лейк и сбегаю на время от своих же мыслей.
