– А дальше мне надоело, да и работы много было, мало на что времени оставалось. Спасибо за прогулку. В целом, было весьма занимательно.

Девушка прилегла на мое плечо, положив на колени свою заячью маску и закрыла глаза. Дыхание Орисы выровнялось, она почти уснула, как вдруг подскочила, бормоча какие-то словесные проклятья.

– Стоит глаза закрыть, как всплывает эта страшная морда. Ничего не могу поделать.

– Тот факт, что я его сжег, тебя не успокоит?

– Да как-то не сильно. Он словно прямо передо мной. Настолько все было реально, что никак не избавиться от ощущения его присутствия.

– Так дело в ощущениях и реальности? Есть у меня одна идея, – не знаю, почему поступил именно так, но это казалось наиболее правильным вариантом.

Алиса.

Он меня поцеловал. Без предупреждения, без всех этих многозначительных взглядов и полуулыбок, которые обычно мной наблюдались на мужских мордашках. Нагнулся, и прижался горячими губами к моим, поймав судорожный вздох. Шиджеру двумя пальцами придерживал мой подбородок, не давая отстраниться и прижимаясь все сильней. Горячие губы чуть дрогнули, меняя поцелуй, делая его глубже, чувственней. Вторя, ладонь ёкая оказалась на шее, плавно скользнув к плечу, огладив ключицу, вызывая мурашки по всему телу. Голова вдруг стала легкой и невесомой, словно ее заполнило пушистое облако. Я вся превратилась в одно сплошное ощущение. Стоило немного раскрыть губы, рассчитывая получить чуть больше удовольствия, как тенгу отстранился, опалив серьезным взглядом.

– Это было достаточно реально? Теперь спи, – мою голову слегка прижали к плечу, не давая заглянуть в темные глаза. Взволнованная, раздосадованная таким коротким поцелуем, абсолютно уверенная, что теперь точно не усну, я закрыла глаза, тут же провалившись в крепкий сон без сновидений.

Шиджеру.

Всю дорогу домой я размышлял, для чего выбрал такой способ развеять ее страхи. Плохая идея. Против ожидания, в теле не возникло никакого томления и желания проверить на мягкость все изгибы женского тела. Захотелось вернуть ее домой и запереть в поместье. А лучше, в Персиковом павильоне, чтоб вообще ни один ёкай не смог подобраться. На редкость не вовремя все эти защитные инстинкты и порывы собственника. И совсем не к правильной девушке.

Вернувшись в поместье и передав девушку с рук на руки близняшкам, вызвал учеников. Как хорошо, что ёкаям требуется куда меньше времени на отдых, нежели людям. Иначе было бы сложно совладать с темпераментом и внутренними страстями. Ничего, я давно хотел разобраться с координацией некоторых из мальчишек. Самое время.

Алиса.

Меня чесали. Эти вредные создания, которые отвечали за мое благополучие и красоту, зверски точно исполняли все предписания моего внезапного парикмахера. На столике так и стояло две плошки с цветочно-ведьмачьими отварами. Туда, по уже знакомой мне технике, макали гребень, а затем тянули по несчастным волосам, пытаясь отделить их от скальпа. Я стойко терпела почти сорок минут, но кожа головы горела так, и ощущение проплешин на голове были столь яркими, что пришлось взмолиться об окончании процедуры. Не помогло ни на йоту. Расчесывание закончили ровно в соответствии со стрелкой на часах, принесенных в мою комнату вместе с отварами. Мокрые волосы снова завернул в тонкую ткань, закрепив на манер шапочки.

Пытаясь подавить рефлекторные дерганья головой, я, наконец вышла во двор. Уже давно перевалило за полдень, тени были короткие, а двор наполняли необычные звуки. Раздавались резкие щелчки, которым предшествовал высокий короткий свист. Двинувшись мимо цветущей сакуры на звук, с любопытством посмотрела на зубаток.

– Это что у нас там происходит?

– Шиджеру-сама тренирует.

– Опять? Хочу посмотреть, что там сегодня.

Признаться, я ожидала всякого, но не такого. Вся часть двора перед Нефритовым павильоном была оплетена тонкими красными нитями. Кое-где на веревочках крепились круглые колокольчики. Где-то располагались небольшие дощечки, размером с мою ладонь. И вся эта причудливая паутина достигала высоты метра в четыре. А у дальней стороны, как обычно на стене, сидел тенгу, щелкая в воздухе кнутом через какие-то, только ему понятные промежутки. С таким антуражем, звук казался весьма устрашающим.

Раздался очередной щелчок кнута, и от самого моего носа между красных нитей пронеслась темная тень. Раздался перезвон колокольчиков, нити дрожали. Еще щелчок. Вторая тень пронеслась по тому же маршруту, а первая остановилась, став взмокшим молодым тенгу, который старался отдышаться, чуть подергивая темно-серыми крыльями в такт судорожного дыхания. О, вот вы какие, оказывается. Крылья. Не сказать, что прям огромные, но довольно красивые, с длинными перьями на концах.

Никак не могла разобраться, к каким птица они все же относятся. Вот тут явно сказывалось отсутствие моих знаний мифологии.

– Тенгу – это кто, цапли? – кажется, в Японии много этих птиц. Я их и на кимоно, и на рисунках точно видела. Повернувшись к зубаткам, наткнулась на какие-то обиженные глаза. Нет, ну если я не знаю?

– Тенгу – небесные вОроны, – мрачно и немного угрожающе произнес Шиджеру, в одно мгновение оказавшийся передо мной. Суровое выражение лица почему-то тут же вызвало во мне какое-то неоправданное чувство вины, заставив потупить взгляд. Мои сопровождающие, предательницы, куда-то сбежали, оставив в тесной компании с вороном. Мне, и правда, было как-то тесно и душно, под прожигающим взглядом мужчины.

– Вороны. Но у воронов черные перья, а у того парня – серые, – я попыталась выглянуть за плечо Шиджеру, но он опять был в своих гэта на высоченной подставке.

– Потому, что молодой еще, – вдруг серая дымка опадающего пепла за плечами тенгу собралась в плотную завесу, а через мгновение распахнулась парой огромный, черно-фиолетовых переливающихся крыльев. Раскинув эти два огромных опахала, Шиджеру повернул голову немного набок, наблюдая за мной. А я пребывала в каком-то трансе. Мужчина словно переменился, став другим, цельным. Вся эта непривычная глазу одежда, обувь, даже волосы – все как-то преобразилось, приобретя контраст с окружающим пространством. Дневной свет словно пытался вытолкнуть тенгу в тень, но ёкай был достаточно силен, чтобы находиться под прямыми яркими лучами в таком обличии.

Тенгу вдруг передернул крыльями, от чего по ним пробежали солнечные блики, вызывая невероятный перелив радуги на черном. Чуть повернув голову, Шидежру тихо выругался, а затем зычно сообщил на весь двор:

– Если я не смотрю, не значит, что не вижу. Довольно. Три сотни кругов каждый. И пусть к вечеру кто-то еще зацепит колокольчики, – в голосе прозвучала такая явная угроза, что даже я вздрогнула. Вновь посмотрев на меня, тенгу как-то поджал губы, а потом, как я уже видела раньше, скрылся за серой дымкой, и исчез.

– Ну вот, снова ушел посреди разговора. Что-то не то с нашим хозяином госпожа делает, – прищелкнула языком невесть откуда взявшаяся зубатка.

– Издеваешься, да? Я тут с вашими выходками скоро совсем седая буду. Не то делаю. Фи. Я вообще ничего не делаю, в отличие от некоторых, – недовольно бурча под нос, я приподняла край юката и переступила первую из красных нитей на моем пути.

Шиджеру.

Рю встретил меня у одной из своих любимых картинных галерей. Как обычно, волк был в светлых тонах, чистый настолько, что с трудом удавалось подавить желание выплеснуть на него что-то яркое. Например, бокал вина. Давно у меня таких приступов раздражения не было. С волком мы давно приятельствуем. Увидев меня, Рю присвистнул, чуть вскинув бровь.

– Кого-то допекли? Быстро как-то, не находишь?

– Я в порядке, – рыкнул, проходя в выставочный зал. Иногда мне и самому было интересно посмотреть, что ваяют люди искусства. Как на зло, сегодняшней тематикой выставки были женщины. Старые, молодые, реалистичные, размытые и состоящие из одних только ярких пятен. В общем, на любой вкус. Прикрыв глаза ладонью, тихо выругался. За спиной снова присвистнули.