Но кровь можно было проверить.

– Алиса, как так вышло, что ты чистый лист? Человек без прошлого.

– И откуда я могу это знать? – её глаза заискрились улыбкой.

– Может, есть догадки?

– Есть. – кивнула она, – Магия для меня не то, чтобы привычна. А в этом мире я недавно и уже сразу что-то да умею. Может быть, я пыталась учиться в условиях рынка и меня шарахнуло своим собственным баловством? Ну знаете, там на моей клетушке всякие знаки были против бегства, они нехило всё отражают…

– Да, такое возможно. – бесстрастно кивнул Блэквелл, принимая эту версию за основную, но не единственную. Он пристально изучал Алису, пытаясь мыслить объективно.

Нет, расколоть такой крепкий орешек будет не просто. Она полна сюрпризов, строптива и непредсказуема. В Мордвине снова начинались итнриги, снова на пороге стояли серьёзные угрозы власти, тревога буквально витала вокруг замка, а участившиеся акты неповиновения среди подчинённых добивали нервы Герцога.

Ещё и эта Алиса-Лимбо, которая откровенно притягивала слишком много внимания. И разбираться-то с ней некогда!

– Кто ты, Алиса? – на выдохе задал от риторический вопрос, урвав уважительную причину, чтобы пробежаться по ней глазами.

Губы её растянулись в улыбке. В прекрасной улыбке. Даже сложно представить, чтобы это волшебной красоты лицо сделалось ещё красивей, но её улыбка сотворила чудо. Блэквелл тоже улыбнулся, поражаясь своим реакциям.

– Странный вопрос, Милорд, – из её уст слово «Милорд» прозвучало как урчание и Блэквелл непроизвольно прикрыл глаза.

Он устало закрыл глаза, делая скучающий вид, но на самом деле не хотел показывать свою заинтересованность. Ему нравилось играть с этой странной рабыней, она будила в нём первобытный азарт.

– Лови! – он бросил ей золотой медальон на цепочке, который крутил в руке всё это время.

Она ловко поймала. Серые глаза с интересом пробежались по ювелирному изделию, отметив тонкую работу.

Это была непростая побрякушка из куска золота, её украшали таинственные узоры, а на обратной стороне был выгравирован герб с волком – герб Герцогов Мордвин, который она уже не раз видела в Мордвине, поэтому сразу заметила маленькое несоответствие:

– Тут надпись… – она свела брови к переносице, пытаясь разобрать одно единственно слово на гербе, но тщетно, – Сенри… секре…. Нет! Сенци?

Лорд Блэквелл медленно кивнул, внимательно наблюдая за своей гостьей:

– Сенци.

– Это вообще сакрит?

– Это язык старого Сакраля. Мёртвый язык… напрасно забытый.

– И что это означает? – но Хозяин с ответом не спешил. Алиса криво усмехнулась и неосознанно проронила немного зловещим шёпотом, – «Наперекор идущий»…

Но Блэквелл услышал, а его брови взмыли вверх, выдавая искреннее удивление:

– «Вопреки»… – поправил он, – Это означает «Вопреки», но ты почти угадала.

– Это ведь не девиз вашей семьи? Не видела его раньше…

Но объяснения не последовало, что было предсказуемо, учитывая привычку Блэквелла игнорировать чрезмерный поток вопросов. Однако девушку переполняло любопытство, и она его не скрывала:

– Что мне с этим делать?

– Носи и не снимай. Этот медальон будет напоминать о моей власти. С его помощью я всегда могу найти тебя, где бы ты не пряталась, – он встал с кресла и пошёл к камину. Взмахнул рукой и по воздуху к нему подплыл старый потрепанный пергамент и замер под его рукой. Во второй руке был кинжал, – Подойди, Алиса.– его голос звучал спокойно, но требовательно.

Блэквелла интриговало это непривычное ощущение. В его присутствии люди обычно либо лебезили, либо боялись, но во всех случаях подчинялись и держались в напряжении. Алиса же не боялась его вовсе. Она его изучала и не скрывала этого: ходила по грани, прощупывала рамки дозволенного. И это было непривычно.

К рабам испокон веков относились с опаской и осторожностью, магическое рабство Лимбо всегда носило серьёзный отпечаток на сознание раба. За правило у рабовладельцев считалось не привыкать к своим подопечным, быть им хозяином и никаких личных привязанностей. Лорд Блэквелл знал, что хуже обычного раба, может быть умный раб, а хуже умного раба, умный хладнокровный раб женского пола. Таким экземплярам было нельзя верить, их нельзя оставлять без дела, иначе они разрушали мир вокруг тебя или рыли там, где нельзя.

Все эти очевидные причины дистанции между рабами и рабовладельцами возводило до уровня «категорически нельзя» одно лишь слово «Лимбо», которое само по себе звучало настолько неприятно, что его попросту было не принято произносить в приличном обществе.

И, зная всё это, он всё-таки купил эту девушку на рынке – может от скуки, может от любопытства. В любом случае, она была явно очень сильна и непроста, дать ей умереть он не мог, а отдать в руки врагу просто не рационально.

Пока Блэквелл был погружён в свои мысли, это идеальное создание мягко поднялось из кресла и приблизилось к своему хозяину. Блики играющего в камине огня играли на её коже, подчеркивая рельефы фигуры. Герцог жадно наблюдал за происходящим, привыкая к притягательной внешности девушки, надеясь, что спустя какое-то время, перестанет реагировать на её присутствие так пылко.

Блэквелл быстрым движением взял её руку и сделал надрез на ладони. Кровь пошла багровой струйкой по нежной коже.

Но Алиса не шелохнулась.

– Тебе не больно? – насторожился он, поражаясь невозмутимости своей подопечной.

"Чёрт, чёрт, что за извращенцы в этом мире? Всё время режут кого-то, пафосные дебилы" – прозвучало отголоском в её теперь незащищённых мыслях. И вот ощутив свою ментальную уязвимость она всё же вздрогнула и захлопала глазами:

– Я… не хотела дерзить.

– Хотела.

– Хотела. – улыбнулась она обескураживающе, – Мне непривычно всё это. И боль я чувствую, но что мне порез руки после невольничьего рынка? – Алиса посмотрела на него игриво исподлобья.

А он смотрел на неё, пытаясь прочитать мысли.

Блок. Ещё раз. Блок!

Он невольно восхитился способности Алисы очень быстро подстраиваться под обстоятельства, мгновенно схватывая саму суть вещей.

Кровь на пергаменте вела себя странно: группировалась и растекалась завитками, завитки рисовали… дерево. Наконец, на дереве появились имена, даты и ещё какие-то цифры – фамильное древо, его Алиса начала узнавать. Но картинка не останавливалась, корни деревья росли вниз, обрастая новыми именами, новыми датами. Кровь капала уже едва-едва, а голова у девушки начала кружиться. Она тяжело задышала, но Блэквелл этого не замечал.

– Сир…

– Пока ничего, надо идти дальше… – его внимание было всецело приковано к живому рисунку.

Перед глазами Алисы поплыло, но хозяин даже не думал останавливаться, от восторга забыв о количестве пролитой крови. В реальность вернул неожиданный поступок рабыни, которая лбом припала к его плечу, потом прижалась крепче. И когда он уже обернулся к ней, то разглядел побелевшее лицо и закрытые в бессилии глаза. Как в замедленном движении она теряла сознание. Он подхватил девушку за талию уже в момент её падения, понимая, что и сам немеет от ужаса.

Винсент Блэквелл был в замешательстве. Спустя несколько мгновений он вернул себе ясность мысли, подхватил Алису на руки и понес к дивану. Сев рядом с бездыханным телом, он провел рукой по её щеке и вдохнул уже полной грудью её сладковатый запах и замер. В эти мгновения он ощутил жизнь так ярко, как давно не ощущал, и это сильно напугало его. Близость Алисы отдавала током по телу, он был не просто возбужден, он хотел её касаться, делать всё, чтобы она смотрела на него с восхищением. Она казалась такой хрупкой и беззащитной, но на деле в ней была какая-то неведомая спящая сила.

«Алиса, очнись» – мысленно приказал он.

Её ресницы дрогнули. Вдох.

– Дыши, не торопись,– он с силой оторвал взгляд от её лица.

Лорд Блэквелл встал и куда-то отошел на несколько мгновений, а когда вернулся, в его руке был маленький пузырек с мутной тёмной жидкостью. Он открыл склянку и поднёс к её губам, они приоткрылись навстречу его движениям и впустили в себя эликсир.