— Я прочла об этом в женском журнале, — солгала она.

— Это вполне объясняет, почему мне об этом неизвестно, — мягко ответил Себастьян.

— Леди Оливия, не соблаговолите ли вы представить мне вашего друга? — резко вмешался принц Алексей.

— Ко… конечно, — от удивления, Оливия начала заикаться. Раньше он вовсе не выглядел заинтересованным в новых знакомствах, исключая, разве что особ королевской крови, герцогов… ну и ее. Возможно, он не такой надутый гордец, как ей казалось.

— Ваше высочество, позвольте представить вам мистера Себастьяна Грея. Мистер Грей — принц Алексей Гомаровский, из России.

Мужчины поклонились, Себастьян гораздо глубже, чем принц, поклон которого был легким до невежливости.

— Леди Оливия, — произнес Себастьян, как только выпрямился, — Вы уже знакомы с моим кузеном, сэром Гарри Валентайном?

У Оливии от изумления приоткрылся рот. Что он задумал? Он же прекрасно знает, что…

— Леди Оливия, — прямо перед ней внезапно оказался Гарри. Глаза их встретились, и в его взгляде мелькнула непонятная вспышка. Она будто прошила Оливию насквозь, ей захотелось поежиться. А потом все исчезло, стало так, будто они просто случайные знакомые. Он изящно кивнул Оливии и обратился к кузену:

— Мы уже знакомы.

— Ах да, конечно, — воскликнул Себастьян — Я все время забываю. Вы же соседи.

— Ваше высочество, — произнесла Оливия, — позвольте представить вам сэра Гарри Валентайна. Он живет в доме к югу от нашего.

— Вот как, — ответил принц, и пока Гарри кланялся, что-то быстро сказал по-русски своему слуге. Тот коротко кивнул.

— Вы уже разговаривали друг с другом сегодня вечером, — сказал принц.

Оливия напряглась. Она и не предполагала, что он за ней следит. И не понимала, почему это ее так беспокоит.

— Да, — ответила она, поскольку отрицать было бы неразумно. — Сэр Гарри — один из моих многочисленных знакомых.

— Чему я безмерно счастлив, — заметил Гарри. В голосе его звучал металл, странно контрастирующий с мягким смыслом фразы. И что еще более странно, говоря это, он неотрывно смотрел на принца.

— Еще бы, — ответил принц, пристально глядя Гарри в глаза. — Конечно, вы счастливы.

Оливия посмотрела на Гарри, потом на принца, потом снова на Гарри, который, не сводя с принца глаз, ответил:

— Конечно.

— Какой замечательный бал, — вставил Себастьян. — В этом году леди Моттрам превзошла самое себя.

Оливия чуть не захихикала самым неподобающим образом. Что-то такое было в его поведении — нечто избыточно-радостное — что должно было бы как ножом перерезать струны напряжения между мужчинами. Но не смогло. Гарри все так же смотрел на принца с прохладной сдержанностью, а принц отвечал ему взглядом, полным ледяного пренебрежения.

— Здесь прохладно, не правда ли? — спросила она, ни к кому не обращаясь.

— Немного, — ответил Себастьян, поскольку, похоже, разговор поддерживал только он. — Я давно уже размышляю: сложно, наверное, быть женщиной, со всеми этими вашими легкими, эфемерными нарядами.

Платье у Оливии было бархатное, но с короткими рукавами, и руки у нее покрылись гусиной кожей.

— Да, — ответила она, поскольку больше никто ничего не сказал.

И поняла, что ей совершенно нечего добавить к сказанному, поэтому откашлялась и улыбнулась, сперва Гарри и принцу, которые все так же на нее не смотрели, а потом людям, стоявшим за ними, которые смотрели на нее все до единого, хоть и делали вид, что это не так.

— Вы — один из многочисленных поклонников леди Оливии? — спросил принц Алексей у Гарри.

Оливия повернулась к Гарри, широко открыв глаза. Что вообще можно ответить на подобный вопрос?

— Леди Оливии поклоняется весь Лондон, — негромко ответил Гарри.

— Она одна из наших самых восхитительных дам, — добавил Себастьян.

Оливия подумала, что ей следует ответить на подобный взрыв комплиментов чем-нибудь тихим и скромным, но все это было так странно — так неимоверно нелепо — что сказать ей было нечего.

Они вовсе не говорили о ней. Да, они произносили ее имя и расточали ей похвалы, но все это являлось лишь частью некого непонятного и глупого танца соперничающих самцов.

И она была бы польщена, если бы не чувствовала себя так неловко.

— Кажется, я слышу музыку, — заметил Себастьян. — Похоже, скоро начнутся танцы. У вас в России танцуют?

Принц одарил его холодным взглядом.

— Прошу прощения?

— Ваше высочество, — исправился Себастьян, правда, без всяких признаков раскаяния, — у вас в России танцуют?

— Конечно, — отрезал принц.

— Это принято далеко не во всех культурах, — заметил Себастьян.

Оливия понятия не имела, насколько это правда. И подозревала, что это, скорее всего, полная выдумка.

— Что привело вас в Лондон, ваше высочество? — спросил Гарри, впервые вмешиваясь в разговор. До этого он, конечно, отвечал на вопросы, но не более. Он наблюдал.

Принц бросил на него острый взгляд, но сложно было понять, нашел ли он вопрос неуместным.

— Я приехал в гости к кузену, — ответил он. — Он ваш посол.

— А, — непринужденно ответил Гарри. — Я с ним не знаком.

— Конечно, нет.

Это было явное, прямое оскорбление, но Гарри, казалось, ничуть не смутился.

— Я встречал множество русских, пока служил в армии Его Величества. Ваши крестьяне достойны всяческого уважения.

Принц принял комплимент коротким кивком.

— Мы не смогли бы победить Наполеона, если бы не ваш царь, — продолжил Гарри. — И не ваша земля.

Принц Алексей, наконец, посмотрел ему в глаза.

— Я иногда думаю, что Наполеону, возможно, повезло бы больше, если бы не ранняя зима, — проговорил Гарри. — Это было ужасно.

— Только для слабаков, — ответил принц.

— Сколько французов погибло во время отступления? — Громко поинтересовался Гарри. — Я не помню. — Он повернулся к Себастьяну. — Ты не подскажешь?

— Больше девяноста процентов, — произнесла Оливия, не успев подумать, что ей, возможно, следует промолчать.

Все трое обернулись к ней. Никакой «разной степени удивления» на их лицах не было, все трое окаменели от изумления.

— Мне нравится читать газеты, — просто сказала она. Последовавшее за этим молчание подсказало ей, что этого объяснения недостаточно, и она добавила: — Я уверена, что большую часть деталей опустили, но все равно, это было захватывающее чтение. И очень грустное. — Она обернулась к принцу Алексею и спросила: — Вы там были?

— Нет, — резко ответил он. — Марш был направлен на Москву, а мой дом находится к востоку, в Нижнем. Кроме того, я был слишком молод для службы в армии.

Оливия повернулась к Гарри.

— А Вы тогда уже служили?

Он кивнул, и указал головой на Себастьяна.

— Мы оба как раз тогда добыли себе патенты. Мы находились в Испании, под командованием Веллингтона.

— Я не знала, что вы вместе служили, — заметила Оливия.

— В восемнадцатом гусарском, — гордо ответил Себастьян.

Воцарилась неловкая тишина, поэтому Оливия сказала:

— Как замечательно. — Казалось, это именно тот комментарий, которого они от нее ожидали, а Оливия уже давно обнаружила, что в подобных ситуациях стоит делать именно то, чего от нее ждут.

— Помнится, Наполеон говорил, что гусар, доживший до тридцати — это чудо, — пробормотал принц. Он обернулся к Оливии и продолжил: — У них репутация… как бы это сказать… — Он сделал несколько круговых движений пальцами у себя перед лицом, будто это могло подстегнуть его память. — Безрассудных, — неожиданно произнес он. — Да, именно так.

— Такая жалость, — продолжал он. — Они считаются храбрецами, но чаще всего… — тут он резко провел ладонью по своей шее, — их убивают.

Он посмотрел на Гарри и Себастьяна (в основном на Гарри) и вкрадчиво улыбнулся.

— Вам приходилось убеждаться в правдивости этого заявления, сэр Гарри? — спросил он тихо и недобро.

— Нет, — ответил Гарри.

И больше ничего. Просто «нет».

Взгляд Оливии перебегал от одного мужчины к другому. Никакой другой ответ Гарри — ни протест, ни язвительный комментарий — не смог бы разозлить принца сильнее.