Монахи были сильны. Они были быстрыми и хорошо обученными, но не были клинками ночи. Чувство давало ему шанс быть быстрее и сильнее. Они проиграли нелегко, но упали от его клинка или меча Морико.

Рю снова взглянул на Морико. Многие из ее порезов открылись, из старых ран сочилась кровь, но новых ран не было видно. Однако она была измотана, шаталась на ногах, пытаясь не упасть. Рю почувствовал волну восхищения девушкой, которая сражалась, несмотря на пережитые ею страдания.

Пришла вторая волна монахов, эта группа была менее опытной, чем предыдущая. Они остановились, когда увидели своих товарищей на полу. Затем они увидели Морико, покрытую кровью, похожую на демона, прошедшего в монастырь. Они были готовы бежать.

Рю остановил их.

— Я не хочу всех вас убивать. Я хочу лишь уйти с миром.

Один из младших монахов указал на Морико.

— С ней?

— Да.

— Она убила одного из наших лидеров! Она должна заплатить жизнью.

Рю пытался придумать дипломатичное решение, но не смог. Он устал от пути и боя.

— Она под моей защитой. Если хотите убить ее, придется сначала одолеть меня, — он повернул клинок, чтобы было видно кровь на нем.

Монахи отпрянули на пару шагов, озираясь, увидели тела старших на полу. Они посмотрели на Рю, который не был ранен, и никто не шагнул с вызовом. Но они и не ушли.

Рю решил дальше двигаться вперед. Он не сможет уговорить их. Он наблюдал за монахами. Никто из них не шагнул вперед, чтобы бросить ему вызов, и почти все отступили в ответ на его движение. Он сосредоточил свое чувство на них, но хотя один или двое колебались, никто не собирался двигаться и нанести им удар.

Рю и Морико вышли из покоев настоятеля. Он волновался за нее. Со стороны можно было подумать, что она в порядке, но он видел, что ее шаги были неуверенными. Она не протянет долго, вскоре потеряет сознание от полученных травм. Он посмотрел на конюшни.

Приняв решение, он привел их туда и начал седлать двух лошадей. У него не было опыта, и это заняло у него больше времени, чем он хотел бы, и пока он оседлал их, весь монастырь вышел посмотреть. Он не чувствовал нападения ни от одного из них. Их эмоции варьировались от злых до смущенных, расстроенных и грустных.

Они забрались в седла в тишине и поехали прочь, но, несмотря на неуверенность толпы насчет атаки, казалось, они договорились не пропускать их. Рю вытащил свой меч и заговорил низким голосом, который разнесся в зимней ночи:

— Я пришел сюда из-за силы вашего настоятеля. Но когда я прибыл, я обнаружил позор и угрозы. Я не горжусь жестокостью, которую учинил тут сегодня, но и не сожалею. Те, кто хотят вредить, получат по заслугам. Ваш настоятель был убит одним ударом, а клинки старших даже не задели мою кожу. Несмотря на ваше обучение, тот, кто направит на меня меч, умрет.

Монах почти в конце толпы сказал:

— Но ты — клинок ночи. Мы должны тебя остановить.

Рю покачал головой.

— Я — клинок ночи. Вы — клинки дня. Знайте, братья и сестры, мы идем по одному пути. Вы можете приходить ко мне в любое время.

Рю дал им впитать его слова. Ощущалось правильным сообщить миру, что он был клинком ночи. Он долго скрывался. Его жизнь была жизнью теней и обмана. Честность была чем-то новым, словно он впустил свет солнца в ту часть души, где давно не вытирал пыль.

Рю не ждал, пока монахи начнут спорить. Он направил лошадей вперед, и толпа расступилась. Один раз он почувствовал, как монах почти выхватил свой клинок, но в последний момент его охватил страх, и он дрогнул.

Когда они выехали за ворота монастыря, Рю глубоко вдохнул, даже не осознавая, что задерживал дыхание. Он посмотрел на Морико, которая изо всех сил пыталась удержаться в седле. Рю покачал головой. Их ждало долгое путешествие.

Они уехали на лошадях как можно дальше, но Рю заставил их слезть с лошадей на изрядном расстоянии от опушки леса. Он не хотел оставлять следы.

Рю пару раз пытался заставить Морико открыться, но она была глубоко внутри себя, пыталась справиться с болью и усталостью. Рю заметил, что, пока Морико все больше уставала, он мог чувствовать ее. Даже ее присутствие было прекрасным. Она излучала чувство так же, как и он, нити сознания трепетали вокруг нее. Это был красивый замысловатый узор, невидимый для всех, кроме него в этом мире.

Когда она слишком устала, чтобы идти сама, он поддержал ее. Когда она не могла стоять на ногах, он понес ее. Рю правильно понял, путь был долгим. Только благодаря лошадям они добрались до лагеря Рю и Такако к уговоренному времени встречи.

Когда они добрались до лагеря, Такако была недовольна ситуацией. Рю не знал, что сказать, поэтому говорил мало. Он сказал, что спас девушку. Он опустил потерявшую сознание Морико в их дерево, а потом сел на свое место и уснул, едва перестал двигаться.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Лес был жутким местом, когда оставался один. Такако никогда не была в лесу одна. Рю был прав. Этот лес был живым. Сначала этого не было видно, но разнообразие звуков было поразительным. После того, как Рю ушел, она обнаружила на земле мертвую ветку, достаточно легкую, чтобы она могла поднять ее и взмахнуть, достаточно тяжелую, чтобы она могла убедить себя, что это было оружие.

В течение дня ей удавалось чем-то занять себя, она отходила от дерева недалеко в поисках еды. Рю оставил ей запас мяса, но она наслаждалась разнообразием ягод, чтобы не есть только сушеное мясо.

Ночью было трудно. Из-за того, что она могла лишь прятаться в дереве, она вздрагивала от каждого звука, и каждая хрустнувшая ветка казалась ей убийцей. Ей хотелось жить в мире, где это было бы так же нелепо, как звучало. Звуки леса не давали ей уснуть ночью.

Такако почувствовала, как ее плечи расслабились, когда она увидела, что он возвращается. Но теперь, когда она была в безопасности, ее гнев расцвел. Он отнял у нее все, что было ей дорого, и оставил в лесу одну. Он был обязан лучше с ней обращаться.

Из-за девушки не стало легче. Сначала Такако подумала, что это был труп. Было очень много крови. Но девушка была жива, и Рю не хотел много о ней рассказывать. Он просто уложил ее и сам пошел спать, даже не спрашивая, как Такако. Мужчины.

Такако презрительно посмотрела на новоприбывшую. Она напоминала Такако Рю. Она была среднего роста, худая. Она была сильной. У нее были темные волосы до плеч и невероятное количество порезов и синяков по всему телу. Такако была удивлена, что она все еще была жива. Конечно, что Рю был в крови.

Рю спал недолго. Он явно умел просыпаться по своему желанию. Поднявшись, он развел костер и попросил Такако помочь снять с девушки одежду. Такако уже хотела сделать замечание, что Рю вел себя как свинья, но увидела серьезность в его глазах. Это был тот же взгляд, который она видела после их последней встречи с Орочи. Такако позволила замечанию умереть на языке и помогла ему.

Они принялись за работу, сняли с девушки одежду с максимальной осторожностью. От крови одежда прилипла к ее телу в нескольких местах, и Такако морщилась каждый раз, когда отрывала с одеждой присохшую кровь. Они промыли раны и постарались их перевязать, хотя у них не хватило бинтов на все порезы. Им пришлось перевязать те, которые выглядели хуже всего.

Работа была утомительной, но дала Такако чувство удовлетворения. Исцеление было стоящим делом, и она с оптимизмом смотрела на свою работу. Если они смогли предотвратить заражение, девушка выздоровеет без особых проблем. Во время работы Такако заметила, что многие новые шрамы лежали поверх старых. Кем бы ни была эта девушка, она пережила несколько жестоких избиений.

Следующие несколько дней Рю хранил странное молчание. У девушки, которую звали Морико, после первой ночи поднялась температура. Такако и Рю по очереди заботились о пациенте, пока другой трудился для выживания. Рю охотился и чистил добычу, а Такако готовила, сушила мясо и собирала еду в лесу. Хотя все время они проводили в относительной близости друг к другу, Рю отвечал на вопросы Такако кратко, без деталей.