– Ты не дала ей взорваться. Бомбу обезвредили. Тот парень, Макс, он привез чертежи.

Ника не поняла, нахмурила брови, взглянула исподлобья.

– Ему позвонила медсестра из психиатрической больницы и сказала, что его брат сбежал несколько дней назад. Они пытались сами отыскать его, но не смогли. Макс нашел его укрытие, какую-то квартиру, где было все – планы, карты, чертежи. Он вовремя связался с полицией. Саперы оперативно сработали. Но есть одно «но» – ты всем нам дала время. Ты всех нас спасла.

Нике стало неуютно от этого монолога. Она смутилась и не знала, куда себя деть.

– Это был эксперимент по телепортации. Вроде бы. То, что случилось с Индонезийским бортом, – произнесла она, чтобы отвлечь Алика и увести в другое русло разговор. – Хотя кто теперь знает, правду он говорил или нет, он был так безумен.

Ника внезапно обратила внимание на парней в черном, что суетились около тела, осматривали его. Их взгляды пересеклись, девушка напряглась. Но те лишь ухмыльнулись в ответ.

– Нам никто не поверит.

Алик тоже видел их.

– У меня перевернули квартиру и офис, уничтожили бумаги и стерли данные. Даже систему Марка взломали и не оставили ни следа. Доказательств нет.

– Думаю, флешку у него тоже не найдут.

Ника внезапно развернулась и крепко-крепко обняла Алика.

– Боже, прости меня. Тебе не сильно навредили? По работе? Дома?

Алик похлопал ее по спине, утешая, сбивая приступ подступающей истерики.

– Что за глупости? Самое важное, что ты жива.

Его шепот действовал, как анестетик. Ника уплывала навстречу блаженству. В его руках было так тихо, так тепло и безопасно. Она даже не сразу услышала посторонний голос.

– Если вы готовы, нужно проехать в участок.

– Как вы думаете, готова ли она после того, как все это пережила? – слова Алика пылали сарказмом.

Он выдвинулся вперед, закрывая спиной. Но Ника понимала, что участи допроса ей не избежать. Не после того, что было.

– Все в порядке, я поеду. Дайте мне минуту, – обратилась она к следователю.

И только тот оставил их наедине, взяла Алика за руки, переплела их пальцы.

– Прости, – прошептала она.

– Опять ты за свое. За что теперь?

Ника таким пронзительным взглядом посмотрела на него, что Алик прикусил себе язык.

– На миг, когда увидела тебя здесь, засомневалась. Подумала…

– Что я плохой? Не переживай, у меня тоже странные мысли появлялись на твой счет.

Ника невольно улыбнулась.

– Интересно, какие.

– О нет, эту тайну я унесу в могилу.

Они вдвоем засмеялись. Немного вымученно и приглушенно, но это был лишь первый шаг.

Ника кивнула, оставила плед и встала к Белозерову спиной.

– Эй, – окликнул он ее, и Ника тотчас обернулась. – Только не убегай от меня больше. Я тебя никогда не предам.

Спустя десять месяцев

– Черт! Ну как так?

– Прости-и, Ник! – взмолилась Сонька, оттирая со светлых брюк следы красного вина. – Это я виновата, прости-и.

Мокрая тряпка сделала только хуже, теперь по всему бедру виднелись розовые разводы. Ника занервничала, вскочила со стула.

– Да брось! Это я размахивала руками и выбила у тебя бокал.

Орлова чмокнула подругу в щеку, а сама, лишь бы унять волнение, скрылась в ванной комнате. Скинула белоснежный пиджак и уложила на стиральную машину, чтобы не запачкать, стянула штаны. Попыталась промыть пятно под струей воды, но и без того поняла, что наряд на вечер безнадежно испорчен.

Соня застала Нику сидящей в одном нижнем белье и майке на холодной ванне с растерянным видом и мокрыми брюками в руках. Ее плечи вздымались и опускались вниз.

– Дурная, ты чего ревешь?

– Ни-ничего.

– Ну да, конечно, просто глаза вспотели?

И тут Нику прорвало.

– Я хотела выглядеть сегодня так… так… – давилась слезами Орлова. – Выбирала долго не для них, для… для него.

– Так, стоять ПМС-ница! Замереть и не двигаться!

Ника застыла под приказным тоном, только шмыгнула носом.

Голубкина исчезла буквально на пару минут, а вернулась с сюрпризом – бесподобным платьем-футляром цвета слоновой кости.

– Держи! – с довольной улыбкой вручила его Нике, разинувшей рот.

– Сонь, я не могу.

И на ценник смотреть не нужно было, чтобы догадаться, что платье, мягко говоря, недешевое.

– Через не могу! Живо одевайся, и так опаздываешь, как истинная леди!

Ника осторожно прикоснулась к плотному материалу, будто боялась, что испортит. А уже через мгновение смяла Соню в объятиях.

– Спасибо, спасибо, спасибо! Я так тебя люблю!

– Да-да, помаду размажешь.

Орлова одним движением избавилась от футболки и нырнула в наряд, который удивительно точно сел по фигуре – а она еще переживала, что не втиснется в такую красоту, Сонька-то была невероятно стройной, на целый размер меньше. Но платье Нике подошло идеально, будто сшили для нее.

Голубкина суетилась вокруг, поправляла локоны и юбку и вроде бы улыбалась, но Ника все видела – подруга в последнее время была особенно грустной. Как только той казалось, что на нее не смотрят, глаза становились печальнее, чем у Пьеро. Чтобы не задавали вопросов, Соня то и дело появлялась на общих сборах в мужской компании – причем каждый раз в новой. Но Ника ясно видела, что все не по-настоящему, все не то. Сердце подруги было безвозвратно разбито. Она будто пыталась заполнить его чужими осколками, но выходило плохо: границы не стыковались, оставляли новые шрамы и еще бо́льшую пустоту.

– Когда ты согласишься встретиться с Марком? – осторожно поинтересовалась Ника.

– Ох уж этот марсианин.

– Сонь, он отличный парень, хоть и немного не от мира сего. И ты ему явно нравишься. Я же видела, что вам было хорошо вместе.

– Мы всего лишь вместе жарили креветки, это была элементарная вежливость. Он смешной, но… я просто не хотела никому портить вечер, Ник.

– Это же из-за него? – прозвучал довольно резкий вопрос.

Сонька пропустила выдох, чем сдала себя. Орлова взяла ее за руку и смягчила тон.

– Из-за «мутного»?

Голубкина сузила глаза и наклонила голову влево, сделав вид, что не понимала подругу.

– Тот, на кого у тебя стоит этот душераздирающий рингтон, – пояснила Ника, хоть и поняла, что Соня притворялась.

– Не хочу говорить об этом, – твердо заявила та.

Никогда не хотела. А Ника не хотела портить вечер ссорой – ни себе, ни ей. Она очень надеялась, что у Сони имелись веские причины не договаривать «о нем».

– Когда-нибудь ты все расскажешь мне, – сказала тише Орлова и обняла девушку, а затем прошептала на ухо: – Только, кто бы он ни был, он не заслужил такое чудо, как ты.

Соня рассмеялась, но невесело, и поцеловала Нику в висок.

– Я запомню. А теперь беги, красотка! Фея-крестная тебя благословляет!

– Люблю тебя! – минутой позже крикнула Ника, захлопывая входную дверь.

Соня опустилась на ворсистый коврик в ванной и тяжело выдохнула, массируя лицо, уже привыкшее изображать фальшивую радость и улыбку. Почему она не могла рассказать обо всем даже Нике? Соня фыркнула в ответ на собственные мысли: да потому что услышит правду, которую и сама знала. Но – это вечное «но» между ними. Никто не знал его так, как знала она. Никто не любил его так же безусловно. Может, поэтому она не хотела делиться их историей ни с кем? Они бы не поняли. Даже Ника.

Голубкина задумалась: о Владилене не было ничего слышно с прошлой зимы, а Марк… Марк в самом деле очень хороший и добрый. И он понравился Ангелочку и маме – самым строгим критикам в деле отбора Сониных спутников. Хотя, может, они просто все устали видеть ее одну?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Она нажала на скрытую папку в телефоне и улыбнулась, разглядывая старые фотографии, будто из прошлой жизни.

Может, пора было и правда сделать настоящий шаг вперед? Тем более, где он там пропадал снова? Где-то в Европе.