Литмир - Электронная Библиотека

Нужно было действовать, но Ника не знала, с чего начать. Лишь наблюдала, как Маша рьяно досматривала станции бортпроводников, выворачивала наизнанку ящики. Как Ника ошиблась в этой девчонке.

В хвостовой части Игорь доставал с полок ручную кладь, вскрывал ее вместе с пассажирами, перебирал. Прошла всего минута, может, две, все отмерли, заголосили, подняв волну шума. Цепная реакция дошла и до ближайших рядов. Ника зажмурилась. Очнулась от легкого прикосновения к спине. Не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться, кто стал ее опорой. И эта поддержка плавила страх.

В два широких шага Орлова добралась до станции, схватила в руки интерфон и заговорила громким, четким, не принимающим возражений голосом.

– Всем сохранять спокойствие! Оставаться на своих местах, пока члены кабинного экипажа выполняют должностные обязанности!

Многие повернулись к ней, некоторые зашептались, Ника поймала множество недовольных и даже злых взглядов.

– Каждый, кто откажется сотрудничать и предоставлять для личного досмотра ручную кладь, будет расцениваться как потенциальный преступник!

– Эй, милочка, – обратился после короткой паузы седовласый мужчина с девятого ряда и помахал рукой, – у меня тут под ногами хрень какая-то желтая валяется, вдруг это бомба?

Поднялся галдеж. Пассажиры заспорили между собой. Послушать их, так они лучше любых профессионалов знали, что пилотам стоило делать, а бортпроводникам – как себя вести. Кто-то и вовсе вспомнил Бреда Питта, сражающегося в полете с зомби, и начал пересказывать, как тот ходил по самолету с огромной дырой вместо двери.

Но Ника не слушала их. В голове щелкнуло. Испугалась.

У каждого были свои страхи. Например, кто-то всю жизнь панически боялся попасть под машину. И всегда соблюдал правила дорожного движения, всегда ждал зеленый сигнал светофора. До абсурда. Даже на пустой ночной дороге. Нервно оглядывался по сторонам, так и притягивая энергетику несчастного случая. И стоило однажды, опаздывая, перебежать узкую улицу в неположенном месте, как тотчас этот кто-то попадал под колеса автомобиля. Злой рок.

Именно это почувствовала Ника – насмешку судьбы.

Каждый раз перед рейсом она с остервенением проверяла спасательные жилеты, о которых и сказал тот седой пассажир. Проверяла рукой, тщательно. Требовала этого от коллег. Один парень из московского отряда даже прозвал ее жилетным маньяком. А все из-за, мягко говоря, неприятного инцидента с инспекцией в Пальма-де-Майорке, который чуть не поставил крест на ее только начавшейся карьере: испанский проверяющий обнаружил отсутствие жилета под одним из кресел в зоне, за которую отвечала Орлова. Авиакомпания заработала большие неприятности, разразился скандал, над Никой нависла угроза увольнения. Все, слава богу, обошлось, но с тех пор ни одному пассажиру, что путешествовал с Орловой, не удавалось утащить жилет или подголовник, или что-нибудь еще, похожее на сувенир.

До сегодняшнего дня.

Сегодня Ника прокололась. Опять. Доверилась коллегам, но знала же, как все не любили это занятие. В голове представила ту самую злополучную дорогу и автомобиль.

В следующую секунду она уже звонила в хвост.

– Досматривайте жилеты, быстро! Только прошу осторожнее! Нет, схемы потом, сначала жилеты!

Она бросилась проверять и сама. Извинялась перед пассажирами, просила поднять ноги или отодвинуться, или встать. Первый ряд, второй, третий. На третьем она и замерла. Жилеты, они встречались разные – и прямоугольные, и круглые, квадратные, даже в трубочку свернутые. Но это определенно был не он. Слишком маленькое что-то.

Ника попросила девочку лет пятнадцати освободить кресло. Сняла подушку с сидения, чтобы заглянуть, может, увидеть какие-то провода. Но нет. Не увидела ничего.

Она аккуратно ощупала снаружи карман для спасательного жилета, но и здесь никаких устройств, похожих на бомбу, не нашла. Задержала дыхание, расстегивая липучку, и достала оттуда… пульт? Вроде того, что использовали для системы развлечений. Но она была деактивирована еще в прошлом году из-за нерентабельности.

Маленький, тонкий, в пластиковом корпусе. Она повертела его в руке, а затем перевернула и прочла надпись. «Лучше включи меня, если хочешь жить». Тяжело сглотнула, почувствовав себя Алисой в стране чертовых небес!

Девушку со всех сторон окружили, стали что-то кричать над ухом. Все громче и громче. Ника ощущала нарастающее давление, сходила с ума, туман сгущался. Она не выдержала. Просто зажмурилась. И, не думая ни о чем, нажала кнопку включения.

На короткий миг Орловой показалось, что сейчас умрет. Но нет – она все еще дышала. Прерывисто, сбивчиво, но дышала.

Что-то произошло, она понимала, но что? Шум, вокруг шум, непонятно, она следовала за голосом, который донесся до нее. Скрипучий, отдаленно знакомый.

Боже.

Ее охватил ужас.

Гражданин второсортной эпохи, гордо

признаю я товаром второго сорта

свои лучшие мысли и дням грядущим

дарю их как опыт борьбы с удушьем...

Ника распахнула глаза. Вскинула голову, наблюдая за выдвигающимися с противным скрежетом мониторами. Уже догадываясь – то, что сейчас увидит на экранах под потолком, свернет шею ее уверенности в завтрашнем дне.

Я сижу в темноте. И она не хуже

в комнате, чем темнота снаружи…*

Обратный отсчет. Крупным планом. Просто черный фон с белыми цифрами. 12 минут 56 секунд. 55 секунд. 54 секунды. Пульс подскочил и застучал в висках.

**********

* Стихи И.А Бродского.

Очень советую послушать читающего стихи Бродского на «YouTube». А также видео Userdie «Не выходи из комнаты», пробирающее до мурашек, и выступление Анатолия Белого «Я всегда твердил, что судьба – игра».

Глава 22

Palina – Бродский

…из наших вод выпрастывая бровь,

пишу о том, что холодеет кровь,

что плотность боли площадь мозжечка

переросла. Что память из зрачка

не выколоть. Что боль, заткнувши рот,

на внутренние органы орет.

12 минут 40 секунд. Ника подобралась.

– Всех по местам и успокоить. Привязать, если понадобится, – крикнула она Маше, а та по цепочке Игорю.

И вот теперь начался настоящий хаос. Пассажиры хором поддались панике, и девушка не винила их. У самой руки дрожали, но она держалась, держалась, черпая силы из каких-то потаенных запасов на черный день. А сегодняшний оказался темнее ночи.

Люди ругались, молились, перебивали друг друга. Их пугали цифры, горящие, обезоруживающие. Их пугали слова, льющиеся из динамиков, странные, жесткие, хоть и витиевато зарифмованные.

– Ника! – услышала она за спиной Алика.

Он расталкивал всех, продвигаясь к ней, но она вывернулась, как змея, из его цепких рук.

Орлова колотила пальцами по панели управления, пыталась отключить аудиосистему, мониторы. Но не выходило. Совсем ничего не выходило. Она щелкала снова и снова пультом, что до сих пор сжимала в руке – тоже безрезультатно.

Не надо обо мне. Не надо ни о ком.

Заботься о себе, о всаднице матраца.

Я был не лишним ртом, но лишним языком,

подспудным грызуном словарного запаса.

Голос из колонок пробирал до мурашек, царапал ребра, внушал ужас. Но Ника держалась, не подпускала его ближе – к сердцу, к горлу. Нельзя было. Она выплачет все слезы потом.

11 минут 59 секунд.

Она позвонила в кабину пилотов. Зайдя, услышала завывающий голос, что вещал громче, чем в пассажирском салоне. Встретила первобытный ужас в глазах летчиков и заметила на небольших мониторах, что обычно транслировали изображение из переднего вестибюля и хвоста, то же отсчитывание до… Ника боялась представить даже до чего.

– Вы пытались отключить систему развлечений? – спросила у командира, пересказав все.

– Бесполезно. Компьютер не реагирует. Кто-то очень постарался.

32
{"b":"748871","o":1}