– Учитель Шалу, заключенный под номером семьдесят шесть вчера вечером скоропостижно скончался перед храмом Аида внутри решетчатой повозки для заключенных, в которой он был туда привезен. Начальник сказал, что вам об этом нужно обязательно знать.

– То есть, он не был убит, а просто умер… сам своей смертью, не выходя из повозки? – Спросил Атэс, чувствуя, что у него как будто снимают с плеч огромную тяжесть.

– Да, именно так. Царица Астэр в этот момент была там, и когда это произошло у нее на глазах, она лишилась чувств.

– Что, правда? – Атэс даже не поверил своим ушам. – Прямо так и грохнулась в обморок?

– Меня там не было, но мне так сообщили.

Атэс удивленно и вместе с тем радостно покачал головой.

– Что ж, это действительно очень важная для меня новость. Спасибо!

Он попрощался с Зерой и отправился в обратную дорогу.

На душе у него порхали бабочки.

«Адонай ирэ! – повторил он про себя. – Господь усмотрит!»

Атаман Аркуда находился в своем шатре и что-то рисовал на большой карте, развернутой перед ним на столе. С ним были еще двое самых уважаемых на острове пирата, одного, который вместе с атаманом стоял у стола и следил за тем, что тот рисовал, звали Кит, а второго, который сидел безучастно у окна, просто Старый.

Когда Сиплый вошел, Аркуда посмотрел на него и жестом показал ему, чтобы тот сел рядом со Старым.

Смотровой кивнул и подойдя к сидящему у окна пирату, присел на табурет, стоящий здесь же.

Старый сразу же оживился и, повернувшись к нему, спросил:

– Вот скажи мне, Сиплый, вы действительно считаете, что пиратским делом сегодня можно полноценно промышлять и зарабатывать себе на жизнь?

Вопрос был неожиданным, и застал смотрового врасплох. Он беспомощно оглянулся, в поисках поддержки, но, поскольку Атаман и Кит продолжали что-то обсуждать, разглядывая карту и общаясь почти шепотом, он прокашлялся и после значительной паузы ответил:

– Вопрос, кто «мы»? Я, честно говоря, особенно не задумывался над этим.

– Ну, как же!? Разве не ты хотел больше всех, чтобы была восстановлена Касатка? По-моему, ты больше всего для этого потрудился.

– Да, но причем здесь пиратское дело и заработок на жизнь? – Спросил недоуменно Сиплый. – По мне так вообще не важно, чем мы будем заниматься на Касатке. Мне просто нравится все, что связанно с морем.

– Вот как?! – Удивился Старый. – А мы думали…

– То есть, ты говоришь, что ты восстанавливал Касатку не для того, чтобы на ней грабить? – Спросил атаман Аркуда, включаясь в разговор.

– Да-нет, конечно! Какой из меня грабитель? Я просто люблю открытое море. Люблю, когда ветер свищет в парусах. Люблю смотреть на горизонт. Ну, и… вообще, все это. Мне на суше не сидится, хочется в плаванье… вот я и… чинил Касаточку.

– Хм… А мы думали… – задумчиво повторил Старый.

– Н-да… незадача… – в тон ему проговорил атаман.

– А что? Что не так? Почему незадача? – удивленно спросил Сиплый.

– Видишь ли… – после некоторой паузы, переглянувшись со Старым, начал Аркуда. – Лично мы, ну… то есть, те, кто сейчас руководит островом, понимаем, что пиратские времена ушли в прошлое. При той ситуации, которая создалась в море, при правлении римлян, и при их военной оснащенности, заниматься пиратством больше смысла нет. Они везде установили свои порядки, поставили посты наблюдения, снабдили всех оснащенными оружием судами и… грабить теперь стало слишком рискованным и не особенно прибыльным делом.

– Да, и… на сегодняшний день мы, наверное, остались единственными пиратами в этих водах. – В тон ему продолжил Старый. – Да и, назвать нас пиратами, наверное, уже сложно, потому что, ты помнишь, когда в последний раз у нас был успешный разбойничий рейд, чтобы мы реально захватили и ограбили какое-то судно?

– Что-то не припоминаю. – Честно ответил Сиплый. – Я слышал только одни рассказы о том, что когда-то было.

– Вот именно! – Включился в разговор третий пират по имени Кит. – Мы не пираты, а одно название. Остров уже давно живет за счет торговли и своего хозяйства. Настоящих воинов, тех, кто реально владеет оружием раз-два и обчелся. То есть, былые времена ушли, а мы все еще пираты-пираты.

– Ну, не скажите! – Запротестовал Сиплый. – Я думаю, несколько десятков-то наберется. А некоторые так вообще реальные мастера. Взять хотя бы того же Атэса.

– Где он теперь этот Атэс? – Вздохнул Аркуда. – Отплыл на большую землю, занялся гончарным делом, подключил к этому свою семью. Еще какое-то время они ему с острова присылали нашу глину, а затем он вообще, как говорят, переобулся в циркачи. Так что, вот куда он теперь свое боевое искусство вкладывает. Деньги зарабатывает.

– Да, и правильно делает! – Воскликнул Кит. – Если бы я так мог, я бы тоже этим занялся.

– Хм, был бы моложе, я занялся бы, пожалуй, тоже, – усмехнулся Старый.

– Суть не в этом, – махнул рукой атаман. – Суть в том, что, даже если, как ты говоришь, у нас пару десятков воинов и найдется, против римской мощи нам, если они на нас захотят напасть, долго не устоять. У них только на одном корабле среднего размера воинов пятьдесят будет, если не больше. Пару таких кораблей, и нам конец.

– Ну, а от меня-то вы что хотите? – Слушая все это, наконец воскликнул Сиплый.

Все замолчали, а Аркуда, тяжело вздохнув, развел руками:

– В том-то и дело, что пока не ясно. Мы-то думали, что ты там со всеми заодно, и вы все хотите снова пиратством заняться. А оказывается, что тебе все равно.

– Да, ты подожди, атаман. – Сказал Кит. – Нужно еще с другой молодежью поговорить. Может быть, это только одному Сиплому все равно.

– Так, а вы у него и спросите. – Предложил Старый. – Пока он здесь перед вами.

– Так он нам и скажет. – Усмехнулся Аркуда. – У них же понятия такие. Друг за друга не говорить.

– Это точно, – поддакнул Сиплый. – Я за ребят ответ держать не буду. Пусть сами за себя отвечают.

– А что, атаман. Давай просто позовем весь экипаж и поговорим, – предложил Кит.

Аркуда посмотрел на него задумчиво, а затем поднял в верх указательный палец и сказал.

– Короче так, Сиплый. Твоя задача известить весь экипаж, что сегодня вечером я всех жду у себя. Понятно?

– Поня-атно! – Протянул Сиплый. – А с этими что?

Было очевидно, что он спрашивает про римский корабль.

– А что с этими? – Развел руками атаман. – Продолжать следить, больше пока ничего.

Астэр проснулась оттого, что кто-то громко сопел, как казалось, прямо у нее над ухом. Незадолго до пробуждения ей приснился сон, что она лежит на земле посреди леса, в глаза нещадно светит солнце, а над ней навис огромный медведь и, обнюхивая ее, сопит ей в лицо.

Открыв глаза, она зажмурилась от яркого солнечного света, заливающего ее комнату из окна, а перед кроватью сидел ее сын Люциус и, хмуро глядя на нее, почему-то громко сопел.

– Люцик! Что ты здесь делаешь, сынок? – недоуменно спросила она.

– Жду, когда ты проснешься, – ответил он, не показав никаких признаков радости.

– Где я нахожусь?

– Ты что не видишь? У себя в спальне, где ж еще?

Она села на кровати и огляделась. Только теперь ей стало ясно, что это ее спальня. Она ни разу не видела ее освещенной таким ярким солнечным светом по утрам.

– А как ты вошел? Тебя кто впустил?

– Сам вошел, – усмехнулся Люциус. – Стану я еще у кого-то спрашивать…

– А кто разрешил открыть все занавеси? Это что, шутка?! – недовольно спросила она.

– Ты спишь третий день напролет. Тебя никто не мог разбудить, поэтому папа распорядился открыть все окна, чтобы было больше свежего воздуха.

– Ах, вот оно что! – Астэр поморщилась. – А ты что здесь делаешь?

– Я же уже сказал, – обиженным голосом ответил Люциус. – Жду, когда ты проснешься.

– Зачем? – продолжала недоумевать она. – Это так на тебя непохоже!