– Госпожа, вам нужно на это посмотреть. Это стало происходить только что.

Тут только Астэр заметила, что резкие гортанные крики прекратились, а вместо них она слышит громкие хриплые стоны.

Офицер подвел ее к решетчатой повозке, посреди которой на полу лежал тот, которого она знала, как Сахира, стонал и дергался в конвульсиях.

Очевидность происходящего шокировала ее, но она все равно замирающим голосом спросила:

– Что… что происходит?!

– Я думаю, что он умирает, госпожа. – Ответил тюремный офицер.

– Нет! Не может этого быть! Он должен…

Она подошла к решетке, широко открытыми глазами глядя на то, как, корчась и всевозможно изворачиваясь на бревенчатом полу колесницы узник под номером семьдесят шесть прощается с жизнью.

– Нет! Ты слышишь меня! Я приказываю тебе! Ты не можешь так меня подвести! Стой! Прекрати! Ты должен еще жить, пока я тебя не…

Она резко осеклась, потому что семьдесят шестой на мгновение замер. Его глаза вдруг приняли вполне осмысленное выражение. Он прекратил стонать и, повернув к ней голову, посмотрел ей прямо в глаза долгим, спокойным и испытывающим взглядом. Затем он широко и блаженно улыбнулся, кивнул пару раз головой, как будто с чем-то согласился, и вдруг неожиданно заговорщически подмигнул ей и, сразу закатив глаза, откинул голову назад, издал долгий и протяжный выдох и… затих.

Какое-то время Астэр стояла в оцепенении, не в силах поверить в происходящее, как, впрочем, и все, кто вместе с ней наблюдал за этой картиной. Затем она, слишком шокированная, чтобы говорить, издала лишь короткий слабый звук, и чуть кивнула одним лишь подбородком сопровождающим повозку, давая понять, чтобы они проверили, умер ли узник или нет.

Тюремщики тут же открыли решетку и проверили пульс у семьдесят шестого.

– Мертв. – Сделал заключение старший офицер.

– Проклятье! – едва слышно прошипела Астэр и, развернувшись, потерянная и вдруг ослабевшая, медленно пошла к своей колеснице.

Она смогла сделать всего несколько шагов, когда в глазах у нее потемнело, ноги подкосились, и она, лишившись чувств, рухнула на руки едва успевших подхватить ее стражей.

Когда жрец Аида, выйдя наконец из храма, увидел поднявшие пыль два отъезжающие эскорта, он только пожал плечами и, какое-то время недоуменно смотрел вслед удаляющимся колесницам. Так и не поняв, что здесь произошло, он какое-то время попинал камешки на дороге, после чего зашел обратно внутрь храма и закрыл за собой входные двери.

Сделав полный круг вокруг острова, римское судно остановилось напротив одного кажущегося пологим берега. Через какое-то время с корабля была спущена на воду лодка, и в ней несколько человек стали на веслах приближаться к острову.

– Смотри-ка! Они всерьез захотели исследовать наше логово! – сказал Вихрь.

– Да, но только, там им ловить нечего. Как подплывут, так и уплывут. – Прокомментировал действия римлян Сиплый.

– Думаешь, они после этого не станут больше пробовать в другом месте? – спросил Трос.

– Станут. Обязательно станут. – Ответил Сиплый.

– Ну… значит, рано или поздно они найдут и акулью бухту.

– Найдут, конечно.

– И что мы тогда будем делать? – спросил Вихрь.

– Откуда я знаю, что мы будем делать? Есть командиры, пусть они и решают, что нам делать. – Раздраженно ответил Сиплый, неотрывно следя за лодкой.

– А ты бы что сделал? – продолжал настаивать Вихрь. – Ну… если бы был командиром?

– Не знаю… – После некоторой паузы ответил Сиплый. – Что ты ко мне пристал? Вот, если я стану когда-нибудь начальником, тогда я и буду знать, что делать, а пока мое дело маленькое. Смотри дальше, кричи громче.

– Сиплый бы, наверное, с ними договорился мирным путем? – Предположил Трос. – Так ведь, Сиплый?

– Это с римлянами? С ними невозможно договориться. – Высказал свои мысли Вихрь. – Они либо тебя побеждают и порабощают, либо, если ты не согласен с их условиями, уничтожают.

«Я тоже так думаю», – решил про себя Сиплый, но вслух ничего не сказал.

– Раньше наш остров оплывали десятыми водами, никто не хотел иметь дело с чудовищами. И этот суеверный страх специально подогревался нашими при каждом удобном случае, а теперь… теперь никому это не надо, видно…

В этот момент к ним на смотровую площадку поднялся мальчишка из поселка, по прозвищу Мыльный.

– Сиплого срочно к Аркуде! – Крикнул он, как только его увидели.

– А остальным что? – спросил его Трос.

– Остальным не знаю. Сказали только про Сиплого. – Ответил Мыльный и тут же, развернувшись, помчался обратно в селение.

Трос и Вихрь недоуменно переглянулись, а Сиплый, поднявшись, молча отправился к тропе, ведущей вниз.

– И что, ты вот так просто уйдешь, и все? – спросил его недовольным тоном Вихрь.

– А что нужно что-то еще? – спросил его смотровой.

– Ну, как бы… да. Тебя сейчас лично к атаману вызвали. Значит, на повышение готовят, а ты просто так уходишь, и все?

– С чего вы взяли? Какое повышение?

– А зачем еще лично к атаману вызывают? – поддержал Вихря Трос.

– Чудаки вы! Еще ничего не произошло, а они уже мелят не-пойми-чего. – Отмахнулся Сиплый и, вздохнув, уверенным быстрым шагом пошел вниз по тропе.

Утром следующего дня Атэс проснулся на восходе солнца, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. Предыдущий день оставил очень хорошие и приятные воспоминания и, если бы не единственный все еще непонятный и огорчающий момент, несчастная судьба его двойника, безумного Фэта, все было бы вообще просто замечательно.

Вспомнив об этом, бывший пират печально вздохнул и подумал:

«Надо будет спросить у Зеры, как все прошло. Ох уж эта Астэр!»

В этот момент услышал, как кто-то подошел к его двери и бросив что-то в корзину, стоящую снаружи, поспешно побежал прочь.

Атэс тут же открыл входную дверь и увидел спину мальчишки-посыльного, разносящего свитки с утренними сообщениями. Один из таких свитков лежал в корзине рядом с входной дверью.

Взяв свиток, Атэс развернул его и прочитал:

Учитель Шалу, для вас есть новости. Зайдите ко мне, как только посчитаете нужным. Я встаю рано. Зера.

Послание было написано грамотно, аккуратными убористым почерком.

«Пойду-ка я к нему прямо сейчас, – подумал Атэс. – Чтобы потом сразу отправиться в Школу. Нужно хорошенько подготовиться перед занятием».

Он зашел за дом, где можно было умыться и привести себя в порядок, после чего вернулся внутрь, оделся в соответствии с местными порядками, и отправился к Зере.

Шагов за двести до места назначения Атэс увидел, что во дворе дома хлопочет по хозяйству Замина, молодая супруга Зеры, с простой, но очень приятной внешностью. Ее бесхитростный нрав, приветливость и мягкая манера речи располагала к ней множество людей, и Атэс был с ней знаком еще тогда, как жил в этом поселении раньше. Тогда она еще не была замужем за Зерой. Атэс и предположить не мог в то время, арендуя в Перикхаре домик для проживания, что под видом большей части проживающих здесь простых бродяг и обывателей поселка скрываются служащие тюрьмы и целый штат сыщиков и наблюдателей.

Атэс подошел к дому. Увидев его, Замина радостно помахала ему рукой.

– Доброе утро Шалу. Давненько тебя здесь не было видно. Ты так возмужал! Не скажи мне супруг, что это ты, я бы тебя даже и не узнала. Что тебя снова привело сюда? Опять торгуешь горшками на местном рынке?

«Ага, значит, кому не надо, ничего про меня не знает», – подумал Атэс, и ответил.

– Привет, Замина. Как видишь, обстоятельства снова привели меня к вам. Но на этот раз я торгую другими вещами. Мужа позовешь?

– Позову, что ж не позвать?

Она досыпала корм в лоток для перепелов и, развернувшись, побежала за дом.

Через минуту Зера подошел близко-близко к Атэсу и, поприветствовав его, тихо произнес: