– Да хоть бы в этом участвовал даже сам ваш дядя, я не оставлю этого дела без основательного разбирательства, если, конечно, вы сможете мне доказать вашу правоту.

– Хвала богам, царь в этом не замешан, но…

С этими словами Дарий протянул Постумию подлинный свиток, в котором были перечислены имена тех, кто получил материальное вознаграждение с разграбленного имущества.

Прочитав список, Постумий присвистнул:

– Вот, это да! Это более чем серьезно. Проконсул Юлий, значит! Хм… А ведь я предполагал, что здесь не все чисто. – Он поднял глаза на Дария. – А кто получил главный куш? Я так понимаю, в этом списке его нет?

– Тот, точнее, та, которая завладела деревней. – Ответил сотник, качая головой.

– Не может быть! – Глаза Постумия широко расширились. – Царица?!

Дарий молча протянул ему еще один пергамент, после чего демонстративно поставил перед патрицием всю корзину с огромным количеством свитков.

– Вы что шутите, Дарий?! – Постумий не мог поверить своим глазам.

– Вот итоговый список. – Ответил сотник и, достав из корзины, протянул сенатору свиток с подведением всех итогов.

– А кто собрал все эти материалы? – спросил тот, но, опустив глаза в корзину, понимающе кивнул: – А-а, мне понятно. Мелькарт?

Дарий молча кивнул.

Какое-то время Постумий внимательно изучал список, а затем поднял на сотника растерянные глаза.

– Да ведь… это же преступление века, Дарий! – воскликнул он.

– Теперь вы понимаете, почему я обратился за помощью именно к вам?

Покачав головой, сенатор задумчиво ответил:

– Мы ввязались в очень опасную игру, офицер.

– Я не ослышался? Вы сказали, «Мы»?

Постумий встал, и Дарий тоже встал к нему навстречу, после чего сенатор положил ему на плечо руку и серьезно сказал:

– Моя совесть не позволит мне оставить вас бороться с этим мракобесием в одиночку, сотник. Поэтому да, вы не ослышались. Я сказал: «Мы».

За то короткое время, пока Сиплый бежал на Одноглазую гору, маленькая черная точка посреди открытого моря, в которой разве только он мог разглядеть чье-то судно, превратилась в четкие очертания того, чего он больше всего боялся, римского боевого корабля.

«Сто дохлых акул! – подумал пират, вглядываясь в приближающееся судно. – Они же полностью экипированы!»

Не задумываясь, он рванулся обратно и понесся по узкой тропе ведущей с горы, рискуя сломать себе шею. Он был уже на полпути, когда встретил двух других пиратов, которых капитан послал вместе с ним.

– Ты куда? – спросил его один из них, долговязый Трос.

– Предупредить остальных! Это римляне! – ответил, не останавливаясь, Сиплый.

– Ты уверен? – спросил другой по имени Вихрь, крича ему во след.

– Конечно, я уверен. За кого ты меня держишь? – Крикнул смотровой, не оборачиваясь.

Переглянувшись, двое пиратов продолжили путь на гору, чтобы самим убедиться в словах смотрового, в то время как тот, не жалея себя и рискуя сломать шею, продолжал нестись как угорелый вниз по крутому спуску.

Через несколько минут он был рядом с селением, и как только оказался в пределах слышимости, стал кричать своим сиплым голосом:

– Римляне! Это римляне! Это боевое судно! Они уже близко!

Народ высыпал из домов к нему навстречу, и посыпались вопросы:

– А ты уверен?

– А сколько их?

– Ты их сам видел?

– А там один корабль или несколько?

– Они уже нашли бухту?

Сиплый попытался ответить на все эти вопросы, но в этот момент к нему подошел атаман Аркуда, сильный и решительный человек и, властно остановив всех, быстро и по -деловому расспросил смотрового о том, что тот видел, после чего, подняв вверх две руки, громко провозгласил:

– Народ, тихо! Без паники! Рано или поздно это должно было произойти. Поэтому, все тихо! Ничего страшного еще не случилось. Они еще даже не нашли бухту, поэтому, не нужно лишних действий. Будем за ними наблюдать и реагировать по обстоятельствам. Нам нужно послать по три человека на все точки наблюдения, чтобы они своевременно сообщали нам обо всех изменениях. Бобр, Кривой и Сота, вы на Южную гряду. Шпала, ты на Восточное весло. Возьми с собой Пепла и Красотку…

Он стал называть поименно тех, кому нужно идти в наблюдатели, отправляя их на разные места, а народ, немного успокоившись, стал ожидать дальнейших распоряжений.

Постояв немного, Сиплый дождался, когда дойдет очередь и до него и, как он и предполагал, его отправили снова на Одноглазую гору, так как оттуда был самый большой обзор.

К тому времени, когда атаман Аркуда закончил с распоряжениями, со смотрового пункта вернулся Вихрь и сообщил, что римский корабль поменял курс и отправился вокруг острова.

– Понятно. Этого следовало ожидать. – Сказал Аркуда и отдал следующий приказ. – Сообщить всем, чтобы по всему острову погасили огонь. Хотя его и не видно снаружи, но все равно нам лучше не рисковать. Надеюсь, что они уберутся восвояси.

Сиплый не стал дожидаться, когда атаман закончит, и отправился на гору, понимая, что там сейчас ему самое место.

Звякнули входные колокольчики, что означало, что кто-то только что, либо выехал за ворота, либо въехал внутрь. И́рис подбежала к окну, чтобы это выяснить, и успела увидеть двух стражников из свиты царицы, завершающих эскорт.

«Ага! Астэр куда-то уехала! Прекрасно!»

Она стала поспешно собираться, зная, что за западными воротами ее ждет Эмиль, который, как она понимала, будет ее сопровождать на свидание с ее возлюбленным.

Сердце радостно пело. Она привела себя в порядок, одевшись во все новое, и радостно помчалась на конюшню. Вскочив на Тантума, она подъехала к воротам и, уже выезжая, вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Резко оглянувшись, она, как и ожидала, увидела завистливые глаза Люциуса, который внимательно смотрел на нее, бесстыдно меряя взглядом. Неожиданно для себя Ирис поняла странное выражение его глаз. Он смотрел с явным подозрением и вопросом. Однако, и это стало для нее уже привычным, она тут же преодолела первичный страх, победно усмехнулась, натянула вожжи и вызывающе посмотрела прямо ему в глаза.

Его даже в пот бросило от неожиданности, и он тут же смущенно опустил голову.

– Что смотришь, Люциус? Нравлюсь? Думаешь, куда это я так вырядилась? На вечеринку еду к царскому племяннику. Должна выглядеть соответственно.

– А чего такая счастливая? – все-таки спросил он в ответ, делая неудачные попытки выдержать ее смелый и открытый взгляд.

– Счастливая, что тебя там не будет. Посиди взаперти с мое, и сразу поймешь, как это радостно, обрести свободу.

Она пришпорила Тантума и, оставив смущенного царского сына позади, выехала за ворота, где ее уже ждал одетый в форму римского легионера Эмиль на своем жеребце.

Какое-то время Люциус еще смотрел ей вслед, досадно покусывая губы, а затем, решительно махнув рукой, побежал на конюшню и, оседлав коня, отправился вслед за ней.

Стоя в дверях, конюх проводил его взглядом, пока тот не скрылся за воротами, и хмыкнув, покачал головой.

– Что, Нинс, хмыкаешь? Царев сын за ней, небось, поехал? – спросил его другой конюх, оторвавшись от своих дел.

– Как пить дать, за ней, – ответил Нинс.

– А ведь раньше, помнишь, как он лошадей боялся? А теперь, гляди, не боится больше.

– Так ведь… любовь! – снова покачал головой Нинс.

– Вот то-то и оно, что любовь, – в тон ему ответил второй конюх и снова занялся своими делами.

Первое время Атэс занимался с упоением. Предоставленные тренировочные приспособления были достойны восхищения, и он, переходя от одного к другому, не замечал, как летело время. С некоторыми из них ему пришлось серьезно попотеть, чтобы найти и отработать удары, отражающие их неожиданные выпады.

Однако не в его характере было, просто научиться отражать удар. Понимая, что, пропустив выпад от устройства, он может пропустить подобный и от человека, Атэс, научившись блокировать эти выпады, стал искать, а как он может нанести подобный удар в бою.