— Тётя Мара! Нужно срочно два крепких сладких чая с лимоном! И ещё солёной соломки, пожалуйста! Да, я знаю, что завтрак прошёл, а обед ещё через два часа! Я же не заказ из пяти блюд прошу! Да, спасибо!

Вернувшись через пару минут, молодой охранник поставил перед девочками небольшой поднос, на котором красовались белые чайные пары в стиле «тюльпан» с золотыми узорами и такая же вазочка для конфет, в которой оказалось печенье в виде соломки.

— Я бы вам заказал и что-нибудь посущественнее, но боюсь, как бы вам плохо не стало… а сладкий чай с солёным печеньем даже полезен сейчас. Так что давайте, пусть и через силу, но чтобы вы обе съели и выпили всё до крошки!

С неохотой Бэлла протянула руку и, взяв соломку, принялась через силу её жевать. Поколебавшись пару секунд, Кэсси всё же последовала примеру подруги и тоже принялась за печенье, запивая вкусным чаем. Шли минуты, и тут Бэллу начало немного трясти… губы задрожали, а глаза наполнились слезами. Ещё несколько секунд — и она плакала, закрыв ладонями лицо. Кэсси же, хоть её и саму тянуло заплакать, притянула к себе подругу и обняла.

Когда фее-ведьмочки поуспокоились, Алексей протянул им обеим салфетки со стола.

— Прошу нас простить за то, что так получилось, — сказал он тихо, но достаточно громко, чтобы его услышали всё ещё стоящие у дверей зеваки. — Надеюсь, что в ближайшее время всё выяснится, настоящего убийцу поймают, и Катерине из клана «Чёрных кошек» позволят вернуться, поскольку её невиновность доказана.

— Спасибо, — шмыгнула носом Бэлла. — Вам не попадёт за то, что вы не выполнили приказ, отведя нас сюда?

— За меня не беспокойтесь, — хмыкнул Алексей. — В ваше общежитие я в любом случае вас отведу, просто мне совесть не позволила вести двух девочек через всю школу словно преступниц… да ещё в таком состоянии. Кстати, дам небольшой совет, когда мы выйдем отсюда, постарайтесь выглядеть более жизнерадостными. Думаю, что вы уже лучше меня знаете, что даже в школе для фей есть свои хищники… поэтому не показывайте никому свою слабость, иначе они вас растерзают. Будьте более сильными снаружи, хоть и не чувствуете себя таковыми внутри…

***

Поздно вечером того же дня начальник безопасности школы Палпантин заявился в гостиную фее-ведьмочек, когда те уже мирно дремали на диване под присмотром Алексея.

— Отец, — встал он ему на встречу.

— Слышал, ты внёс изменения в мой приказ по пути сюда.

— Прости, — смутился тот. — Но я не мог…

— Всё понимаю и даже не сержусь, — устало отмахнулся Палпантин. — Сам бы тебя об этом попросил, если бы не обстоятельства, так что рад, что ты сам позаботился об этом. Да уж, нелёгкий выдался сегодня денёк!

— Что-нибудь ещё выяснили?

— А то, как же! — ответил Палпантин, опустившись в кресло. — Поскольку от директора не удалось добиться ни одного связного предложения, кроме «Ведьмы виноваты во всех бедах моей дочери», нам пришлось задействовать напиток правды… и вот что мы выяснили. Сэнди в своё время была кандидаткой в ведьмы и, проучившись семь лет на тёмной стороне, после удачного проведения ритуала вернулась домой, где столкнулась с презрением и неприятием. Её отец из любви к единственной дочери помог ей скрыть тёмную ауру и устроил на должность секретаря в этой школе, не раскрывая своего родства с ней.

— Понятно, а что он рассказал о сотрудничестве своей дочери с Серыми?

— Он даже не знал об этом, — горько хмыкнул Палпантин. — Вероятно, Сэнди не смогла войти в новый уклад жизни и на каком-то этапе связалась с Серыми экстремистами. А те, узнав о её возможностях, стали давать ей определённые задания для срыва ритуала по сохранению гармонии.

— Замена уже существующих кандидаток менее подходящими и даже манипулирование ими?

— Да. Мойра из клана «Змей» та ещё, оказывается, подхалимка, которая, чтобы подлизаться к руководству школы, постоянно доносила и ябедничала секретарю на Кассандру с Изабеллой. Она же и сообщила секретарю, что в качестве свидетеля их последней ссоры видела маленькую девочку, а той эти две уже сообщили имя свидетеля. Сэнди тут же заставила Мойру написать очередную жалобу на ведьмочек, а сама пошла в общежитие, нашла Соню и похитила её. И всё бы, скорее всего, прошло по плану Сэнди, если бы эти ведьмочки не схитрили в отношении имени настоящей свидетельницы и не произнесли бы речь, заставившую нас ради успокоения совести проверить их слова.

— И что теперь?

— Честно говоря, не знаю, — признался Палпантин. — Скажу только то, что завтра мы уже в присутствии представителей власти допросим абсолютно всех свидетелей, представим все имеющиеся у нас на руках факты, проведём обыски и будем ждать вышестоящего решения.

— Что ж, — сказал Алексей, посмотрев на мирно посапывающих фее-ведьмочек. — Подождём…

В поселении клана «Чёрных кошек» стоял густой утренний туман. Сквозь затянутое тучами небо слабо пробивалось солнце, но его свет, увы, не дарил тепла. Мрачные, в готическом стиле дома (По-видимому, излюбленный вид архитектуры на тёмной стороне) с высокими коваными оградами своим беспорядочным расположением образовывали своеобразный лабиринт, в котором можно было легко затеряться.

Сам город пересекало пять главных дорог, которые начинались на окраинах и сходились прямо в центре, деля его на пять равных частей. Ну и думаю — не сложно догадаться, что чем ближе к центру, тем богаче и величественнее становились дома. А в центре так и вовсе гордо расположились пять особняков наиболее влиятельных семей клана, к одному из которых по пока ещё не убранному снегу пробиралась одинокая маленькая фигурка.

Достигнув чугунных ворот, девочка приложила к ним руку, и через несколько секунд те отворились ровно настолько, чтобы она проскользнула внутрь, и затем вновь встали на место. Пройдя через небольшой парк, Кэт остановилась перед дверьми в трёхэтажный особняк и, чуть помедлив, трижды постучала в них тяжёлой колотушкой в виде скалящейся головы пантеры.

Раздавшийся следом глухой грохот наверняка поднял бы и мёртвого. Но поскольку данная семья располагала не одним десятком слуг, то судный день был милостиво отменён, ибо несколько минут спустя одну из дверей открыл сонный пожилой лакей, который, едва разглядев утреннего гостя, тут же выдал:

— А ну иди отсюда, оборванка! Милостыню не даём!

— Вы, как всегда, любезны, Пётр, — невозмутимо ответила Кэт, откидывая капюшон купленной в клане «Пираний» куртки. — Но, может быть, вы всё-таки приглядитесь ко мне и впустите?

— И с какого… госпожа Катерина! — узнав хозяйскую дочь, ахнул Пётр. — Но как? Вы же теперь на светлой стороне учитесь!

— Теперь не учусь, — бесстрастно посмотрела на него Кэт. — И надеюсь, что ты впустишь меня в дом раньше, чем я окончательно замёрзну.

— Ох, простите! — тут же посторонился он, пропуская её. — Ваши родители ещё не вставали… мне передать, чтобы их разбудили?

— Не нужно, — бросила Кэт, положив руку на отполированные до блеска перила лестницы. — Когда они встанут, просто доложите им о моём прибытии и, если понадоблюсь им, то я в своей комнате.

— Госпожа! — окликнул вдруг её Пётр. — Из-за того, что вашего возвращения не ожидали так скоро, из вашей спальни сделали комнату для гостей, а вещи убрали на чердак…

— Так пусть принесут их обратно, — ничего не выражающим голосом ответила Кэт. — Потому что я прямо сейчас собираюсь принять ванну и совершенно не намерена надевать обратно это рваньё. И пусть мне принесут полотенце и халат.

— Будет сделано, госпожа, — кивнул Пётр и кинулся на кухню, где как раз собирались начать завтракать остальные слуги. — Нет, ну вы мне сейчас ни за что не поверите!

— Ну что ещё случилось, старый хрыч? — недовольно нахмурилась кухарка.

— Катерина! — выдохнул Пётр. — Госпожа Катерина вернулась!

Несколько секунд все молчали, удивлённо глядя на старого лакея, но постепенно все начали улыбаться и заливисто смеяться, словно услышали нелепую шутку.