– Я готова выслушать вас, – сказала она.

– Прекрасно! Тогда не угодно ли будет присоединиться ко мне в моей ложе, чтобы обговорить все условия? – Маленькие блестящие глазки толстяка так и горели поистине демоническим огнем.

Девушка кивнула и с улыбкой приняла протянутую ей маленькую пухлую ручку, унизанную дорогими перстнями. Джейсон смотрел на нее со смесью изумления и злости, но она, послав ему успокаивающий взгляд, направилась вслед за лысым антрепренером в зал.

Во время второго акта Джейсон неотрывно смотрел только на ложу, где Фредерик Гейворд, прижимая к своей груди изящную ручку Гвендолин, что-то горячо рассказывал ей, но та, похоже, совсем его не слушала, глядя куда-то в пространство и машинально улыбаясь. «Что она задумала?» – размышлял молодой человек, сердце которого обливалось кровью при взгляде на такую картину. Но вот представление окончилось, под бурные аплодисменты артисты покинули сцену, и зрители потянулись к выходу. Гвендолин вышла в фойе под руку с толстяком, но, заметив неподалеку Джейсона, подскочила к нему и быстро сказала несколько фраз. Через минуту она уже садилась с Гейвордом в его шикарный «Кадиллак», припаркованный у входа в театр.

– Отличный вечер для новых начинаний, – глубокомысленно заметил антрепренер, жуя кубинскую сигару. – Как насчет поехать в более укромное место и там окончательно заключить наш контракт?

– Зачем ждать так долго? – соблазнительно улыбнувшись и закусив губу, ответила девушка. – Предлагаю перейти к делу прямо здесь и сейчас.

Глазки Гейворда загорелись еще большей страстью и, довольно хрюкнув, он наклонился к шоферу и велел ему отогнать машину подальше от театра, а затем покинуть салон. Как только они остались вдвоем, толстяк повернулся к Гвендолин и, ощерив золотые коронки зубов, стал расстегивать рубашку, но девушка внезапно оттолкнула его и перелезла на водительское сиденье.

– Эй, ты что делаешь? – изумленно пробормотал Гейворд.

– Ты сказал, поедем в укромное место, – заводя двигатель, ответила Гвендолин. – Так вот, я знаю такое место, о котором ни ты, ни твой водитель не догадываются. Поэтому держись крепче. – Она вдавила в пол акселератор, и «Кадиллак», вывернув с тротуара, помчался по Тои-авеню на северо-восток.

– Эй, ты умеешь водить? Остановись, не надо рисковать! – пытался вразумить девушку Гейворд, но она, не обращая на него внимания, неслась по городу в потоке машин, умело крутя рулем влево и вправо и умудряясь при этом никуда не врезаться.

– Без риска наша жизнь так скучна, – кинула она через плечо. – А скорость меня только возбуждает.

Ночные огни мчались за окнами, слившись в одну сплошную яркую полосу. Трясясь на сидении, толстяк постанывал от страха. Наконец машина выехала из города и, проехав еще несколько миль, остановилась на берегу Мичигана. Темная гладь озера расстилалась насколько хватало глаз, лишь где-то далеко на горизонте горели огни портов и кораблей. «Кадиллак» застыл на самом краю высокого обрывистого берега, футах в пятидесяти над водой, где из его окон открывался великолепный вид на ночной пейзаж.

– Красиво ведь, правда? – спросила Гвендолин и вдруг бросилась прямо на антрепренера, разорвав на нем рубашку и повалив на сиденье. Окончательно шокированный, Гейворд смотрел на нее своими поросячьими глазками снизу вверх и продолжал постанывать. Гвендолин же, распаляясь все больше, скинула с себя роскошное платье цвета морской волны и предстала перед ним совершенно голая, похотливая, страстная…

…Два тела сплелись вместе, зайдясь в экстазе. Толстяк неистово дышал, как вдруг, покраснев и надувшись, стал отчаянно хватать воздух ртом.

– Гвендолин… я не могу дышать… – едва вымолвил он.

– Потерпи немного, милый, скоро все закончится, – ласково ответила та, и в голосе ее внезапно послышались демонические нотки. Взглянув на нее, Гейворд обомлел: глаза ее неистово пылали, медные волосы превратились в настоящий огонь, а за спиной выросли два огромных черных крыла.

– Ты… ты… – захрипел он, но она, не дав ему договорить, резко сдавила коленями его промежность. Толстяк издал дикий вой, в котором смешались ужас и восторг, и обильно кончил, забрызгав сиденье, пол и даже стекла автомобиля. По телу его прошла судорога, и он затих, едва дыша.

В стекло позади Гвендолин раздался стук и, обернувшись, она увидела Джейсона, который с взволнованным видом топтался снаружи.

– Слава богу, ты успел! – Она открыла дверь и вылезла наружу. – Давай быстрее, вытягивай из него сущность, пока он в экстазе.

Брезгливо косясь на красное и потное тело антрепренера, молодой человек вытянул руку, и сущность Гейворда темно-зеленым облачком отделилась от него и скользнула в руку Джейсона, обратившись щедрой россыпью гвоздик и фиалок. Только после этого он взглянул на Гвендолин и увидел за ее спиной черные кожистые крылья, а на лице – два огромных клыка и выпученные желтые глаза.

– Ты суккуб?.. – задохнувшись от изумления, произнес Джейсон. – Так вот что ты имела в виду, когда говорила, что Эрли берет к себе любых существ…

– Да, но я нечасто являю всем свою сущность, – ответила девушка, принимая нормальный облик. – И советую тебе больше не возвращаться к этой теме.

Он кивнул, смущенно отводя взгляд от ее обнаженного, сияющего молочной белизной тела, пока она залезала в салон и одевалась. Показавшись наружу, она вдруг села на водительское место и принялась разворачивать машину передом к озеру.

– Ты что задумала? – наклонившись к окну, встревоженно спросил Джейсон.

– Отправлю его вместе с его дорогой тачкой на дно, – невозмутимо ответила Гвендолин. – Пусть копы думают, что это авария. Собьем их с толку.

Парень задумчиво кивнул, признавая, что это неплохая мысль. Вдвоем они кое-как усадили мертвого толстяка за руль, Гвендолин сняла машину со стояночного тормоза и быстро отскочила назад. «Кадиллак», нырнув радиатором вниз с обрыва, с грохотом прокатился по глинистому склону и зарылся в тихие прибрежные воды. Еще пара минут – и гладь озера сомкнулась над крышей автомобиля, немного подрожала и стихла. Сияли где-то вдали огни Чикаго, перекликивались гудками идущие по озеру пароходы; звезды и луна, безучастные ко всему, лили на землю свой холодный мертвый свет…

Кабинет в управлении утопает в сумраке, лишь едва чадящая на столе лампа разгоняет темноту, заставляя ее пугливо жаться в углы и дожидаться там своего часа. Пепельница в углу стола все больше полнится окурками. Подавляя зевоту и изо всех сил протирая покрасневшие от усталости глаза, одну за другой перелистываю страницы по делу об убитом тролле.

Буквально час назад пришел ответ на запрос из Департамента Охоты. Покойного звали Рудольф Багенрод, и он числился сбежавшим из резервации Форт-Бист на юге Орегона – это подтверждало и клеймо на его груди. Каким образом он добрался до Чикаго, непонятно, но явно не без чьей-то помощи. Вся его семья была также переловлена Охотниками и, согласно правилу о разделении, расселена в несколько заповедников побережья, так что побег явно организовал кто-то другой. Увы, но это все, что пока удалось о нем узнать.

Перелистываю на страницу с результатами вскрытия, также полученными совсем недавно. Самые худшие опасения подтвердились – Багенрод был убит каким-то совсем необычным способом. Ни один внутренний орган не был поврежден, и вообще следов насилия не наблюдалось, из тролля действительно будто бы вытянули всю внутреннюю сущность, как белок с желтком из яичной скорлупы. Теперь дело еще больше запутывается, и где искать убийцу, совсем непонятно.