Чтобы отвлечься и не заснуть окончательно, поворачиваю колок радиоприемника в углу. Там как раз передают последние новости. Блядь…

«Сенатор от штата Иллинойс Джордж Маккалум сегодня объявил о принятии законопроекта, согласно которому ни одно нечеловекоподобное или темномагическое существо, за исключением официально зарегистрированных в штате, не сможет въезжать в пределы Иллинойса. В бульварной прессе этот закон уже окрестили „драконовским“, а некоторые профсоюзы и отдельные предприниматели, нанимающие на работу в том числе и нелюдей, объявили о проведении забастовок и митингов за отмену решения Маккалума и смещения его с занимаемого поста. Сам же сенатор не планирует брать назад свои слова, выступив этим утром с речью в нашем эфире…»

Раздается треск помех, а затем из динамика звучит резкий каркающий голос сенатора:

«…Своим решением я отдаю дань уважения великому Аврааму Линкольну, который когда-то оградил Иллинойс от негров, превратив его в успешную деловую зону. Я же планирую оградить наш штат от нелюдей, своим едва ли не бесплатным трудом подрывающих нашу экономику и оставляющих без работы честных людей. И так же, как наш Отец Нации, я считаю невыгодным содержание резерваций в северных штатах. Америка для людей! Откроем границу и пусть все эти монстры бегут в Канаду, а мы здесь справимся сами и, более того, станем воистину великой нацией!..»

Я усмехаюсь, выключая радио. Интересно, известно ли этому Маккалуму, что дядюшка Эйб, будучи Охотником, сам являлся оборотнем и не умер бы, если в театре Форда Бут не всадил бы в него серебряную пулю? Не удивлюсь, если и в семейке нынешнего «борца за чистоту» есть свои скелеты в шкафу, связанные с нечистью.

Осторожный стук в дверь кабинета, входит Оггерлиф.

– Сэр, я тут нашел свидетельницу… ну, по делу об убийстве. В общем, она видела того тролля, но где, согласна сказать только вам.

Машу рукой, Огги открывает дверь, и в кабинет, разгоняя табачный дым волнами парфюма, входит девчонка. По виду – типичная шлюшка-суккуб: короткое платье, белый парик с выглядывающими из-под него рыжими кудряшками. Не спрашивая разрешения, садится напротив меня за стол, кладет ногу на ногу. Лицо выглядит знакомым, должно быть, еще в свою бытность Охотником встречался с ней.

– Кэролайн? – спрашиваю наугад.

– Можешь звать меня просто Кэти. – Она открывает небольшой серебряный портсигар, достает тонкую сигаретку. Протягиваю ей зажигалку. Струйка ароматного дыма в душном и насквозь прокуренном кабинете ощущается словно глоток свежего воздуха.

– Ну? – поторапливаю ее после второй затяжки. – Ты пришла сюда просто сидеть и курить?

Она смотрит на меня презрительным взглядом.

– Сначала гарантии моей награды.

– О чем вопрос? Конечно, ты получишь вознаграждение, все как было указано в объявлении.

– Я не о деньгах. – Она резко наклоняется вперед, и взгляд приобретает демонический оттенок. – Продлите мне лицензию?

– Боюсь, мы этим не занимаемся, – качаю я головой. – Тебе следовало бы обратиться в Отдел Надзора…

– Нет лицензии – нет информации. – Кэти резко встает, собираясь уйти, но тут Тим преграждает ей путь.

– Хорошо, мы достанем тебе лицензию, – говорит он, пытаясь усадить девушку на место. – Мы поговорим с Надзорщиками, но это требует времени, сама понимаешь. Умоляю, сядь, я лично займусь твоим делом.

– Не врешь? – Она кидает на него хитрый взгляд из-под длинных ресниц.

– Даю тебе слово славного потомка древней династии Оггер. – Гном торжественно прикладывает руку к груди.

– Хорошо. – Проститутка садится обратно за стол, снова затягивается. – Я знаю этого верзилу. Вернее, знала.

– И откуда же?

– Он работал вышибалой у Эрли. Я там часто бывала в последнее время, искала клиентов, вот и видела его.

– А потом? Почему он ушел оттуда?

– Я разве говорила, что он ушел? – удивляется Кэти, но, заметив мой строгий взгляд, усмехается: – И все-то тебе известно, Аллан. Он не ушел, его выгнали. Возник конфликт с одним из клиентов.

– Что за конфликт? С кем?

– А я почем знаю, – девушка пожимает плечами. – Меня там в это время не было, только слухи доходили.

Она стряхивает пепел с сигареты прямо на пол. Я подвигаю ей пепельницу, но она смотрит на гору моих смятых окурков с брезгливостью.

– И это все, что ты знаешь?

– Я же говорю, мне немного от тебя надо. Знала бы больше, потребовала бы не только продления лицензии.

Я вздыхаю, откидываясь на спинку стула. Теперь придется самому идти к Эрли, все выяснять. Но хоть дело сдвинулось с мертвой точки.

– Ладно, можешь идти. Я сам с этим разберусь.

– Про Надзор не забудь, парниша. – Кэти встает, проводит Огги пальцем по носу и, одарив его напоследок хищным оскалом улыбки, уходит.

– Зря ты ей дал слово. – Я поднимаюсь из-за стола, отправляя «кольт» в кобуру, а наручники со значком – за пояс. – Она в тебя вцепится хуже клеща, потом еще долго не соскочишь.

– А что мне было делать, когда вы сопли жевали? – огрызается гном. – Я, между прочим, вашу задницу от шефа прикрывал.

– Ну ладно, не кипятись. – Нагнувшись, я похлопываю его по плечу. – Я поеду к Эрли, а ты дуй в Отдел Надзора. Надо же слово потомка династии держать.

***

Ночное кабаре «Эрли», названное именем его хозяина, любителя всяческой «живности», уютно и красочно мигает огнями на пересечении Уэллс-стрит и Линкольн-авеню. В этот ранний час оно еще пустует, лишь несколько танцовщиц вместе с музыкантами сидят за дальним столиком возле сцены, пьют коктейли и негромко разговаривают. Ко мне мечется официантка, велю ей позвать хозяина, а сам облокачиваюсь на стойку, созерцая уютный полумрак, мягкий свет ламп и какую-то особую атмосферу, какая бывает лишь в ночных заведениях перед открытием. Тихая музыка стоящего в углу патефона только еще больше нагоняет на меня приятную тоску по лучшим временам. Наконец по винтовой лестнице сверху спускается сам Эрли. Золотой пиджак, прилизанные волосы, аккуратно подстриженные усики. Завидев меня, автоматически улыбается, но, как только подходит ближе и понимает, кто перед ним, улыбка тут же пропадает с его лица.

– А-а, детектив… Какими судьбами? Шоу ведь еще не началось… Выпьете?

– Перестань, Эрли, ты же должен понимать. Я по делу. – Излагаю ему всю историю, он кивает и все больше хмурится.

– Да, мне пришлось уволить Рудольфа, – выдавливает наконец он из себя. – Но я понятия не имею, кто и за что его убил, клянусь вам!

– А зачем ты вообще его взял на работу? Я все понимаю, ты любишь «зверушек», но одно дело – лисы и суккубы и совсем другое – взрослый горный тролль. Не слишком ли, как думаешь?

Он молчит, потупившись и нервно теребя манжеты. Наконец вскидывает на меня несчастный взгляд.

– Сам не знаю, детектив, что на меня нашло. Я тогда был в порту, принимал товар из Миссисипи (под «товаром» Эрли обычно подразумевает нелегальных девочек) и, когда уже ссадил всех на берег и собирался выходить из трюма, увидел в углу перегородку и из любопытства заглянул за нее. И там сидел он… весь забитый, угрюмый, и на меня смотрел так странно, жалобно. И я, вместо того, чтобы сдать его Охотникам, посадил в машину, отвез сюда и даже нашел ему приличную одежду. – Эрли жестко усмехается. – Теперь, конечно, понимаю, что глупо тогда поступил…

– И так же легко ты его выгнал?

– Там была такая ситуация… – Теперь хозяин кабаре смотрит на меня с настоящей жалостью. – Я ничего не мог сделать, поверьте… Меня бы закрыли к чертям, я и так уже почти на краю…