– Вы меня звали, магистр? – спросил тихонько отворивший дверь Сандро.
– Да, вызывал, – почти без колебаний сказал магистр и положил на столик письма Тэта. – Возьми эти бумаги и сожги их где-нибудь, лишь зря занимают место.
– Слушаюсь.
Взяв бумаги, Сандро и также тихо, не мешая магистру наслаждаться треском горящих поленьев, вышел за дверь, оставляя одинокого старика наедине со своей совестью, которой удалось даже выдавить из него возможно последнюю слезу.
Сандро же решил не сжигать бумаги сразу, а вначале изучить их на предмет чего-то полезного, способного помочь ему в будущем, но усевшись за стол в выделенной ему комнате и прочитав первые строки, содержащие в себе указания от кого и кому, кудесник быстро откинул от себя записи и постарался убрать их куда-нибудь подальше, дабы любопытство его не взяло вверх и он не нарушил бы тайну переписки, которая как он в тот момент полагал ещё сохранялась.
Утром Эндан проснулся на том же месте, где вчера улёгся рассматривать звёзды. Вся его одежда была мокрая от утренней росу, но это его ни разу не занимало намного интереснее для архимага было узнать, что делает рано утром клонизатор с листком бумаги, в то время как он только проснулся. Эндан поздоровался с Беном, который провёл сторожа лагерь эту ночь, и подошёл к Люку.
Люк сидел на полене, что они с Пэйблом вчера приволокли из леса, чтобы ночью сидеть было на чём, в то время как Атикин собирал небольшие поленья, и старательно водил пером по бумаге, которую он приложил к небольшой деревянной досочке, какие специально выпускают для путешественников.
– Что пишешь? – с улыбкой спросил Эндан.
– Письмо к родителям, – не отвлекаясь, ответил Люк. – Меня лишили в городе отписаться им, что сделка прошла удачно, так я вот хоть сейчас напишу, чтобы лишний раз не волновались.
– Знаешь, я думаю, нам ещё несколько дней не представится возможность отослать его, – чуть смеясь, проговорил Эндан.
– Прекрасно понимаю, но даже если бы мы сейчас были в городе, письмо бы ещё несколько раз потеряли, прежде чем отправили бы по адресу, – продолжа говорить Люк, строча пером. – Да и сама доставка сообщения дело затяжное.
– Уж это точно. Если бы тебя не отправили с нами, ты бы и то быстрее добрался до места.
На этих словах Люк закончил писать и, сложив письмо в конверт, положил его в карман на седле лошади, чтобы не потерять его.
– Это через портал? – спросил Люк, подняв наконец глаза на Эндана. – Ну, уж нет, я магии хоть и уважаю и верю в неё, но не доверяю. Особенно транспортировку себя. Ещё неизвестно, что из этого выйдет…
– Почему же? Все прекрасно пользуются порталами и…
– И иногда превращаются в оборотней, лягушек и прочих. Уж увольте, но я считаю, что магия и подвести может.
На этом их разговор закончился, Люк ушёл заниматься завтраком, а Эндан будить остальных.
После утренней трапезы, когда все уже встали и убрали палатки, Эндан наказал всем двигаться через ручей прямо в лесную чащу, где судя по карте их ожидал следующий привал у реки при переходе в лес Смерти, где и расположен тот самый храм Дьябло.
Природа в лесу была совсем иной. Часто по ветвям прыгали белки, а из кустов доносились звуки прячущихся зайцев. Пару раз дорогу перебегала лиса, а среди листвы виднелись едва различимые оленьи рога. Лишь сокол, чьи пронзительные жёлтые глаза сверкали путникам уже второй день, мог напомнить, что ещё совсем недавно они шли по ещё только зацветавшей и необщительной степи. Но путники не наслаждались даже пением птиц за прошлую ночь их коллектив начал опутываться сетями, деля участников похода на маленькие группки, выстраивая различные отношения между ними. Так Ква прониклась симпатией ко всем членам группы, она вообще была одним из тех людей, что старались видеть во всех только достоинства. Фиона же постаралась наладить отношения со Спайком и Ква (с дерзкой собакой дружба возникла как-то сама собой), а эльфов её мозг старался не замечать. Что же касалось Люка, то его шуточки и периодическая глупость, объединённая с простотой вызывали у неё гнев и раздражение, сила которых зависела лишь от остроты высказывания. Однако Люк сложил в её сторону тоже не самое лицеприятное мнение, так Фиона казалась ему весьма противоречивой и неестественной, словно она впитала в себя гордость и пренебрежительность принцесс или дочерей знатных людей и натуру тех жестоких лицемеров, что готовы изображать из себя кого угодно, лишь бы добиться нужного результата. В отношении остальных членов команды Люк испытывал скорее положительные эмоции, особенно к юному принцу, его общество сразу доставило клонизатору огромное удовольствие, ведь он раньше и не представлял, что принцы могут быть столь приземлёнными, естественно настолько, насколько может быть приземлённым представитель королевского рода. Атикин тоже был рад общению с Люком, он нашёл в нём человека, который бы мог помочь ему освоится в столь не привычных для него условиях. К остальным же участникам похода он относился с опаской и недоверием. Пэйбл был самым закрытым участником похода, он старался ни с кем не разговаривать и следить за тем, чтобы никто не растерял казённого имущества. Ему не нравился коллектив собранный Советом, его маленькие чёрные глазки презрительно перебегали с наркобарона на вампиршу и так дальше, видя лишь уродов и мерзких созданий, которых он бы ненавидел, если бы не его принадлежность к линнским эльфам, коей он так гордился. Мнение же Спайка Бена о команде было схожим, они видели людей хороших где-то внутри или даже просто хороших, но совсем не готовых к битве. Все члены коллектива, за исключением Эндана, были для них новобранцами, что наверняка знали теорию ведения боя на отлично, но ещё не разу не применяли её на практике, а это очень важный пункт. Первая же заварушка раскроет их истинный облик, а половину может даже убить. Собственно по этой причине Эндан старался ни с кем не разговаривать, лишь бы не привязаться к будущим покойникам.
Чем дольше они ехали по лесу, тем медленнее шли лошади, словно их копыта застревали трясине, и им приходилось прикладывать все усилия, чтобы вытащить их, однако Атикин знал, что единственное болото в этой части Басмунда расположено с юго-восточной части этого леса. И вот в какой-то момент лошади отказались двигаться дальше.
– Что происходит? – спросил принц.
– Ничего не обычного, – отвечал Эндан, спрыгивая с коня и подавая знак Спайку лететь дальше, – просто дальше мы пойдём пешком. Кони и ногой не ступят в Мёртвый лес.
– Что? Как? Но мы же ещё и до Мёртвого леса не доехали! – продолжал Атикин, пока его не перекричал Пэйбл.
– А как же лошади? Они принадлежат государству, их нельзя так бросать!
Эндан посмотрел на Пэйбла, чьи слова ему напомнили о людях в свете, которых он всегда старался избегать. Такие всегда следовали прописанным правилам, но не потому что считали их верными и работающими, а из-за желания выслужиться. Подобные люди способны на обман и предательство, они настучат даже на ближайшего друга, и будут считать это хорошим тоном.
– Порода этих жеребцов была выведена в Амеликлум, они сильнее, больше и быстрее и бесстрашнее любых других пород, а в мыслительном плане они уступают лишь единорогам, но этого вполне хватает, чтоб запомнить, где дом и вернуться в него из любой точки мира, – ответил с некоторой злостью Эндан. – Так что я уверен, они не пропадут, уважаемый Норкус, они вернуться домой.
– Оставьте лошадей здесь, – обратился архимаг ко всей команде, – снимите с них провизию и прочее, дотащим их до реки, а там разберёмся.
– А река не далеко отсюда? – спросил Люк.
– Вон за теми кустами, – указал Эндан.
Пока все занимались перетаскиванием мешков, к Эндану пришли детские воспоминания, ещё из тех годов, когда его дед был жив. Однажды лет четырнадцать назад, Тэт привёл его в мёртвый лес, он рассказывал истории об этом месте, одни, по мнению Эндана, были выдумкой, другие исторические подтверждены, но всегда они были героическими и завораживающими. Эндан помнил, как перебирался с дедом через реку, как его воображение будоражили выдумки Тэта, и как у него поначалу болела голова, пока дед не провёл над его головой рукой, сказав слово, что Эндан в те годы ещё никак не мог запомнить.
