Фэй, не человек, но не фэйри, знала, что такие, как она, – второй сорт. Всего лишь смертники, что исчезнут с лица Земли вскоре после исполнения миссии.

Да только ей на это было плевать. Всем плевать – но не Принцу.

Любящий быть не как все, Принц частенько заглядывал к ней в гости, встречал на улице, общался… Фэй не испытывала к нему никаких чувств. Она и не должна была испытывать.

И Принц, и Джанет были чудиками, что как-то прилипли к ней. А то, что прилипает, когда-нибудь да отсохнет. Отлипнет.

Но однажды…

***

В день, когда всё случилось, Фэй завтракала на кухне. Застеклённые двери, ведущие в сад, были распахнуты, открывая доступ свежему ветру. Метались ветви яблони, у корней которых покоился Мёртвый Пёс.

Фэй обжиралась, как это делают все Подкидыши: ела за десятерых, оставаясь при этом худой. Сидя в одиночку за длинным столом, она методично сметала всё, что вытащила из холодильника: йогурт вперемешку с ростбифом, треугольные сандвичи вместе с ломким шоколадом… Молча, целеустремлённо – и без всякого удовольствия.

Фэй отвернулась от сада, открывая морозилку, когда позади раздался шорох.

Пахну́ло подсохшей кровью, по́том и…

Фэй вихрем развернулась, чтобы перехватить штырь, нацеленный ей в спину.

– Мразь!.. – прошипел знакомый голос.

Железо обожгло руку, но Фэй не дрогнула: Подкидыши были более устойчивы к металлу, чем фэйри. Не поведя и бровью, Фэй легко отшвырнула от себя Офелию, и та врезалась в кухонный шкаф. Офелию, которая…

…Которая была куда моложе, чем надо.

Одета в неведомо какие тряпки.

И изранена так, что…

– Привет, фальшивка, – прохрипела Фэйт Гриффитс, пытаясь встать на ноги.

Фэй не ответила. Фэй впервые в жизни была поражена.

– Что, не ждала? – спросила Фэйт – и скрючилась в жестоком кашле. В уголке её губ надулся и лопнул бордовый пузырёк. – А я ведь помнила про тебя. Все эти клятые годы…

Фэйт расплылась в кровавой улыбке и без предупреждения кинулась вперёд. В руке её возник острый обломок рябиновой ветки.

Фэй, не успев отбить удар, вместе с Фэйт повалилась на стол.

Шум, грохот, звон…

– Забрала мою жизнь, тварь?! – прорычала Фэйт, целясь обломком в сердце. – Получай!..

Фэй дёрнулась, и рябина лишь обожгла рёбра. Взмах руки – и Фэйт заново отлетела прочь, чтобы врезаться в стенку со всей силы.

Всхлипнув, она сползла на пол, оставляя на обоях широкую красную полосу. Но в глазах её, когда Фэй молча подошла и присела рядом, горела всё та же ярость.

– Ненавижу… ненавижу вас всех, – прохрипела Фэйт.

Фэй знала: подлинник умирает. Это было заметно невооружённым глазом.

Чудо, что ей удалось сбежать, найти старый дом, Фэй…

Фэй нахмурилась. Тронула Фэйт безобразным пальцем.

В стране фэйри время текло иначе, не как у людей. Кого-то из похищенных возвращали в том же возрасте, кого-то – совсем дряхлым… Фэйт же, украденная около семи лет назад, юной десятилеткой, сейчас выглядела почти на тридцать.

– Пожалуйста… – внезапно просипела Фэйт, и Фэй склонилась ближе. – Пожалуйста… съешь моё сердце.

«Что?..»

Рука Фэйт Гриффитс нашла руку Подкидыша и стиснула её из последних сил.

Фэй не успела удивиться. Кухню вдруг заполнил цокот множества когтей и смрадный звериный запах.

Алый псарь и чёртова дюжина его собак.

Алый псарь, что нашёл беглянку.

– Мертва, – сказал высокий фэйри, подойдя. Псы, белые как лунь, с кровавыми махрами на ушах, предвкушающе защёлкали зубами.

– Как она сбежала? – спросила Фэй, но её будто не услышали. Только взгляд – искоса – да усмешка на губах-червяках.

Не твоё дело, Подкидыш. Отойди и помалкивай.

Алый псарь взмахнул рукой, и псы жадно набросились на труп.

Фэй молча смотрела, как острые зубы выдирают из нутра ленты кишок. Слушала, как хрустят перемалываемые кости, хлюпает влажная требуха… Как урчат, насыщаясь, монстры.

«Ни косточки, ни капли крови, ни следа», – подумала Фэй, когда Алый псарь, видя, что пиршество подходит к концу, тихонько свистнул прежде, чем исчезнуть.

Псы работали на совесть. Они и правда были такими, как рассказывали. Даже обои – обои! – изгвазданные кровью вновь стали чистыми от их языков. Да только…

Меж бровей Фэй залегла морщинка. Что это там? Вроде бы… сердце?

Дюжина псов уже испарилась, прыгнув за хозяином в незримое пространство, – портал, что открылся в воздухе. Но тринадцатый, самый младший, припозднился, играясь с багровым комком, точно кот.

И Фэй вспомнила просьбу.

А потом сердце плюхнулось ей на тапочек.

И испустило дрожь.

Пёс не успел заглотить добычу: секунда – и Фэй, с холодным удивлением на лице, уже крутила в пальцах странный орган.

Рычание заставило взглянуть на пса – тот ощерился, готовый к бою. Но Фэй не успела сделать ничего: по кухне снова пролетел потусторонний свист, и пёс, хрипло тявкнув, оглянулся.

Его звали. Требовали его.

И пёс подчинился… отступив от Фэй, в чьей руке трепетало мёртвое сердце.

***

Фэй оторвала крылышко и, отбросив ещё живое тельце в сторону, приложила его к бумаге.

«Так. Или сяк? – подумала она, вертя крылышко на белом листе. – Или, быть может…»

Ту-дум!

Вздрогнув, Фэй уронила часть мотылька и скосила взгляд на шкатулку. Антрацитовые глаза её прищурились, в ненасытном желудке заурчало.

Сердце Фэйт манило к себе, но Фэй медлила. Фэй не могла понять, что с ним такое.

Ту-дум-тум!

Настойчивей. Громче.

Рука Фэй дёрнулась, толкнув жестянку, и тысяча ножек, усиков и крыл густо просыпалась на бумагу. Фэй зашипела, но тотчас заткнулась, когда нос её учуял фиалки. Останки насекомых вдруг пришли в движение сами собой. Стоило моргнуть – и они сложились в портрет, что был узнаваем.

– Помнишь меня? – прошелестело в комнате.

Фэй подобралась и выпрямила спину.

– Да, леди. Конечно, – почтительно склонив голову, ответила она.

Губы из хвостиков стрекоз изогнулись в улыбке.

– Славно. Говорят, сегодня тебя навестили…

Фэй кивнула. Пульс её, что был куда медленней человечьего, чуть убыстрился. Что ей прикажут? Ведь дочка Гриффитсов мертва.

– Что прикажете, леди? – спросила Фэй.

«Убить их всех?»

– Продолжай работу, – удивив её, ответила Дама-создатель. – Продолжай, и мы увидимся через год…

Тум!

Фэй покосилась на шкатулку.

– Моя леди, – облизав губы, начала она, но портрет уже исчез, обратившись в насекомьи останки. Желудок взвыл, как некормленый пёс.

«И что мне делать с тобой?» – раздражённо подумала Фэй, открывая шкатулку с мёртвым-живым сердцем.

Она впервые видела такое. Никогда не слышала о таком. Фэй, обладавшая вековой памятью фэйри, не знала, что такое бывает.

«Спросить Принца? Или Рыжего Роба?»

Фэй тронула сердце длинным пальцем и слизала с кожи кровяной отпечаток.

Невкусно. Как всегда. Но…

Ту-дум!

Фэй невольно усмехнулась.

Провоцируешь, да? Играешь?

Сердце притягивало взгляд, во рту копилась слюна. И Фэй не выдержала. Куснула, точно книжная Алиса при виде надписи: «Съешь меня».

И…

Горько. Сладко.

Вкусно.

Глаза Фэй полезли из орбит, губы дрогнули в не верящей улыбке…

А потом её скрючило в три погибели.

Захрипев, Фэй повалилась со стула. Казалось, в каждую клеточку тела вонзились невидимые крюки, что драли, мучали, тянули… В глазах вскипели слёзы, тело пробила дрожь…

И Фэй отпустило.

Сглотнув, она медленно поднялась. Взгляд её был прикован к надкусанному сердцу.

«Что. Это. Было?»

Рука вдруг сама потянулась к опрокинутой шкатулке. Выругавшись, Фэй отпрянула.

«Что за фокусы?!» – с яростью подумала она. В голове гудело, как, наверно, гудит после попойки. Кусая губы, Фэй отступила к двери.

«Надо подумать. Надо… спросить Принца».

Фэй вышла – почти выбежала – в сад. Свежий воздух тут же заледенил лёгкие, защекотал ноздри. Привёл в порядок звенящую голову. Фэй двинулась к калитке мимо яблони, мимо могилы Мёртвого Пса и тут…