Гидролог не сидел на месте ни мгновения, мало и тревожно спал, ел на бегу, у него было бесконечное количество вопросов к этому миру, из Найло изливался неостановимый поток идей и версий, которые немедленно нужно было опробовать и проверить, а когда заканчивался очередной эксперимент – всегда оказывалось, что за это время Йеруш придумал несколько новых. Потому теперь, когда его помощники уже валятся с ног, им вместо долгожданного отдыха нужно сниматься с места и снова куда-то нестись, доставать карты, ящичек с чертёжными инструментами, большие ящики с подпорками, верёвками, кристаллами, железками и птичками на верёвочках.

Попервости сподручники ожидали, что Найло будет откусывать головы этим птичкам. Вот ничуточки никто бы не удивился.

У деревни далеко на востоке от Донкернаса, почти на границе с Хансадарром, гидролог нашёл участки побелевшей земли, долго бегал вокруг них и кричал: «Ага, ага!», «Сегрегация!» и «Вынос!».

Один из сподручников потом клялся, что спустя десять дней такой жизни даже лошади, увидя Найло, пытались зарыться в землю.

Словом, появление гидролога было самым запоминающимся событием сезона восточного ветра, плавно перешедшим в целую череду запоминающихся событий сезона горького мёда.

Найло и выделенные ему помощники ездили по домену дней пятнадцать (или тысячу), а по возвращении в Донкернас осунувшиеся сподручники заявили всем, кто желал их слушать: хоть режьте их, хоть ешьте их, больше они никуда не поедут с этим ненормальным. Эльфы пошатывались, подёргивали глазами, на любой звук реагировали затравленными взглядами и вжиманием головы в плечи.

А Йеруш Найло, полный энергии, блестящий глазами, помчался к Теландону, не потрудившись даже переодеться, и заявил, что нужно срочно собрать всех магов и учёных, поскольку он знает, что происходит с водой «в этом восхитительно диком домене».

Стоит ли говорить, что маги и учёные собрались очень быстро. Один за другим они стягивались в зал собраний на первом этаже, возбуждённые, встревоженные, и обитый деревянными панелями зал постепенно наполнялся гудением голосов, как будто в каждом углу поставили по здоровенному улью с голодными пчёлами. Гудение вилось в воздухе, размазывалось по дубовым панелям, гасло в складках тяжёлых штор зелёного бархата и разбавлялось топотом шагов: это бегал по залу кругами Йеруш Найло, похожий на отощавшую ворону в своей чёрной дорожной мантии, которую так и не потрудился сменить. Ему не терпелось вывалить на эльфов новости, и он едва ли не подпрыгивал, едва ли не взвизгивал в ожидании, когда наконец соберутся они все.

Теландон. Его помощник Тарис Шабер. Ещё одна его помощница Альма Охто. Маг воды Льод Нумер, упорно не желающий поднимать взгляда на Найло, словно они были незнакомы, словно не Льод порекомендовал его Теландону.

А может быть, Нумер не хотел встречаться глазами с другими эльфами, ведь они тоже знали, что именно Льод рекомендовал Найло.

Маг подобия Ораш Орлай, старик, занимающийся взаимосвязью машин и драконьей магии, погружённый больше в изучение библиотечных архивов, чем в изыскания сегодняшнего дня. Фалон Мурло, учёный средних лет, пытающийся заполучить в свои руки дело Ораша Орлая, но слишком деликатный для того, чтобы преуспеть. Маг подобия Жотал Алгой. Почтенная учёная Цедда Хамло. Старший драконий надзиратель Ахнир Талай. Старшие драконьи воспитатели Корза Крумло и Флёд Жирай.

Яркие глаза Йеруша блестели лихорадочно, неистово, белки их покраснели от недосыпа, под глазами залегли тени, делающие худое лицо откровенно пугающим. Найло кусал губы, и они делались ещё ярче на бледном осунувшемся лице – как будто Йеруш хлебнул крови, и весь вид этого эльфа говорил, что он жаждет добыть ещё.

Наконец, когда зал наполнился донкернасцами, когда у Найло зарябило в глазах от донкернасцев, Теландон поднял руку, призывая собравшихся умолкнуть – они немедля умолкли – и кивнул Йерушу:

– Итак? Ваши изыскания. Были успешны?

– Ещё как! – воскликнул Найло, остановился наконец, развернулся к донкернасцам и развёл в стороны руки, словно желая их обнять – или накинуться и загрызть.

Эльфы искоса переглядывались.

– У вас там засол грунтовых год и деградация! – Заявил Йеруш с такой гордостью, словно сам всё это устроил. Растопырил пальцы. – Каково?

Оглядев онемевших донкернасцев, он пояснил:

– Это значит, что почва становится непригодной для сельского хозяйства, и скоро все умрут. Но! – он повысил голос. – Это дело пятое!

Глубоко вдохнув, он обвёл взглядом собравшихся и проговорил с видом эльфа, водружающего на макушку торта ведро с вишнями:

– А теперь о воде.

Опустил руки, тут же сложил ладони шалашиком, подул на них и заговорил спокойнее, перебегая взглядом от одного лица к другому:

– Ваша вода по большей части ушла из подземных источников, пробила себе другие пути. Недалеко от границы с Хансадарром строят новую резиденцию владыки, вы же знали? И в результате что? Что?! – вдруг взвизгнул он, словно его ткнули иглой в зад. – Оползни, просадки, карсты! Вдобавок сушь! И-и-и что ещё?

Резко, развернувшись, Найло заложил руки за спину, сильно ссутулился, забегал туда-сюда.

– Вода, которой перекрыли путь оттуда, нашла себе другие дороги – а что должно было остановить её, хотел бы я знать? Вы не слыхали, в Урреке не случалось полноводья? В Зармидасе? Они там должны были полной пастью черпать вашу воду, о, ведь они продавали её вам, продавали, да? Скажите мне, что они ещё и нажились на этом, иначе я буду разочарован!

Эльфы переглядывались. Один лишь Теландон смотрел на Найло сумрачно-невозмутимо и, дождавшись, когда тот умолкнет, разлепил губы, вытолкнув из себя скупое:

– Где. Наша. Вода.

Йеруш слегка стушевался, его голова дёрнулась вправо, словно пыталась спрыгнуть с шеи и укатиться от неудобного вопроса. Дёрнулась раз, другой, и тут же взлетели вверх длинные худые руки, словно ощипанные птичьи крылья. Одна сломалась в локте, указывая вниз и вбок, и Найло с восторгом сопроводил это движение единственным словом:

– Ушла!

Вторая его рука изогнулась наподобие знака ꜠, означающего звук «зэ».

– Осталась и уплотнилась. Изменилась!

Донкернасцы по-прежнему стояли и смотрели на Найло, и взгляды их говорили: «Мы ждём пояснений. Мы уже почти устали их ждать».

– Да что с вами не так?! – взорвался Йеруш. – Ваша вода ушла, топ-топ, плюх-плюх, её пути под землёй перекрыли, она пробила себе новые, в Уррек и Зармидас! Плюх-плюх, вы понимаете? Или мне лицом изобразить, как вода течёт в Уррек?

Долгий, с присвистом вдох Тариса Шабера и то, как сжимались в кулаки его пальцы, заставили бы заткнуться кого угодно, только не Йеруша Найло. Остальные эльфы, судя по выражению лиц, всерьёз пытались поджечь его взглядами, Альма Охто поскрипывала зубами. Теландон смотрел на Йеруша, сложив руки на груди и чуть поджав губы. Было непонятно, собирается ли он остановить донкернасцев, если те примутся бить Найло.

Нетрудно было представить, как Теландон степенно удаляется, делая вид, что ничего не заметил, или даже сам подходит к куче-мале, чтобы разок-другой пнуть Йеруша пяткой.

– Вода, которая не утекла, изменилась, ну! Она сделалась кристаллами, солями, слизью, быть может, живой, о, если бы живой, какой восторг! – Найло хлопнул себя ладонями по бёдрам. – Она перестала быть просто водой, потому её не чувствуют маги и драконы. Точнее, они могли бы, но не понимают, куда смотреть. Они же не рассматривают, к примеру, вас, как источник воды, правда? Или рассматривают? Вы не проверяли, слышащий воду может напиться из эльфа?

– Что. Можно. Сделать.

Ровный голос Теландона прохладной ладонью лёг на макушки закипающих эльфов. Прекратился скрип зубов, сжимание кулаков, сверкание разноцветных глаз. Найло замер с открытым ртом, глядя на верховного мага с буйным, детским восторгом.

– Вы хотите что-то с этим сделать? Вы сумасшедший. Я в восторге. Можно я останусь тут навсегда? Или хотя бы на месяц?

«Нет!» – хором возопили лица эльфов, и распахнутые в ужасе глаза умоляюще уставились на Теландона, а тот не колебался ни мгновения: