Вампиры передвигались по мрачным даже несмотря на обилие факелов подземельям почти бесшумно и незаметно. Алые глаза кровопийц выплывали из темноты стремительно и неожиданно ровно перед смертоносными и молниеносными атаками дакнов. Немертвых становилось все больше и больше, они лезли отовсюду, словно тараканы. Теперь наравне с вампирами на язычников начали набрасываться поднятые из могил скелеты и зомби. Непонятно только, откуда они здесь взялись, но это не имело ровным счетом никакого значения, по крайней мере в тот момент. Главное – выбраться из катакомб.

Если сначала гвардейцы-лучшие, вооружившись серебряным оружием, уверенно отбивались от нежити и пробивались к выходу, то теперь преимущество в дисциплине и вооружении сошло на нет из-за численного превосходства мертвецов. Многие язычники были ранены, да и усталость брала верх, поэтому каждый шаг к выходу давался воинам все тяжелее и тяжелее. И дакны это чувствовали, они усиливали натиск и сдавливали кольцо окружения.

Не без труда, но очередная десятка кровососов была перебита, и зоократы с радостным воодушевлением кинулись к лестнице наверх, в жилые этажи дворца.

– Закрыто! – в панике закричали гвардейцы, уткнувшись в каменную плиту, перекрывающую путь к спасению.

Джаван, идущий одним из последних и бешено кромсающий наседающих на отступающих язычников вампиров, не поверив своим ушам, сразу же кинулся во главу отряда. Впервые за всю эту проклятую ночь у принца задрожали руки, когда он своими глазами увидел перекрытый проход. Холодный пот прошиб его, а сердце ушло в пятки. Он не знал, что делать, как не знали и его люди.

Если эта лестница закрыта, значит, Трапезустий повелел замуровать все ходы в подземелья. Если это так, то гвардейцы обречены, и, сколько бы они ни сопротивлялись, вампиры рано или поздно перебьют их всех.

Мертвецы, почуяв смятение в рядах противника, набросились на врага с удвоенной силой. Они разрывали на части испуганных язычников, нарушивших в панике строй.

– Спокойно! Спокойно! Держать строй! – еле сдерживая дрожь в голосе, закричал Джаван, стараясь вселить в своих воинов уверенность, и кинулся на передовую. – За мной, выберемся по другой лестнице!

Принц отважно и самоотверженно принялся рубить мертвецов, прокладывая своим воинам путь к другому выходу. Это была их единственная надежда. Джаван, конечно, был бы рад в нее поверить, но, скорее всего, все ходы в подземелья уже замурованы, а значит, гвардейцы обречены. Но нельзя было позволить своим людям сдаться и дать вампирам одержать легкую победу. Если им суждено погибнуть, то они погибнут достойно и будут идти от лестницы к лестнице, пока не найдут выход или свою смерть.

Рисунок 15. Черный жрец-вардарагх.

ХХХ

Храм лучших представлял собой огромный дворцовый комплекс пирамидальной формы. Каждые три-четыре этажа образовывали ступени этой пирамиды, и каждый уступ представлял собой отдельный оборонительный рубеж, ведь дворец одновременно являлся одной из самых неприступных крепостей в Союзе и был оплотом власти наилучших. Храм лучших стоял на западе столицы обособленно от остального города и со всех сторон омывался водами озера Анайшиак. В цитадель правителя вел только один мост.

Но, опасаясь восстания, в том числе бунта храма кота, люди государя приняли дополнительные меры предосторожности, чтобы еще лучше защитить храм правителя. Во дворце были заготовлены массивные каменные плиты, которыми в случае осады крепости защитники готовились перекрыть входы в замок и переходы между этажами, чтобы мятежникам было максимально сложно штурмовать каждый этаж и каждый зал дворца.

Каменные плиты были покрыты богатой резьбой и поставлены вдоль стен для маскировки, чтобы участники союзных переговоров не могли предугадать их истинного назначения. Как-никак, а верноподданные правителя планировали с их помощью защититься от котов, насекомых и ящеров Ясамальского княжества, чьи дипломаты были во дворце, а потому никто не хотел вызывать у соглядатаев потенциальных врагов подозрений и раскрывать им свои секреты.

И вот теперь, когда опасность нагрянула с самой неожиданной стороны, настал черед использовать эти плиты по назначению, пусть они теперь и защищают дворец совсем от иного противника, чем планировалось. Язычники быстро накрыли ими все ходы в подземную часть дворца, кишащую мертвецами, так и желающими выбраться на поверхность. Как и велел Трапезустий, незаблокированной оставили лишь центральную лестницу в подвалы.

Воины-лучшие в зачарованных нефритовых доспехах упорно сдерживали орды настырных кровожадных вампиров, с завидным упорством продолжающих ломиться в единственный оставшийся незамурованным проход наверх. Большая часть контингента дворцовой стражи была стянута на первом этаже. Многочисленные отряды, большинство воинов которых не имело серебряного оружия для противостояния нежити, сомкнув стену щитов, самоотверженно не давали кровососам выбраться наружу.

Периодически вампирам и прочим упырям удавалось выдернуть из монолитного строя язычников какого-нибудь бойца. Каждый раз, когда это происходило, мертвецы разражались еще более лютыми воплями и мгновенно утаскивали несчастных вниз под их истерические крики боли и ужаса.

– Ну, где он? – нервно спросил Трапезустий непонятно кого, хотя прекрасно понимал, что никто не в силах ответить на этот вопрос. Его терзали сомнения. Государь боялся за своего брата и не хотел его потерять, но, с другой стороны, он опасался, что его воины не смогут долго сдерживать дакнов. Перекрыть последний путь в подземелья сейчас и спасти своих людей и себя, но, возможно, обречь брата на верную гибель или, рискуя всеми жителями дворца, подождать Джавана?

Если бы все не было так плохо, наилучший даже не думал бы над этим и повелел лучшим удерживать проход столько, сколько понадобится, до последней капли крови. Но, увы, ситуация была катастрофичной. Большая часть опустевшего города была захвачена мертвецами почти без сопротивления менее чем за час, и теперь под властью язычников остались лишь дворец правителя и храмовые комплексы псов и котов на юге, где продолжали идти ожесточенные бои. Кварталы псов и котов были не так хорошо укреплены, а потому получалось, что дворец наилучшего был основным оборонительным рубежом города. Если он падет, то Тагараски окажется во власти мертвецов, а Союз развалится, лишившись своей столицы и правителя и безо всякой гражданской войны. Хотя тот факт, что представители других земель предпочли укрыться от мертвецов в храме Мануака Копанака, а не в цитадели наилучшего, и так был не чем иным, как протестом против власти Трапезустия.

– Чему, пятнадцать минут… Пятнадцать минут, и, если они не вернутся из подземелий, закрываем проход, – дрожащим голосом, скрепя сердце, распорядился государь.

Последнее, что он может сохранить, так это жизнь его людей, и ради них Трапезустий должен принимать непростые решения, иначе всем скоро настанет конец. Таков удел наилучшего.

«Прости меня, брат», – вновь едва не заплакав, взмолился Трапезустий. В иных условиях он отправил бы своих подданных на верную смерть, но сделал бы все, чтобы не дать Джавану погибнуть. Да, Трапезустий знал, что Джаван считает его эгоистом, но ради брата государь был готов на все. Вот только сейчас такое решение означало бы верную смерть для всех во дворце, Трапезустий и так очень сильно рискует, откладывая неизбежное еще на пятнадцать минут.

ХХХ

Свет факелов окончательно померк, и удручающая тьма поглотила воинов Джавана. Язычники уже потеряли счет времени, и никто не мог сказать, сколько они скитаются во мраке подземных коридоров в отчаянной попытке спастись, отражая бесконечные атаки толп вампиров. Как бы принц ни старался подбодрить своих людей, страх и отчаяние буквально витали в воздухе. Все боялись, что их заперли в подвалах, оставив на растерзание полчищам кровососов.