Мосты разводятся шире, шире…

В БДТ премьера, а Мишка не успевает, в Эрмитаже новые экспозиции, но уже для других. В «Кинематографе» фильмы Феллини, но поздно, очень поздно.

– Смотрите! – Надя показала на группку первокурсников. Там дурачился и смешил друзей черноволосый паренёк. – Смотрите, новый Клёпин.

Мишка задумчиво идёт по Невскому, шумит внезапно налетевший ветер, поднимая с земли упавшие листья, на небо наползают тучи, Мишка бежит, падают первые дождинки, он прячется в подъезд и пережидает дождь.

– Ну что, Миша, пора прощаться?

– Да.

– Тогда запомни, – сказал Сергей, – что бы ни случилось, мужчина должен быть всегда чисто выбрит, хорошо одет и слегка пьян!

Мишка выпрямился и повторил про себя:

– Запомни, Мишка, мужчина должен быть.

А Надя вдруг добавила:

– И у него должны быть кривые ноги.

– Почему?

Надя опустила глаза и с каким-то затаённым смыслом упрямо повторила:

– Кривые ноги.

Вот, пожалуй, и всё.

А если встретиться нам не придётся, откроем альбом и посмотрим. Вот мы: Сергей, Надя, Колька, Маша, Ольга, Лев, Люба, Катя, Мишка…

И другие. В других альбомах и жизнях.

В мятых штанах, с улыбкой на всю физиономию, засунув руки в карманы какой-то короткой, непонятного цвета куртки, один такой Мишка шёл получать подъёмные. Услышав перед распределением, что, если поехать на Север, то там без денег выдадут дублёнку, он вызвался на работу в Коми АССР, и теперь, довольный своим умением устраиваться, шёл получать – на что напросился.

В сером здании на Литейном, в кабинете, где за окном виднелось небо с проводами от троллейбусов, сидел майор. В новой форме.

– А дублёнку дадут? – ещё раз решил проверить Мишка.

– Приедете на место, там и дадут, – сухо ответил майор. И ткнул пальцем в бумагу. – А пока распишитесь в получении аванса, молодой человек.

И вот прошло лето. И пришёл поезд. И Мишка, имея в кармане только что полученный диплом, а на шее красивый галстук, надетый, чтобы создать о себе хорошее впечатление, слез с этого поезда в одном северном так себе городишке, в котором уже дул холодный ветер, обещавший зиму. Поправил галстук и огляделся: кроме него на перроне стояло серое помятое здание вокзала, уборная «М-Ж» да понатыканные в асфальтные дырки худые деревья, со злостью выставившие кривые потрепанные ветви навстречу ветру. Мишка вздохнул, поднял чемодан и пошёл искать общежитие, потому что именно там рассчитывал найти своего институтского друга, как и он сам, распределённого работать в этот маленький город. Город… на краю бесконечного леса и болот.

Когда открыл дверь, Андрей лежал на кровати и курил. Увидев знакомую физиономию, вместо приветствия спросил:

– Оформился?

– Нет ещё, – удивился Мишка, – только приехал ведь.

– Тогда уезжай, и быстро. Совет даю.

– Да брось ты, – ответил Мишка с обидой. – Вечно у тебя какие-то фокусы… Куда ехать, раз уже приехал?

– Ну если не хочешь, – Андрей бодро встал, – беги в штаб, они там ещё работают, а я пойду в магазин водку куплю, отметим.

– Слушай, – Мишка замялся, – скажи, а тебе дублёнку дали?

– Ой, хватит… Хочешь, подай заявление в МВД, и двадцать пять лет будешь носить и дублёнку, и погоны в придачу.

– Нет, не хочу, – сказал Мишка.

И побежал в штаб.

Штаб находился неподалёку и радовал глаз надёжностью постройки. При наличии героев в нём можно было держать круговую оборону. Хотя, надо отметить, здание было всё-таки меньше, чем на Литейном. В отделе кадров Мишку записали во все необходимые бумаги и выдали пропуск с красной обложкой и золотым тиснением «МВД». Про дублёнку он уже не спросил. А может, надо было? Носил бы – и холода не знал. Всё могло быть обосновано, а так – чего, спроси, приехал…

– Распишитесь, – показал пальцем офицер.

– За что?

– Не разглашать. Пять лет.

– Пять так пять.

Подписал и пошёл обратно в общежитие. Пока Мишка оформлялся, Андрей развил бурную деятельность. Венцом её стали застеленная кровать да на столе бутылка, консервы и хлеб.

– Ну, – сказал, когда сели, – с приездом!

Разлил горючее по стаканам.

Чокнулись. Выпили.

– А почему хлеб чёрствый? – спросил набитым рыбными консервами ртом Мишка.

– Ты что, сюда жрать приехал? За три тысячи километров? – возмутился друг.

– Работать.

– Ну это от нас не уйдёт.

А утром Андрей повёл Мишку представляться. Так как оба молодых специалиста закончили санитарный факультет мединститута, их начальник, естественно, находился в местной санэпидстанции.

Вошли внутрь – там было чисто, уютно. Стучала пишущая машинка, и кто-то диктовал текст. Главный врач СЭС МВД, крупный мужик с красной физиономией, сидел в отдельном кабинете, распространяя в замкнутом пространстве запах перегара.

– А сейчас выступит начальник транспортного цеха, – тихо сказал Андрей и уставился в потолок.

– Значит, приехал всё-таки, – медленно начал сидящий за столом. – Должен был к первому августа, а сегодня уже третье сентября, неплохое начало.

Налил себе из графина. Выпил. Посмотрел исподлобья.

– Расхолаживаться не дам. Тут тебе не по Питеру рассекать. Здесь работа серьёзная. Поедешь в Можский, у меня мест нет, – не удержался и опять налил из графина. – Всё. Идите.

– Вот сука! – разозлился Андрей. – Специально сделал. Я здесь, а тебя выпер.

– Да ладно… А где это – Можский?

– Отсюда примерно километров шестьдесят на север.

– Ну-ну.

Они ещё чуть покрутились в санэпидстанции, потом пошли в столовую, в магазин и вернулись в общежитие. Мишка лёг на кровать, а Андрей сел у окна и закурил.

На улице пошёл дождь, серый, холодный, в комнате потемнело, за дверями смеялись и разговаривали. Оба молчали. Андрей докурил, взял гитару, проверил звучание и тихо-тихо начал:

Пустой с утра, немытый внутри поезд ушёл в семь сорок пять. Не сильно радуясь работе. Дорога была муторная. Через каждые полчаса приходилось останавливаться, впускать одних, выпускать других. И все морды знакомые, приевшиеся. Ездят и ездят, пытаются окна открыть, ноги расставляют. О! Новенькие есть – на свиданку, что ли?

В отделении у самого тамбура сидели Мишка, толстая курящая девушка с большими ресницами и старичок. После первых слов выяснилось, что все они едут в одно и то же место и едут в первый раз. Мишка, человек непонимающий, конечно, подёргал окно. Так, на пробу – не открылось.

– От сглаза закрыли, – сказал и посмотрел на курящую девушку.

Девушка хихикнула.

– Меня Мишей зовут, – представился.

– А я Лена.

– Алексей Сидорович, – влез старичок. – Может, в шахматишки сыграем?

Мишка открыл рот, но сообщить что-либо не успел.

– Ваши документы? – четыре человека с цепкими глазами. Руки в карманах. Проверяют.

– Патруль, – сказал старичок. – Мне это знакомо – работал в таких местах. Так как насчет шахматишек, молодой человек?

– Нет, – отказался Мишка. – Я не в форме.

И повернулся к Лене.

Добрались через полтора часа. Маленькая станция: перрон, какие-то заборы, рядом несколько домов – и всё. Там, где обрывается перрон, – загон из колючей проволоки, автоматчики, собаки. И из вагона с зарешёченными окнами – его раньше Мишка не увидел – спрыгивают на землю люди в чёрном и под крики конвоя становятся в колонну.

– Ваши документы? – опять патруль.

Посмотрели. Отдали обратно.

– А где же посёлок? – спросил у них Алексей Сидорович.

– Если есть попутка, то по бетонке три с половиной километра, а идти напрямую – всего полтора. Во-он там, где трап.