Как Федор и предполагал, не доезжая километров пять до «Искры», перед ним разверзлась злополучная речка Ветрянка, вышедшая после ливня из берегов. Когда-то тут было небольшое село, которое исчезло с тех пор, как через лес проложили дорогу. С этого момента Ветрянка периодически стала выходить из берегов и затоплять не только маленькое заброшенное поселение, но и низшую часть дороги. Оползни с ближайшей горы Высь были обычным явлением. За двадцать лет существования дороги все местные власти давали клятву решить эту проблему, но почему-то никому это не удавалось. После каждого затопления выходила уборочная техника, разгребала то, что сползло с горы, потом залатывались дыры в асфальте, и на этом все заканчивалось. Крупные большегрузные машины довольно легко побеждали это привычное природное препятствие, особенно те, которые сталкивались с этой проблемой ежегодно. Для легковых машин преодоление препятствия в виде рытвин и булыжников, скрытых под двадцатисантиметровым слоем воды, было настоящим испытанием. Требовалось обладать опытом и знанием рельефа дороги в злополучном месте, чтобы безопасно преодолеть последствия стихии. Проехать через вышедшую из берегов речку и не угробить машину можно было только одним способом – если держаться крайней правой части дороги, забирая в сторону возвышенности под углом двадцать – двадцать пять градусов. При этом часто из-под дверцы в салон машины начинала проникать вода. Не каждому водителю удавалось сохранять спокойствие, когда машина под углом забирает круто вправо, а под левой дверцей в этот момент начинает образовываться лужа. Но для многих местных жителей это было делом довольно обыденным, хотя и крайне неприятным.

Вот и сейчас Федор, проклиная речку, непогоду и власти, осторожно пробрался по правой стороне дороги, с замиранием сердца прислушиваясь к царапающим звукам, раздающимся где-то под картером. Через пять минут показалась стела с указателем дома отдыха «Искра». Федор свернул с основной дороги и, обеспокоенный тем, что назад придется также пробиваться через разверзнувшиеся хляби Ветрянки в сгущающихся сумерках, вдавил посильнее педаль газа. На подъезде к дому отдыха перед заполненной водой траншеей он вылез из машины и, ежась от холода, быстро двинулся к центральному входу дома отдыха. Не зная, что его ждет в номере семнадцать, Федор придумал, как ему показалось, вполне правдоподобную и убедительную историю на случай, если его кто-то спросит.

Когда он зашел в вестибюль, то сразу увидел высокого крупного мужика лет сорока, одетого в темно-синие спортивные штаны, домашние тапочки и тесную голубую футболку, задравшуюся на необъятном животе. Его красное обветренное лицо выражало крайнее неудовольствие. Нависнув над вахтером, он угрожающе кричал: «Ты, Саныч, уже второй день обещаешь слесарей прислать, а что в итоге? Ни слесарей, ни горячей воды в номере!»

Скандалист слегка пошатывался, явно пребывая в подпитии. Федор в нерешительности потоптался на месте, а затем двинулся вглубь здания. Но тут же раздался строгий голос бдительного вахтера:

– Молодой человек, а куда это мы собрались?

Федор повернулся на голос и добродушно проговорил:

– Здравствуйте, я в семнадцатый номер. Мне надо посылку забрать. Отец из Москвы передал через знакомых, которые у вас тут остановились.

– Семнадцатый номер пустой. Там сейчас никого нет, – важно, с нотой торжества изрек вахтер. – А документики можете свои предъявить? – добавил он, прищурившись.

– Саныч, ты что, с дуба рухнул? – икнув, возмущенно протрубил мужик в футболке. – Ты чего тут спектакль устраиваешь? – и, повернувшись к Федору, уже миролюбиво пробасил: – Если ты, парень, по поводу Верунчика, то она уехала два дня назад. Единственная интересная девушка была в этой богадельне! Правда, вся какая-то нервная, вроде как ждала кого-то. Поужинает – и шмыг к себе в номер до утра. Мы ее от чистого сердца приглашали на различные культурные мероприятия, но она ни в какую.

Вахтер недовольно зыркнул на мужика в футболке.

– Степан, ты бы рот закрыл! Не положено сообщать кому попало информацию о наших проживающих.

– Кем не положено, кому не положено? Да елки-палки! – опять возмущенно взревел Степан. – У тебя тут что, секретный военный объект, что ли? Что ты парню голову морочишь? Трудно, что ли, по-человечьи объяснить? Лучше бы своих слесарей пригнал, чтобы у нас в номере горячую воду наладили. А то я сам сейчас начну ремонтировать! Разберу весь стояк до винтика, потом ты будешь собирать!

Вахтер недобро посмотрел на Степана и обиженно уткнулся в какие-то бумаги, лежащие на столе.

К дому Федор подъезжал уже в темноте, слыша под ногами чавкающие звуки мокрого коврика. Подходя к двери квартиры, он услышал надрывающийся звонок телефона. Быстро открыв дверь, Савченко, не разуваясь, подлетел к аппарату и схватил трубку.

– Федя, привет! – раздался мягкий знакомый голос Нины. – Ты как?

– Нормально, – растерянно ответил Федор. – Что-то случилось?

– Да нет, просто позвонила узнать, как у тебя дела. Тебе это неприятно? Если это так, скажи, и я повешу трубку.

– Да нет, что ты! – пробормотал растерянно Федор. Он столько раз мысленно представлял себе разговор с Ниной, что теперь, когда наконец услышал ее голос, растерялся, не зная, о чем говорить. Все многократно продуманные сценарии разговора, как назло, вылетели из головы.

– Хотя, что я тебя обманываю, пытаясь оттянуть неприятный разговор! Прости, но дело в том, что у Виталика возникли некоторые финансовые проблемы и мне нужны деньги. Я вынуждена продать нашу квартиру и дачу. Со временем все наладится, и я верну тебе половину стоимости, но сейчас мне срочно нужна очень крупная сумма денег.

– Что случилось? – упавшим голосом спросил Федор.

– Виталик вложился в одно предприятие, связанное с поставками алкогольных напитков из-за рубежа, но его партнер пропал. И сейчас второй партнер обвиняет Виталика в пропаже денег и требует все вернуть. Это очень опасный и влиятельный в Москве человек. Все наши знакомые рекомендуют лучше заплатить ему то, что он требует, чем конфликтовать с ним, – грустно проговорила Нина.

– О господи! Сложно-то как все у вас! – пробормотал удивленно Федор, прижимаясь лбом к холодному стеклу окна. – Нина, а о какой сумме идет речь?

– Это огромные деньги. Двадцать тысяч долларов. Если нам повезет и удастся продать квартиру хотя бы за пятнадцать тысяч, а дачу – тысячи за три, то я смогу еще занять немного на работе, и мы, тогда как-нибудь выкрутимся. Ты даже не представляешь, насколько все серьезно. По сути, это вопрос жизни и смерти дорогого мне человека. Я не могу остаться безучастной! Понимаешь?

– Послушай, Нина, – осторожно проговорил Федор. – А если я смогу тебе помочь и достать эти деньги, ты сможешь убедить своего Виталика в том, что ты якобы удачно распродала свою недвижимость? Мне бы хотелось, чтобы и квартира, и дача остались за тобой, но чтобы об этом никто не знал. Ну, а мы с тобой позже как-нибудь все по-честному решим. Это возможно?

В телефонной трубке повисла напряженная тишина. Наконец раздался тихий голос Нины:

– Ты это сейчас серьезно? Ты действительно можешь достать такую сумму?

– Я попробую, но только если ты обещаешь выполнить мое условие. Идет?

– Ну, да, конечно! – с надеждой в голосе воскликнула Нина.

– Дай мне время до завтра. Ладно? Я тебе сам перезвоню.

– А ты мне объяснишь, где планируешь взять такие деньжищи?

– У знакомого. Это все, что я могу тебе сказать, – твердо проговорил Федор, устремив взгляд куда-то в сторону.

Игорь Николаевич только ночью вернулся из служебной командировки из Глуховецка и планировал отоспаться хотя бы до двенадцати дня. Но уже в восемь утра раздался звонок из приемной его прямого начальника полковника Ковалева. Это была Розалья Павловна, пожилая секретарша полковника.

– Игорь Николаевич, Геннадий Андреевич просит вас в десять тридцать зайти к нему с докладом по Шереметьевскому таможенному посту.