- Идите за мной, - сказал он призракам, взял лестницу и направился к дому Хагивары. Он приставил лестницу к стене, вскарабкался. на дрожащих ногах к окну и стал отдирать ярлык. Но руки его тряслись, и он никак не мог закончить дело. Наконец он вцепился в ярлык и рванул, в тот же миг лестница качнулась, он кувырком полетел на землю и выкатился в огород. Не в силах подняться, он остался лежать, сжимая в руке ярлык, и только бормотал про себя: "Наму Амида Буцу... Наму Амида Буцу..."
Привидения радостно переглянулись.
- Ну вот, барышня, - сказала О-Ёнэ. - Сейчас вы увидите господина Хагивару и сможете высказать ему все свои обиды. Пойдемте же!
Она взяла. О-Цую за руку, покосилась на Томодзо, все еще лежавшем на земле, заслонилась рукавом от ярлыка в его стиснутых пальцах и проплыла через окно в дом.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
О-Куни злорадно думала о том, что настырный негодяй Коскэ, знавший о ее сговоре с Гэндзиро, нынче же ночью умрет от руки господина, как вдруг к ней вошел Иидзима и сказал:
- Куни, Куни, что я наделал! Правду говорят: "Семижды поищи у себя, а тогда только подозревай". Пропавшие деньги нашлись! Место, где прячешь дома деньги, надо время от времени менять, вот я и перепрятал их и совершенно забыл об этом. Очень сожалею, что переполошил всех. Но деньги нашлись, радуйся же!
- Ой, как хорошо! - воскликнула О-Куни. - От души поздравляю вас.
Про себя она считала, конечно, что поздравлять тут не с чем. Она была весьма встревожена и озадачена. В самом деле, как они могли найтись, эти пропавшие деньги?
- Зови сюда всю прислугу, - приказал Иидзима.
О-Куни позвала О-Такэ и О-Кими, и те, узнав, что произошло, тоже поздравили господина.
- Позвать сюда Коскэ и Гэнскэ, - распорядился Иидзима.
Служанки наперегонки побежали в людскую.
- Коскэ! - закричали они. - Гэнскэ! Господин зовет!
Услыхав это, Гэнскэ встрепенулся.
- Слушай, Коскэ, попроси прощения. - Деньги, видно, ты не крал, да что поделаешь, кошелек-то нашли в твоем ящике, значит, такая уж у тебя судьба.
Попроси прощения, ладно?
- Хорошо, хорошо, - проговорил Коскэ. - У меня есть что сказать господину, когда он занесет меч. И, думается мне, ты тоже обрадуешься, когда услышишь, - Что уж мне радоваться, - вздохнул Гэнскэ. - Ну, пойдем, господин ждет нас.
Они вышли из людской и остановились перед верандой.
- Коскэ и Гэнскэ, - сказал Иидзима. - Подойдите ко мне.
- Господин, - торопливо сказал Гэнскэ, не трогаясь с места. - Я сейчас по-всякому говорил с Коскэ у нас в людской. Не воровал он, по-моему, господин.
Вы, конечно, совершенно справедливо изволите гневаться на него, но позвольте покорнейше просить вас, господин, отложить казнь до следующего двадцать третьего числа...
- Погоди, Гэнскэ, - сказал Иидзима. - Коскэ, подойди сюда.
- Казнь будет в саду? - осведомился Коскэ. - Позвольте постелить рогожу, чтобы не залить все кровью.
- Поднимись на веранду.
- Слушаюсь... Значит, казнь будет на веранде. Это неслыханная честь.
Благодарю вас, господин...
- Мне неприятно, Коскэ, что ты говоришь так, - сказал Иидзима. Слушайте, ты, Гэнскэ, и ты, Коскэ. Я виноват перед вами. Деньги нашлись, я вспомнил, что перепрятал их в другое место. Радуйтесь же. И я рад, ведь не было бы мне прощения, если бы я заподозрил чужих людей, а не собственных слуг. Я прошу вас извинить меня.
- Так деньги нашлись. - радостно вскричал Коскэ. - Значит, я больше не вор?
Меня больше не подозревают?
- Да, - сказал Иидзима. - Тебя никто не подозревает. Я совершил оплошность.
- Благодарю вас, господин! Я всегда был готов умереть от вашей руки, но каково идти на смерть с мыслью о том, что вы считаете меня вором! А теперь я чист от подозрений! Казните же меня!
- Я поступил опрометчиво, - возразил Иидзима. - И хорошо еще, что ты мой вассал. Будь на твоем месте кто-нибудь из моих друзей, мне пришлось бы вспороть себе живот... Даже этого, может быть, оказалось бы мало. Мне стыдно, что я так глупо обвинил своего верного вассала. Иидзима низко склонился перед Коскэ, уперев руки в половицы. - Прошу твоего прощения.
- Не надо, господин, - проговорил Коскэ. - Я не заслуживаю этого... Какая радость, правда, Гэнскэ?
- Еще бы! - сказал Гэнскэ.
- Гэнскэ, - торжественно сказал Иидзима. - Ты же подозревал Коскэ и даже бил его! Проси у него, прощения!
- Конечно, - с готовностью сказал Гэнскэ. - Прости и меня, Коскэ, прошу тебя...
- И ты тоже хоть чуть-чуть, а подозревала Коскэ, не так ли, Такэ?
- Не то чтобы подозревала, - сказала О-Такэ, - а просто, думала, что непохоже это на нашего Коскэ... Самую малость подозревала.
- Вот и проси прощения. И ты тоже, Кими!
Служанки извинились перед Коскэ и поздравили его. Тогда Иидзима повернулся к О-Куни.
- Слушай, Куни, - строго сказал он, - Ты подозревала Коскэ сильнее всех. Ты пинала его и била. Проси у него прощения... Что же ты? Даже я извинялся, кланяясь ему до земли! Тебе же надлежит извиниться еще более учтиво!
О-Куни была вне себя от разочарования и злости. Ее замысел снова сорвался.
Мало того что нашлись деньги, ее еще заставляют просить извинения у этого Коскэ! Обида была нестерпимой, однако делать было нечего.
- Прости, пожалуйста, Коскэ, - пробормотала она. - Я очень виновата перед тобой...
- Это все пустяки, - сказал, усмехаясь, Коскэ. - Деньги нашлись, и хорошо.
Я-то думал рассказать кое-что господину перед смертью...
Иидзима поспешно перебил его:
- Не надо, Коскэ, ничего не рассказывай. Молчи, если любишь меня.
- Не буду, извините, господин, - сказал Коскэ. - Но вот какое дело. Если деньги нашлись, то как попал в мои вещи кошелек?
- Как! - воскликнул Иидзима. - Разве ты не помнишь? Ты как-то сказал, что тебе хотелось бы иметь какой-нибудь старый кошелек. Я тогда и подарил тебе этот...
- Да не говорил я...
- Ты сказал, что тебе нужен кошелек!
- Да на что мне, дзоритори, шелковый кошелек?
- У тебя скверная память, друг мой.
- У вас память еще хуже моей! Вы забыли даже, куда перепрятали сотню золотых...
- Это тоже справедливо. Одним словом, все кончилось хорошо, и пусть всех угостят чашкой гречневой лапши.
Иидзима не сомневался в верности Коскэ. Деньги действительно пропали, но он знал, что Коскэ не мог их украсть, и показал О-Куни другой сверток с золотом.
