Довольно скоро привыкаю к боли, она не уходит, нет, но становится терпимее, даже странно-приятной, сладостной, ведь её доставляет ненарочно она. Кажется, соглашусь на многое, если не на всё, что она словчится мне предложить: всем существом хочу стать игрушкой в её руках. Забыв о прошлых разногласиях, благодарю Баной за подаренную возможность повстречать её. Парна треплет мне волосы и усмехается, неужели читает мои мысли? Стараюсь не обращать внимания и плавно опускаюсь по её чёрной шее вниз, ни на секунду не прекращая целовать местами ещё влажное тело. Тем более, что она буквально подталкивает меня руками. Буду откровенным, я никогда не заводил отношения с женщинами экзотического цвета кожи, и это не на шутку возбуждало. Меня, давно смекающего в бесконтрольной отдаче страсти! Дойдя до груди, останавливаюсь, вроде даже краснею, а Парна испускает смешок. Нет, не потешающийся надо мной, счастливый. Грея себя этой мыслью всё старательнее, сдёргиваю полотенце.

Под ним ничего нет.

Ни черта не понимаю! Внутри кровь кипит от негодования. Она испытывала меня! Пришла ко мне практически голой и утверждала, что все мужчины обязаны быть стёрты с лица Земли, так как не удовлетворяют её взгляды и вкусы! Она — долбаный провокатор! В голову молниеносно приходит идея «отомстить» Парне. Показать на что я способен, чего ни одна женщина в мире не сделает — доставить ей искреннее, непритворное удовольствие. Ни одна «игрушка», ни внушающий опыт никогда не смогут дать этой женщине то, чего она действительно хочет.

Однако Парна оказывается проворнее и поворачивает ход дальнейших событий в свою сторону: осёдлывает меня и небрежно отталкивает на подушку. Сопротивляться ей нет ни йоты желания, вдобавок, отсюда я в полной мере могу наблюдать за её обнажённой привлекательной фигурой. Она совсем не торопится, изводит меня, прекрасно зная, что я изнываю от нетерпения.

В этот промежуток времени путём недолгих размышлений я нахожу сходства между своим положением и — положением моих поклонниц. Именно они были готовы на многое ради своего кумира, давая согласие на едва ли не любые безумства, потому мой выбор поразвлечься всегда падал на них. В кровати — да и везде, где менее мягко — я наслаждался их довольными визгами. Сладкими уху разной громкости стонами. Обожал их. Так вот, в текущей ситуации сам примеряю роль фаната и готов стонать от избытка эмоций, когда она вздумает проделать со мной что-нибудь крайне извращённое. Даже если и нет, то после Баноя, оказавшегося щедрым на попытки выдворить меня с этого света в мир более мрачный с беспрестанными угрозами убить или покалечить, секс — или, в моём случае вернее сказать, занятие любовью — воспринимается прекраснейшим подарком, самым удачным антиподом тех насильственных дней, вновь заставляя благодарить богиню судьбы за её превратные старания показать, какими яркими бывают чувства. А не отсутствие их в запале драк. Она — живительный ток и целебное зелье, вызывающие мурашки, она размеренно разливается по телу бодрящим и горячим покалыванием. Парна и есть моя жизнь.

Затерявшись в сравнениях, мешкаю с раздеванием, медлю, чем притягиваю внимание сердитых тёмных глаз, при этом не лишённых задора. Она же не медлит — занимает позицию, изящно извиваясь своими возбуждающими изгибами. Да она, похоже, танцует на мне! Улавливаю в её движениях что-то неотдалённо это напоминающее. Бестия, дьяволица, демонесса. Она заставляет меня гореть. Ей подчиняется всё тело, уже нагревшееся до немыслимо высокой температуры, что, кажется, я способен вскипятить воду одним прикосновением. Я памятую о потребности выспаться, памятую о голоде. Я не могу ни о чём и ни о ком думать кроме неё. Теперь я совершенно точно убеждён, что по-настоящему влюблён.

Минута. Две. Десять. Я не имею ни малейшего понятия сколько это продолжается. Она двигается без остановки, с присущей ей отдачей и страстью. Я всегда знал, что в ней таился зверь. Хочется подтянуть её к себе, поцеловать, одними прикосновениями к разгорячённому телу я не насыщаюсь. Она замечает, чего хочу от неё, замедляет процесс — не побоюсь и не совру! — божественного наслаждения, прижимается ко мне, вплотную смотрит глаза в глаза. Предвкушающе дразнит, горячим дыханием обдаёт губы, щёку, ухо — как умело она обращается с одной из моих чувствительнейших зон! — и не целуя вновь отдаляется, доводя меня до пика блаженства. Сучка. Мне нужно, очень нужно, как ты не понимаешь?! Все мои попытки она игнорирует: уже вошла в раж, увлеклась, забылась в вихре эмоций и страстей, целиком и без остатка наполнивших разум, созданного самой природой для таких разных мужчины и женщины, которых занятие этим прекрасным действом объединяет, заставляет слиться воедино, получая несравненный экстаз.

Проходит ещё время — и я утомляюсь от бездействия, лёжа, в её власти. Не терпится всё взять в свои руки, прекратить её главенство над ситуацией и крепко обнять, чтобы не смогла вырваться; с силой впиться в её губы, затрудняя доступ кислорода в лёгкие. Смеётся. Она изводит меня своим высокомерием, безумно желаю проучить её. Она не оказывает отпора, доверяется мне, спокойно ложится, позволяет выполнять её роль. Я не разочарую её, сделаю так, чтобы она стонала, кричала, издавала эти звуки эйфории, находясь подо мной.

Но… но почему она опять улыбается? Не сводит с меня глаз, будто ставших ярче, насыщеннее, с игривым золотым отливом. Она явно ожидает большего энтузиазма и напора с моей стороны. Что ж, я дам тебе это. Ты получишь в полной мере, почувствуешь, что ощущал я; познаешь страсть, которую питаю к тебе с тех самых пор, как увидел тебя. Нравится? Что не так, ты больше не украшаешь лицо своей милой улыбочкой? Ты напрягаешься. Кажется, или я уже слышу стоны наслаждения? Давай, Парна, просто сделай это громче. Докажи, что обладаешь чувствами.

Но услышанное мною совсем не похоже ни на один из ожидаемых звуков.

Автоматная очередь. Крик. Снова выстрелы.

Второй этаж Вевакского прибрежного отеля «Блаженство» в полной мере прочувствовал тоскливую безысходность и наидосаднейшее ощущение обмана, лживого спокойствия. С этими звуками обрывается последняя ниточка надежды на будущее. Любого светлого будущего.

— Придётся нам закончить это в следующий раз… — более чем печальной интонацией обрекает нашу близость. Парна медленно отстраняется, потупив взгляд. Наспех накинув полотенце, она подходит к окну. Я дышу тяжело, стиснув зубы, блуждаю глазами по остывающему покрывалу. — Логан…

Больше ничего не говори. Прошу… Признателен тебе, Парна. Нам обоим сразу стало понятно что происходит на улице. Незачем мучить и без того известной истиной и произносить её вслух.

Кулаками с огромной силой сжимаю покрывало. Дайте мне чёртов камень, алмаз, что-нибудь неразрушимое! Дайте выместить свою злость, всю обиду и ненависть к осточертевшему вирусу, к проклятому Баною, сумевшему его породить! Когда я в тёплой нагретой страстью и возбуждением постели с женщиной, к которой питаю лучшие чувства, с которой неподдельно счастлив — никто… ничто не должно посметь разрушить эту идиллию, этот баланс! Надежду на нечто хорошее, надежду на возможность жить дальше, оставив страхи и ужас позади! Я приблизился к тому, чтобы предаться мечтам, но нечто, бегающее сейчас по улице с диким воплями и пунцовым ртом, навсегда прекращает все попытки оставаться оптимистом.

Напрасно я начал верить в то, что мы сбежали из адского Баноя. Он всё же сумел догнать нас, обрекая на новые испытания, к которым мы вряд ли сейчас готовы.

***

Сохранённые копии электронных писем Организации (также известной как Консорциум), с подробным изложением планов между Вонг, Андроповым и Госс. Даты засекречены.*

Почта Организации: Новая зараза

От кого: Вонг

Кому: Госс

Тема: Новая возможность

По-видимому, штамм нового и пока ещё не классифицированного вируса широко распространился между горными племенами на острове Баной. Заражённые испытывают симптомы схожие с местной болезнью Куру{?}[Трансмиссивное прионное заболевание (возбудители которой передаются кровососущими насекомыми и клещами) человека сродни губчатой энцефалопатии. Встречается в высокогорных районах Папуа-Новой Гвинеи у племён, практикующих людоедство.] (однако инкубационный период измеряется часами и днями, а не годами), а также рабиес{?}[Или бешенство (устар. водобоязнь, гидрофобия) — природно-очаговое особо опасное смертельное инфекционное заболевание, вызываемое вирусом Rabies.] или коровьего бешенства, но более ярко выраженно и скоротечно. После смерти носителя остаются активными только примитивные функции мозга, превращая жертву в дикое животное, руководствующееся простыми инстинктами, будь то страх или гнев. Носитель набрасывается на тех, кто ещё не заражён. Вирус передаётся через кровь или телесные жидкости, чаще всего во время нападения. Прилагаются фотографии с заражённым субъектом на каждой стадии болезни.