— Красота-то какая, — прошептала остановившаяся рядом Кларисса.

Щит принца бросил короткий взгляд на девушку и едва не поперхнулся. Суровая воительница улыбалась до ушей, точно маленькая девочка, которую родители отвели на кукольное представление.

И он прекрасно понимал чувства подруги.

Лата полностью оправдывала свое название — эта река была неимоверно широкой. Стоя на одном ее берегу, юноша мог лишь различать слабые очертания берега противоположного, а громады деревьев сливались для него в непроходимую черную стену. Даже великолепное зрение лунксов не позволяло различить что-либо на стороне детей неба, и то, что через подобную реку был проложен мост, ужасало и восхищало юношу одновременно.

Естественно, создателем единственного моста через Лату был все тот же Архитектор, который вообще очень любил Виннифис и построил в герцогстве немало зданий и сооружений. Мост, как и любое его творение, до сих пор остался непревзойденным. Широкий настолько, что на нем могли разъехаться четыре телеги, выложенный из массивных каменных блоков, он был щедро украшен орнаментами и барельефами, изображающими сцены из сражений прошлого, в которых Архитектору приходилось принимать участие. Могучие опоры покоились на рукотворных островах, поднятых их речной пучины силой другого Ступившего на Путь Вечности — Отшельника, бывшего императора Аэтернума и лучшего друга Архитектора.

Возле моста значительно позже была выстроена дозорная башня, в которой нес службу гарнизон. Около башни пристроился домик чиновника, взимающего налоги с торговцев, желающих отправиться в земли Вороньего Короля. Оба эти строения выглядели настолько неуместными, что у Лариэса аж зубы свело, а Кларисса рядом с ним тихо выругалась, причем словами, совершенно непозволительными для юной и благородной девы. По недовольным выражениям лиц остальных он понял, что многие в отряде не в восторге от подобного опошления замысла великого мастера.

«С другой стороны, Архитектор умер давно, а налоги нужно собирать здесь и сейчас», — подумал юноша, подходя к первому пролету моста и опускаясь на корточки.

Он коснулся камней, отполированных тысячами ступней, и ощутил легкое приятное покалывание на кончиках пальцев. Магия великого чародея все еще дремала внутри и защищала детище Архитектора от обветшания и разрушения.

«Наверное, в этом есть какая-то ирония», — с горечью подумал Лариэс. — «Величайший из созидателей в истории нашего мира бессмысленно погиб в ловушке, пытаясь спасти дочь, а его творения продолжают служить людям до сих пор. Надеюсь, он сейчас счастлив на небесах».

— Господа, — барон спешился, прерывая его размышления. — Путешествовать с вами было приятно, но теперь, увы, я вынужден буду попрощаться. Долг зовет обратно, в то время как ваша судьба лежит за горизонтом. Надеюсь, когда менестрели станут воспевать ваши подвиги, в их стихах найдется место и скромному служителю Видящей.

Он тепло попрощался со всеми, после чего отряд принца вновь оказался предоставлен сам себе.

Копыта лошадей звонко цокали по камням и Лариэс с любопытством смотрел на приближающийся лес. Что же их ждет под кронами могучих деревьев? Предупреждены ли дети неба, а если и да, то будут ли они любезны к пришельцам из не самых дружных краев?

Оставалось надеяться, что да.

Владения гарпий встретили путешественников тишиной, напряженной тишиной, которая бывает перед очень сильной грозой. Или перед не менее сильным боем.

Лариэс непроизвольно поежился и еще раз проверил, как пистолет выходит из седельной кобуры.

— И где все? — задал назревавший вопрос принц. — Спрятались?

— Дети неба не прячутся от чужаков, — ответил ему Ридгар. — Они наблюдают и совещаются.

— О чем же, позволь узнать, о Древний?

— О том, стоит ли начинить нас стрелами, или все-таки сперва — поговорить, — мрачно отозвался Кающийся, выезжая вперед.

Он высоко поднял левую руку, сжав пальцы в кулак.

— Ридгар Кающийся приветствует детей неба! — покричал он. — Мы пришли с миром и держим путь в Кастэллум, чтобы предстать перед Корвусом Энофтером.

Он умолк и замер, сложив руки на груди.

Долго ждать не пришлось — в кроне деревьев зашумело и на берег грациозно приземлилось пять гарпий.

Лариэс во все глаза разглядывал этих удивительных существ — сам он никогда не встречал нелюдей, кроме лунксов, конечно же. Гарпии были молоды и миниатюрны: с тонкими руками, лебедиными шеями и осиными талиями, а также — птичьими ногами, оканчивающимися когтями. За спиной у каждой трепетали внушительных размеров крылья, достигавшие в размахе, пожалуй, добрых шести-семи футов, и Лариэсу было решительно непонятно, как же эти существа умудряются лавировать в лесу, каким образом им удается избегать встречи с многочисленными ветками и толстыми стволами деревьев.

Гарпии были одеты в платья, и четыре из пятерых держали короткие составные луки с наложенными на тетивы стрелами. Несмотря на некоторую комичность их вида, смеяться Лариэсу не хотелось — он остро ощущал десятки или даже сотни незримых лучников, метящих в небольшой отряд.

— Привет, Перышко, — широко улыбнулся Кающийся, обращаясь к безоружной гарпии.

— Привет, Бледный, — столь же весело ответила та.

Гарпия эта, надо сказать, производила неизгладимое впечатление. Единственная брюнетка в своем маленьком отряде, с длинными иссиня-черными волосами и такого же цвета перьями, с дружелюбной улыбкой и озорными огоньками в изумрудно-зеленых глазах с вертикальными зрачками. Казалось, что она вот-вот пустится в пляс, распевая какую-нибудь озорную песню, после чего на спор опрокинет пару рюмок горячительного, а затем — совершит что-то безумное.

Все в отряде сразу как-то расслабились, а на лице принца появилась хорошо знакомая Лариэсу улыбочка, знаменующая желание венценосного господина устроить проказу, которая, определенно, должна закончиться в постели.

И тут взгляд гарпии скользнул по лицу Блаклинт и все веселье пропало, точно его ветром сдуло.

— Что это делает тут? — яростно проклекотала она, отступая на шаг. — Юпэрэтэс Ту Тхантау, как это следует понимать? Северная ведьма в твоей благородной компании? Когда мне донесли люди Видящей, я подумала, что она шутит, теперь вижу, что нет. Объясни.

— Госпожа моя, — начал принц, но гарпия шикнула на него, не давая продолжить.

— Молчите, ваше высочество. Вы будете говорить, когда я дозволю.

От столь резкой отповеди у принца пропал дар речи, а в душу Лариэса начали закрадываться нехорошие подозрения. Кем может быть эта гарпия, что она так запросто общается с Древним и повышает голос на лицо королевской крови?

Ответ поступил почти сразу же и был он оглушающим, точно удар грома.

— Матриарх, она — спутник в нашем опасном путешествии. Я прекрасно понимал, на что иду, соглашаясь предложением его высочества, и считаю, что поступил правильно.

«Матриарх? Она?»?? — Лариэс был не просто ошеломлен, нет. Он был выбит из равновесия, словно принял удар турнирного копья! — «Верховная жрица и правительница гарпий? Канцлер Вороньего короля? Что она тут забыла? Как лицо столь высокого ранга вообще может принижать свое достоинство, встречая гостей на границе государства? Как она может быть столь простой и непринужденной в общении?»

Целый сонм мыслей в одночасье обрушился на него и не только на него — остальные выглядели столь же сбитыми с толку.

— Архонтас будет недоволен, — со вздохом произнесла, наконец, гарпия. — Но если ты готов поручиться, что такая разношерстная ватага собралась по важному делу, и это действительно необходимо…

— Готов.

Последовал еще один тяжелый вздох.

— Хорошо. Я дозволю Вам пройти через лес и посетить дворец Архонтаса.

— Спасибо, Перышко, ты, как всегда, очаровательна, — улыбнулся Ридгар.

Комплимент вновь самым разительным образом изменил верховную гарпию, вызвав на ее лице радостную улыбку. Лариэс слышал, что народ неба неспособен лгать, и что их эмоции меняются по десять раз не то, что на дню, а в минуту, но даже он был сбит с толку такой сменой настроения.