И, продолжая петлять, Лариэс коротко прошептал «Отче наш», потому как ничего иного, кроме как уповать на заступничество высших сил, ему просто не оставалось.

Кажется, молитва достигли правильных ушей, потому как второй заряд веревок просвистел мимо, и полукровка, свернув еще за один угол, увидел конец переулка, который перегораживали двое.

Он не стал даже разбираться, из шайки мага они, или просто обычные уличные грабители. Первого телохранитель полоснул по горлу, парировав его атаку дагой, затем, увернувшись от тяжелой дубинки второго, протиснулся буквально в паре пальцев от него, ощутив мерзкий запах лука, квашеной капусты, кислого пива и гниющей от какой-то заразы плоти, и вырвался на свободу.

Тут было светло, людно, и можно было с легкостью затеряться в толпе.

Лариэс бросил оружие в ножны и помчался вперед, лавируя в людском потоке и не обращая внимания на сердитые вопли и проклятия, раздававшиеся за спиной.

«Кажется, я все-таки сумею удрать», — с надеждой подумал он. — «Вряд ли колдун осмелится действовать открыто посреди столицы…»

И тут бабахнуло так, что его чувствительные уши едва не свернулись в трубочку. Неведомая сила, разметавшая людей, точно пушинки, подхватила Лариэса, потянула его за собой и впечатала прямо в облезлую стену дома.

Он охнул, ощутив, как воздух покидает легкие, и на миг потерял сознание, а затем в уши ворвалась многоголосая какофония боли, смерти и отчаяния. Десятки раненых и умирающих людей вопили во весь голос, взывая о помощи, сотни перепуганных до смерти горожан мчались врассыпную, оглашая окрестности своими перепуганными воплями.

«Не…может…быть» …

В голове у Лариэса путалось, а перед глазами все плыло — взрыв мог контузить и обычного человека, что уж говорить про полукровку, которому достались чувствительные уши лунксов, но он не собирался сдаваться без боя. Кое-как виконт сумел встать на четвереньки, затем — занять горизонтальное положение, держась за стену.

«Надо же, настоящие камни, а не глиняные кирпичи», — машинально отметил затуманенный мозг юноши. — «Не самый популярный материал в Нижнем городе».

В ушах звенело, а картинка перед глазами все никак не желала возвращаться фокусироваться. К тому же, голова кружилась, подавая телу всякие не слишком понятные команды. Однако даже в таком состоянии юноша понял несколько важных вещей. Во-первых, таинственные преследователи — абсолютно невменяемые психи. Во-вторых, кажется, он свое отжил.

С трудом достав меч, юноша приготовился к последнему бою. Он понимал, что вряд ли выберется из этой нелепой передряги живым. В мозгу и глазах прояснилось достаточно для того, чтобы увидеть почти два десятка фигур, направлявшихся к нему по трупам. Неясно было, с ними ли колдун, или нет, но это и не имело значения — с такой толпой ему не совладать.

Юноша закашлялся и заставил себя отойти от стены и сделать два шага по направлению к врагам. Он извлек дагу и, борясь со слабостью, занял стойку.

— Я Лариэс Венатский, — просипел он. — Сын Гардера Миллиса и Луции Ивойской. Благородного лункса и прекрасной графини. Все, кому надоело жить, могут подойти и проверить остроту моего меча.

Полукровка криво усмехнулся, видя, как двое ближайших противников переходят с шага на бег, намереваясь, по-видимому, прибрать к рукам честь пленения или убийства столь ценного противника.

«Ваше высочество, прошу прощения. Кажется, я больше не смогу оберегать вас. Постарайтесь уж там дальше как-нибудь сами, а я присмотрю с небес», — подумал полукровка.

А затем оба нападавших бесформенными кулями осели ему под ноги. Лариэс недоуменно посмотрел сперва на них, потом — на возникшего из пустоты мужчину, одетого во все черное. На этот раз на его руках не было перчаток, зато они сжимали оружие — короткий меч и длинный кинжал.

— Хорошая речь, — искренне и дружелюбно проговорил спаситель. — А теперь — отдыхай, дальше я сам.

— С-спасибо, — только и смог выдавить из себя Лариэс.

Кающийся шагнул в сторону, наступив на тень, падающую от ближайшего здания, и растворился в ней. Лариэс готов был поклясться, что видел, как человек погрузившийся в тень, секунду спустя вынырнул за спиной у одного из сбитых с толку нападавших, находящихся на расстоянии в добрых десять ярдов! Меч безжалостно перерезал человеку горло, а Древний, не останавливаясь ни на секунду, метнул кинжал в следующего противника, после чего снова исчез.

Лариэс потряс головой, пытаясь запечатлеть каждое действие Кающегося в памяти, и тут на его плечо легла прохладная тяжесть.

— И вот, наша очередная встреча начинается с того, что я вынуждена лечить тебя, виконт, — услышал Лариэс бесцветный голос и, обернувшись, встретился взглядом с тьмой капюшона.

— Ступившая на Путь Вечности Орелия? — вяло спросил он. — Не думал, что вы запоминаете всех своих клиентов.

— У меня хорошая память, — проговорила Целительница. — Потерпи, сейчас станет лучше.

Она положила ладонь на лоб полукровки и тот поразился, какая же у Целительницы все-таки холодная рука — даже сквозь ткань перчатки ощущение было, как от куска льда. Зато в мыслях начало проясняться, а звон в ушах прекратился.

— Лучше?

— Да, благодарю, о Ступившая на Путь Вечности.

— Не за что. Передохни, пока Ридгар не закончит, а я пока займусь ранеными.

«Закончит!»!!

Эта мысль заставила Лариэса стряхнуть с себя апатию и он, отстранив Целительницу, крикнул:

— О Ступивший на Путь Вечности Ридгар, оставьте пару пленных!

— Не учи меня драться, — фыркнул тот, указывая на два бесчувственных тела, — это, по-твоему, что?

Лариэс удивленно моргнул. Целительница отвлекла его внимание от силы на несколько секунд. Это что получается, такого ничтожного промежутка времени хватило, чтобы прикончить целую толпу невесть откуда взявшихся головорезов?

Его пробрал озноб.

«Похоже, истории не преувеличивают силу Кающегося», — подумал Лариэс.

Целительница, меж тем, ходила от одного стонущего человека к другому и буквально парой касаний творила настоящие чудеса: сращивала края страшных рваных ран, восстанавливала раздробленные кости, приводила людей, лежавших без сознания, в чувство.

Юноша восхищенно следил за ней, не смея шевельнуться. Одно дело — залечить пару шрамов и совсем другое — срастить между собой два осколка кости и восстановить плоть так, что не останется даже намека на увечье.

— Впечатляет, правда? — Ридгар вновь оказался у него за спиной.

Лариэс покосился на Кающегося, который натягивал перчатки. Ступивший на путь Вечности с любопытством во взгляде наблюдал за действиями своей подруги. Он поймал взгляд Лариэса и пояснил:

— Сколько раз вижу ее за работой, столько раз поражаюсь. Все-таки, Ори — святая, причем настоящая, а не пустышка вроде тех, про которых жрецы всех мастей обожают рассказывать людям, чтобы удобнее забраться к ним на спину и ехать, свесив ноги.

Он сноровисто надел вторую перчатку и, сцепив длинные тонкие пальцы домиком, размял кисти рук.

Лариэс решил проигнорировать очевидное богохульство — все-таки существо, разменявшее пятую или даже шестую сотню лет, наверное, понимало в вопросах религии несколько больше, нежели он. Любопытство юноши, совершенно неуместное в сложившихся обстоятельствах, взяло-таки верх, и он спросил:

— О Ступивший на Путь Вечности, дозвольте вопрос.

— Дозволяю, — поморщился Кающийся. — И, если тебя не затруднит, в дальнейшем обращайся ко мне как-нибудь попроще.

— Прошу меня простить, о Ступивший на Путь Вечности.

— Хм-м…

— Извиняюсь, о Древний, — быстро поправился Лариэс, поняв, какой ответ от него ждут.

— Сойдет. Ладно, спрашивай.

— А это правда, ну, насчет перчаток?

Тонкие губы Ридгара расплылись в зловещей усмешке.

— Знаешь, что с любопытной кошкой сделали на базаре? — сухо осведомился он. — Хотя, в твоем случае следует говорить о любопытной рыси.

Лариэс с трудом сдержал гнев.

— Я просто задал вопрос, незачем оскорблять меня.