Но две вещи о чарах сковывающих он знал наверняка. Во-первых, те стоили безумно дорого — одно воспоминание о том, сколько именно пришлось заплатить за оружие, заставляло Лариэса рыдать кровавыми слезами. Во-вторых, они всегда работали. Конечно же, иногда находились умельцы, подделывавшие руны, вот только их было очень немного. К тому же, если хотя бы один из артефакторов обнаруживал подделку, то весть об этом расходилась по всем странам, и люди, рискнувшие прогневить чародеев, жалели о своей глупости. И уж точно ни у кого в здравом уме не хватило бы смелости на то, чтобы подделывать метки магов Волукрима.

«А это значит, что я сейчас держу оружие из лучшей стали, усиленный лучшими магами-артефакторами», — подумал он, расплываясь в блаженной улыбке.

— Вижу, меч пришелся по душе? — добродушно хохотнул Руфин.

— Он бесподобен. Прости, что свалил на тебя доставку лезвия и работу с ним. Я понимаю, что для мастера твоего ранга это все не слишком почетно.

— Да ладно, — махнул рукой оружейник. — Сделать лезвие — это еще не все. Его нужно правильно закрепить на рукояти, ничего не перепутать с материалами, ну и украсить, наконец.

— Ага, — счастливо ухмыльнулся Лариэс.

— Конечно, завидую я воронам, — с горечью проговорил мастер. — Мы — люди — такую сталь, боюсь, никогда не научимся делать. Талантливые они засранцы. Да и колдунов в Волукриме до черта и больше.

Он махнул рукой, давая понять, что не желает развивать тему, и произнес:

— Ты, давай, дальше смотри.

Лариэс убрал оружие в ножны и положил его на стол.

Парой к мечу шла дага, выкованная уже самим Руфином. Тут, конечно, материал был попроще, а на лезвии примостилась лишь одна магическая руна — прочности — но, тем не менее, кинжал длиной в фут, выглядел настоящим произведением искусства. Чеканка на лезвии и пластине, предназначенной для защиты левой руки, приковывала взгляд обманчивой простотой узора, а сталь призывно блестела в свете магической лампы.

Лариэс аккуратно коснулся острия кромки кинжала и на подушечке пальца тотчас же появился порез.

— Не стоит завидовать каррасам, — резюмировал Щит принца. — Ты куешь ничуть не хуже.

От этой похвалы здоровяк просто расцвел.

— Ну, теперь, давай, переходим к главному, — в предвкушении мастер даже потер руки и Лариэс его прекрасно понимал.

Он извлек последнее, что находилось в коробке — длинный полированный футляр из красного дерева.

— Право слово, это лишнее.

— Нет! — резко ответил мастер. — Такие шедевры следует хранить надлежащим образом. А я с уверенностью говорю, что внутри — шедевр. Мое лучшее творение. Не знаю, смогу ли повторить его при всем желании.

Лариэс распахнул футляр и заглянул внутрь.

На атласной подушечке лежал пистолет, изготовленный по его личному заказу. Длинный ствол, украшенный гравировкой, изображавшей батальные сцены, рукоять, укрепленная так, что в случае чего пистолет можно было использовать как дубинку, и, конечно же, полное отсутствие фитиля.

Оружие стреляло с помощью колесцового замка.

Руфин проследил его взгляд и заметил:

— Не представляешь, как я намучился с этой штукой, и ведь совета даже спросить почти у кого было, у нас в Сентии никто кроме Мария пистолеты не делает. Знаешь такого?

— Угу, — не задумываясь ответил Лариэс, вертя оружие в руках. — Отец Циллы, одного из моих подчиненных.

— Интересно, как там в других странах, не слыхал?

— Венис, Виннифис и Волукрим изготавливают их в больших количествах, насколько мне известно, — рассеянно отозвался Лариэс, чье внимание полностью захватил восхитительный пистолет. Тут же лежал небольшой мешочек с пулями, рядом еще один — с порохом, а внизу третий — с пыжами. — Вооружают легкую кавалерию.

Шомпол также никуда не девался, а потому Лариэс деловито и сноровисто насыпал пороху, утрамбовав его, затем поместил первый пыж, кинул в ствол пулю. Та шла туго, с большим трудом, и это заставило губы Щита принца расплыться в довольной улыбке, мастер таки справился. Почти не обращая внимания на слова Руфина, он добавил второй пыж, наконец, сыпанул на полку немного затравочного пороху и закрыл ее.

— А, что? — дернулся он, поняв, что полностью потерял нить разговора.

Оружейник хохотнул.

— Ну ты, как всегда. Говорю, откуда знаешь?

— Просто знаю, — виновато улыбнулся Лариэс, как бы давая понять, что с радостью выложил бы другу все, но не может — служба.

«Извини, дружище, но рассказать тебе о том, как маршал и брат ее величества безуспешно пытались создать в королевской армии хотя бы одну роту всадников с пистолетами, я не могу. Нельзя упоминать и о том, что герцогу Устину Вентису пришлось за свой счет вооружать личную гвардию этим новым оружием. Ты не поймешь. Как объяснить, что у казны попросту нет денег для заказа большой партии пистолетов? Мало кто знает, в каком состоянии находятся финансы королевства после войны Мотыги. А ведь если бы не змей Амандус, все было бы гораздо хуже! Слава Богу, что хоть на уже имеющиеся полки коронного войска сумели наскрести достаточно средств. Но и это — запретные сведения, так что думай о секретности, тайнах и могучих шпионах Дилириса».

Руфин все понял именно так, как нужно, потому что он ободряюще хлопнул Лариэса по плечу и проговорил:

— Да ладно, я все понимаю, не расстраивайся, не нужны мне секреты короны. Просто… Просто есть у меня какие-то нехорошие предчувствия насчет этих игрушек.

— Предчувствия? — искренне удивился Лариэс, вертя пистолет в руках. — Какие?

— Да не знаю, — скривился Руфин. — Наш цех аркебузы по сто-двести штук в год делает! Будет нужно, и такие штуковины изготовим… Вот только…

— Да?

— Ну, — кузнец мялся, пытаясь подобрать слова. На его напряженном лице прямо-таки читалась тяжелая работа мысли, и, сформулировав ее, наконец, Руфин продолжил:

— Мне отчего-то кажется, что эти штуки очень скоро понадобятся в больших количествах, а делать их будет просто некому, вот…

Он виновато развел руками, как бы говоря: «ну извини, мы тут не дворяне, красиво говорить не обучены», однако Лариэс прекрасно понял друга. Подобные мысли не раз посещали виконта с того дня, когда в его руках оказался первый пистолет, притащенный Циллой из дома.

— Ладно, дружище, не бери в голову. Как-нибудь все наладится, — пообещал он. — И кстати, ну-ка, как оно выглядит, проверю…

Полукровка на секунду заглянул в ствол, который только что сам подготовил к стрельбе, и быстро повернул оружие дулом вниз. Но главное юноша заметил.

— Я почувствовал это, когда забивал пулю в дуло, но увидеть своими глазами все-таки нелишне. Стало быть, сумел нарезать канавки?

— Сумел, — Руфин скривился, как от зубной боли. — Ох и попили же они моей крови! Не знаю, чего там вензины учудили, но будь уверен, много таких игрушек не сделают даже они. Сложность — сумасшедшая! Но, — он развел руками, — пуля, и правда, идет куда точнее. Из этого пистолета можно более-менее точно бить на добрых три десятка ярдов. А когда приноровишься, может, и на все четыре.

Лариэс с благоговением посмотрел на свое оружие и, обернув тряпкой, нехотя убрал его в футляр, который положил в дорожный мешок. Вслед за пистолетом в мешок отправились и меч с дагой, обернутые уже другим полотнищем. Полностью они туда не поместились и теперь выглядывали наружу, но с этим приходилось мириться. В принципе, если не присматриваться, то особо и не понятно, что это такое.

— Ну прямо как девица с дорогим ожерельем, — прокомментировал его метания оружейник.

— Спасибо, Руфин, — кротко улыбнулся ему Лариэс.

— Всегда пожалуйста, мальчик. Уверен, что это оружие послужит благой цели, ведь я-то знаю, из какого ты теста. На людях вроде тебя держится страна, так что вам нужно помогать.

— Людях?

Что-то в тоне Лариэса выдало его чувства и Руфин, тяжело вздохнув, положил свою ручищу на плечо юноши.

— Мальчик, они могут говорить все, что им хочется. Ты — это ты, и мне плевать, есть ли мех на ушах или нет. Да хоть перья в заднице! Главное, чтобы был не куском дерьма, а нормальным человеком. Сколько я раз говорил: не зацикливайся на этом!