— Игнис, жги пшеницу! — крикнул его высочество, вероятно пришедший к этой же мысли, и огнерожденная, воздев руки к небу, призвала свой дар, ударив в полную мощь.

Лариэс и раньше поражался разрушительной силе магии огня, но на сей раз девушка превзошла саму себя. По обе стороны от них в воздух взвилось всепожирающее пламя. Игнис, скривив губы от боли, развела руки в стороны, и огненные стены с устрашающим ревом ринулись в разные стороны, обращая в пепел все на своем пути.

— Игнис, хватит! — закричал Ридгар, — ты выгоришь!

Но девушка не слушала его. С криком, полным боли, она заставила пламя рвануть еще дальше, пожарив стены деревни, дома, кусты возле берега, зацепив поле на другой стороне дороги… Огонь все ускорял и ускорял свой бег, но Лариэс понимал — надолго сил огнерожденной не хватит. Он не ошибся — миг, и пламя погасло, а Игнис безвольно растянулась на шее своего тантибуса, не в силах пошевелить и пальцем. Сейчас она нуждалась хотя бы в непродолжительном отдыхе и вряд ли могла чем-то помочь отряду, да что уж там, сама нуждалась в защите, которую ей немедленно обеспечила Кларисса, выровняв своего коня рядом с кошмарным скакуном принцессы.

«Господи, надеюсь, Игнис не выгорела», — подумал Лариэс.

Его господин лишь единожды перенапряг свои силы — выгорел, как называли это стихийные маги, — и целую неделю после того не мог подняться с постели. Принца бил озноб, он похудел, осунулся и даже постарел, и, самое страшное, все это время не мог пользоваться собственным даром. То, что не являлось проблемой во дворце, могло стоить жизни в охваченной войной стране.

А Таривас, меж тем, оценил старания девушки, и скомандовал:

— Ходу! Мы должны добраться до леса как можно быстрее!

Тут он был прав — сокрушительный удар Игнис испепелил насекомых, что скрывались поблизости, но со стороны охваченной огнем деревни и от дороги в их направлении уже двигались все новые и новые враги. Некогда было размышлять, следовало действовать.

И путники пустили своих коней галопом, стремясь как можно быстрее добраться до леса, будто бы он мог укрыть от изначальных.

На другой стороне ставшей такой близкой реки Лариэс различил нескольких стрелков изначальных, но ничего не успел сделать — его высочество указал на насекомых, и тех тотчас же нашинковали воздушные ножи.

— Быстрее, быстрее! — командовал принц, разя врагов направо и налево.

Время, казалось, замедлилось, Лариэс видел Игнис, безвольно повисшую на лошади и тихо постанывающую, видел Блаклинт, в чьих глазах плескался чистый и незамутненный ужас, но которая продолжала убивать изначальных, видел Ридгара с Мелисом, занявших места в голове отряда, видел каждого из своих бойцов, отстреливающихся из того, что у них было. И он отчетливо понял — исход этого противостояния решат стихийные маги.

А на другом берегу реки, меж тем, скапливалось все больше и больше сагитариусов и Таривас был вынужден наслать на врагов мощнейший встречный ветер, который сбивал метателей дротиков с ног и отклонял их снаряды в стороны и обратно. Надежное, практически непроницаемое для стрел и дротиков препятствие, сильнее которого была лишь стена ветра, блокирующая любые метательные снаряды. Один минус — такие чары выпивали силы с устрашающей скоростью и даже ветророжденный уровня принца не смог бы долго поддерживать их. Юноша вгляделся и заметил меж деревьев узкую дорогу, скорее даже тропинку, ведущую через лес. На ней замерли в ожидании армисы, сопровождаемые центурионом — человекоподобной тварью среднего роста, покрытой хитиновым доспехом.

Таривас, заметив их, махнул руками и внушительных размеров торнадо обрушился на опушку, выворачивая с корнем деревья и расшвыривая изначальных во все стороны. Принц — и это было видно — почти дошел до предела, еще немного, и он свалится без сил также, как и Игнис, но его высочество и не подумал останавливаться.

— Блаклинт, сделай что-нибудь, тут же река под боком, — с трудом проговорила Игнис.

Ее голос был еще более хриплым, чем обычно, и в нем сквозила усталость — перенапряжение дорого далось огнерожденной, но та продолжала бороться, как могла.

— Я, я, я… — начала, запинаясь Блаклинт.

Игнис, видимо, несколько пришедшая в себя, оборвала ее:

— Живо! Не думай, делай! Поверь, наконец, в себя!

И водорожденная сделала.

Блаклинт пронзительно закричала, воздев руки к небу, из ее носа и глаз хлынула кровь, но принцесса не обращала ни малейшего внимания на подобные мелочи — над поверхностью реки неожиданно взвились сотни, тысячи, маленьких капелек, которые, все разгоняясь и разгоняясь, устремились навстречу изначальным возле реки, в лесу — за пределами зоны, уничтоженной смерчем его высочества, — позади — прибывающим из горящей деревни и из-за дороги.

Капли эти, встретившись с хитином, пробивали его, точно пули, пущенные в упор из мощной аркебузы. Они дробили конечности и крошили тела насекомых, не оставляя тем ни единого шанса выжать. Спустя какое-то мгновение, Блаклинт потеряла сознание и упала бы с коня, если бы не Вилнар, который, спрятав лук в саадак, подхватил девушку на руки и прижал ее к себе.

Мощь заклятья, созданного водорожденной поражала воображение. Лариэс с уверенностью мог сказать, что в Дилирисе сотворить чары подобной силы могли от силы четыре, максимум — пять ветророжденных. Казалось, что даже Ридгар потерял дар речи от неожиданности, а Игнис, как послышалось виконту, прошептала: «Вот может же, когда хочет». Кларисса, надо заметить, тоже выглядела довольной и кивала, будто в случившемся имелась и ее часть заслуги.

«Надо будет задать Солнышку вопрос», — подумал виконт.

Впрочем, эта мысль сейчас не имела особого значения.

Важным было другое — Блаклинт расчистила путь, усеяв пространство на сотни ярдов вокруг изрешеченными телами насекомых-переростков, и беглецы просто обязаны были этим воспользоваться.

Отряд стремительно въехал в лес, на узкую дорогу, протоптанную возле реки, растягиваясь в колонну по двое.

Впрочем, назвать это дорогой не поворачивался язык, и уже спустя каких-то десять минут езды всем пришлось спешиться. Выбора не было — лошади просто поломали бы себе ноги о торчащие коряги и неприметные ямки, а потому, оставалось лишь надеяться на то, что изначальные отстанут, хотя все прекрасно понимали, сколь безосновательна надежда, а потому никто не выпускал оружия из рук. Ридгар, не говоря ни слова усилил авангард, оставив Орелии с Мелисом место во главе растянувшейся цепочкой колонны. Целительница, успевшая по крайней мере частично восстановиться после схватки с легатом, рубила поваленные деревья, загораживающие проход, а оборотень откидывал колоды прочь с дороги.

Спустя несколько минут к Кающемуся присоединилась Мислия. Первая Тень держала в руках какой-то камешек и выглядела донельзя сосредоточенной. Что она делала, Лариэс не знал, но мог предположить, что сковывающая каким-то образом запутывает следы, либо пытается скрыть их присутствие от врагов. А может, и то и другое сразу. В центре отряда, привалившись к лошадям, которых держали Вилнар с Клариссой и Лариэс, ехали Игнис, Блаклинт и Таривас. Всех троих привязали к седлам, чтобы не упали, и сейчас маги, совершенно обессилившие, спали мертвым сном. Щит принца серьезно сомневался в том, что получится добудиться хотя бы до одного из них даже в случае нападения. Они слишком близко подошли выгоранию — все трое. Кошмарная разрушительная сила, которую любой стихийный маг был в состоянии высвободить одномоментно, имела и обратную сторону. Если сковывающий творил свои чары до тех пор, пока у него оставались артефакты, то стихийный маг истощался сравнительно быстро, особенно, когда использовал сокрушительные заклинания массового поражения.

Впрочем… Одного заклинания Блаклинт хватило бы для того, чтобы уничтожить несколько полков, а пламя, сотворенное Игнис, с легкостью могло пожрать небольших размеров армию. Таривас же мало того, что призвал ураган, так еще и защищал отряд от многочисленных дротиков, брошенных сагитариусами.