— Александр… Почему ты передумал? — тихо спросил Магнус.

— Насчёт чего? — неубедительно прикинулся дурачком Алек.

— Попробуй ещё раз, скверный актёришка, — сразу же отозвался Бейн.

— Ладно, прости. Я просто не хочу отвечать на этот вопрос, — нехотя признался брюнет.

— Пожалуйста, Александр, — умоляюще попросил Магнус, — для меня это очень важно.

— Просто передумал и всё. Вспомнил, что жизнь слишком коротка, и что в любую минуту каждый из нас внезапно смертен. Нужно успеть сделать больше, чем мы запланировали для себя.

— Кого ты потерял? — серьёзно посмотрел ему в глаза Магнус.

Алек до крови закусил губу.

— Если не хочешь или не готов отвечать, Александр, я не настаиваю. Просто если тебе нужно выговориться…

— Родственника. Друга. Просто хорошего человека. Он был для меня вторым отцом. Мои родители были всегда в разъездах из-за работы, и мне приходилось взрослеть и учиться премудростям жизни самому. А он помог позднему двадцатилетнему подростку за короткий срок стать взрослым мужчиной, умеющим принимать самостоятельные решения. Я многого добился благодаря ему и обязан… Наверное, всем, что сейчас имею.

Александр устало склонил голову, закрывшись пальцами в волосы. Магнус сидел рядом и преисполнялся благодарности к незнакомому человеку, подарившему ему такого удивительного мужчину.

— Это он… Разбился на Джаги? — тихонько придвинулся ближе Магнус.

— Как ты догадался? — не удивляясь, посмотрел на него Алек.

— Пытаюсь прочитать тебя, как книгу. Иногда бывают успехи, но, в целом, получается не очень, будто в середине у тебя вырваны страницы, — Магнус дернул плечом.

— Даже в этом ты прав, — признался Алек, легко выпрыгивая из машины.

Кровь стучала у Магнуса где-то в районе горла, пока они поднимались до его квартиры.

— Зайдёшь? — проверил «почву» мужчина.

— Нет, поеду, — покачал головой Алек.

Бейн почувствовал, как прочная стена, годами оберегавшая его сердце, начала рассыпаться в трещине, образовавшейся несколько дней назад.

— Останься! Александр, прошу…

— Я не могу, Магнус. Мне нужно ехать.

— Я понимаю. Ты… У тебя, конечно, есть дела, другая жизнь, работа, младший брат. Но мне очень нужно, чтобы ты остался со мной сегодня. Я прошу тебя! Я знаю, что мы мало знакомы, что ты не испытываешь ко мне тех чувств, которые испытываю я, и мне всё равно. Сегодня ночью я хочу тебя переубедить. Я так люблю и хочу тебя… В моей жизни, в моей постели, в конце концов! Останься…

Он вложил всю свою боль в поцелуй, который поглотил их обоих. Он отчаянно цеплялся за парня и за шанс, подаренный ему этой минутой, вслепую открывая дверь, втягивая за собой брюнета и припирая его к её внутренней стороне. Крепкие руки мягко перехватили его пальцы, успевшие расстегнуть несколько пуговиц на Алековой рубашке.

— Прости, Магс. Пожалуйста, прости! Я не могу остаться. Не заставляй меня…

Бейн с ужасом смотрел в пронзительные глаза, наполовину заполненные влагой. Готовая сорваться с ресниц слезинка затерялась где-то между квартирой Магнуса и коридором, в который поспешно выскочил брюнет, не давая себя уговорить.

Азиат беспомощно посмотрел на закрытую дверь и, зарычав от ярости, со всей силы врезал кулаком в стену. Что-то хрустнуло как будто в самой голове, и он зашипел от резкой, пронзившей всю руку, боли. В глазах на секунду выключили свет.

В глубине квартиры послышались шаги. Магнус недоверчиво щурился, пытаясь разглядеть вечернего гостя. Из темноты выплыло убитое лицо Рафаэля.

— Раф? — морщась от физического дискомфорта, удивился Магнус. — Что ты здесь делаешь?

— Магнус. Розы больше нет.

Бейн окаменел. Не в силах больше бороться со всем этим, он осел на пол.

— Как это произошло?

***

Неделю назад в ежедневнике Александра появились новые строчки, чуть ниже тридцати, ранее зачеркнутых:

Стрессовые ситуации.

Адреналин.

Повторная травма.

Сегодня напротив последнего слова был поставлен жирный плюс.

Комментарий к День шестой

NASCAR (Америка)⁽¹⁾ - Частное предприятие, занимающееся организацией автомобильных гонок и сопутствующей деятельностью.

========== День седьмой ==========

Магнус позвонил Рагнору с самого утра — отпросить Рафаэля, но тот лишь махнул рукой со словами: «Пусть отлеживается». Ни удивления, ни раздражения, никаких вопросов. Значит, он тоже в курсе. Все знали, кроме него.

— Я не понимаю. Почему ты не пришел ко мне? Прошла уже неделя, а я понятия не имел, что ты через всё это проходишь. Все знали и молчали. Почему твоей поддержкой вдруг оказался Льюис?! — разорялся Бейн вчера вечером.

— На самом деле он неплохой, — осторожно признал Сантьяго. — Даже подумать не мог, что он умеет просто, без лишних вопросов, принять и выслушать.

— Я думал, у вас с ним что-то есть. Я тогда звонил тебе… Может, я что-то почувствовал? Он ответил на звонок вместо тебя.

— Нет, Магнус. Он хороший друг, и, к сожалению, я оценил это только тогда, когда мне этот друг понадобился.

— Я — твой друг, Раф! Ты мог позвонить мне.

— Нет, не мог, — отрезал испанец. — Не хочу тебя этим грузить, но мне нужен был друг, который действительно поддержит, а не который и сам нуждается в помощи.

— Сам нуждается в помощи? О чём ты говоришь? — нахмурился Бейн.

— Ни о чём, забей. Во мне говорит алкоголь.

— Алкоголь в тебе всегда говорит только правду! Что ты хотел этим сказать?

— Ты знал, что моя сестра находилась в лечебнице последние несколько месяцев? — резко спросил Рафаэль. — Потому что ей стало хуже. Врачи прогнозировали ей около года, но прошло в два раза меньше. Я не знал, куда мне пойти. Мама убита горем, не выходит из дома со дня похорон, а я стараюсь держать лицо. Потому что, если дам слабину, не смогу собрать себя обратно. У тебя есть Алек, который готов тебя по кусочкам склеить, если понадобится. А у меня нет Алека. У меня был только Саймон, у которого, кстати, есть Изабель, и они оба пытались показать мне, что жизнь не остановилась. Впрочем, нет, не только они. Твой парень и вправду отличный. Сказал, что понимает. Плеснул мне чистой водки — это в кофейне-то! Договорился, чтобы мне дали выходные. Собрал материальную помощь на похороны. В общем, они втроём сделали всё, чтобы я не чувствовал себя так отстойно.

— Я не знал, — покачал головой Магнус. — Раф, прости. Я самый дерьмовый друг. Даже не знаю, можно ли меня назвать другом после этого…

— Не кори себя. В конце концов, я действительно мог тебе сообщить.

— Изабель — это сестра Александра?

— Она самая.

— Как-то так получается, что вы все давно друг друга знаете, но я почему-то не знал ни его, ни его сестру… Как так вообще могло получиться? Я же болтун, каких поискать, я бы их точно не пропустил, — задумался Магнус.

— Если я перечислю все те вещи, которые ты пропустил, ты просто офигеешь, — хмыкнул Сантьяго.

— Ну давай, удиви меня, — подначил его Бейн.

— Например, ты в курсе, что у тебя уже рука посинела? Там наверняка какой-нибудь перелом, псих ненормальный. Давай, поехали, тебе нужен врач, — велел Рафаэль.

Сейчас же Магнус сидел и разглядывал перебинтованную руку. Заснуть ему удалось только под утро, несмотря на то, что Рафаэля около трех часов ночи свалил Магнусовский ром («Ром — это не напиток, а друг. А тебе сейчас нужен друг, а не тот говнюк, который несёт эту околесицу» — заявил вчера Магнус). Рука нещадно ныла, не давая мыслям сосредоточиться на чём-то более глобальном. Оставив приятеля отсыпаться, он положил ключи на видном месте, чиркнул пару строк в записке и тихонько закрыл за собой дверь.