— Маргерит! — окликнул ее мужчина в мундире. — То есть, простите, Ваше Сиятельство, отойдите оттуда! Это может быть опасно.

Не успел он сказать это, как дверь ТАРДИС настежь распахнулась, чуть не ударив стоящую напротив Маргерит. Доктор увидел перед собой четверых ошарашенных человек, которые замерли там, где стояли, а бедные слуги и вовсе попрятались за портьеры. Впрочем, хозяйка быстро оправилась от испуга и уверенным тоном обратилась к незваному гостю:

— Месье, я полагаю, произошла какая-то ошибка.

— Да, мадам, очень досадная ошибка, — подтвердил Доктор. — Мы должны были приземлиться как минимум за вашей оградой и потом ненавязчиво постучаться в двери, но теперь уже поздно что-то менять. Простите нас великодушно.

— Ваше Сиятельство, только прикажите, и я проучу этого наглеца! — подобострастно выразил готовность обороняться капитан.

— Графиня, позвольте и мне сразиться с пришельцем! — подхватил юноша, театрально вынимая шпагу.

— Шевалье, Лапьер, — графиня жестом приказала своим кавалерам успокоиться.

— Доктор, где мы призе… — не договорила Романа, увидев немую сцену за пределами ТАРДИС.

— Не о чем беспокоиться, — очаровательно улыбнулась Маргерит. — Все в округе знают мое гостеприимство, не так ли, сестрица Аннет, капитан Шевалье, мой юный Лапьер?.. Раз уж вы ко мне пожаловали, милости прошу. Мое имя Маргерит, графиня де Круа, с кем имею честь познакомиться?

— Мое имя Доктор, граф Лангбэрроу, — неизвестно для чего добавил таймлорд, чем крайне удивил свою спутницу. — А это Романа, леди Хатсхевена.

— Это где-то в Англии? — уточнила графиня.

— Да, в Англии.

— Странно, я подумала, что вы чистокровный француз.

— Гасконец, я бы сказал, — едко заметил Шевалье, относившийся к гасконцам с долей презрения.

— Шевалье, помолчите, — вновь осадила его Маргерит. — А ваше имя, мадемуазель, очень необычно. Оно означает «римлянка», если я не ошибаюсь?

— Вы совершенно правы, — подыграла графине Романа, ведь знать значение галлифрейского имени той было совсем ни к чему.

— Мы как раз танцевали гавот, когда вы… появились. Не хотите ли присоединиться?

— С удовольствием, с удовольствием! — воодушевленно подхватил Доктор.

— Музыку, господа! — хлопнула в ладоши графиня, дав знак музыкантам, только-только выбравшимся из-за портьеры вместе со слугами.

Три пары изящно заскользили по паркету, хоть одна из них постоянно опаздывала с ритмом и путала фигуры.

— Доктор, я не знаю этот танец, — тихонько возмущалась Романа.

— Ничего сложного, просто смотри, что делают остальные и повторяй.

— Зачем ты ляпнул про наши дома?

— Что в этом такого? Может быть, я всегда хотел почувствовать себя знатным человеком.

— Не придумывай, — прыснула со смеху Романа.

— Ваше Сиятельство, очень неосмотрительно с вашей стороны было позволить этим незнакомцам остаться, — выговаривал графине Шевалье, кружась с ней в танце. — Особенно с учетом известных обстоятельств.

— Ах, капитан, вы меня утомляете, — игриво ответила Маргерит. — Вы же слышали, они из Англии, а не из Прованса.

— Это еще ни о чем не говорит.

— Но теперь вы мне хотя бы поверили?

— Мне ничего не остается, как поверить, но для меня это по-прежнему слишком сложно.

— Аннетт, что теперь нам делать? — обеспокоенно шептал Лапьер своей партнерше.

— Ничего не изменилось, — заверила его та. — Или вы не доверяете мне, Жак?

— Вы знаете, что я доверяю только вам.

— Чудесно, тогда слушайте меня и впредь.

— Однако же я думал, что такие путешествия по воздуху невозможны и это лишь выдумки вашей сиятельнейшей сестры.

— Тем лучше для нас, Жак, тем лучше для нас.

Танец закончился. Графиня, подметив неумелые движения своих гостей, решила как-то сгладить впечатление от неудавшихся пируэтов.

— Милорды, а почему бы вам не станцевать для нас что-то модное нынче при английском дворе? — предложила Маргерит. — Я так давно не следила за заграничными новинками.

Повелители времени кивнули друг другу: они определенно должны взять реванш. Музыканты заиграли импровизацию на мотив типичной английской мелодии. Доктор и Романа, выдержав паузу, принялись за традиционный галлифрейский танец, который выходил у них гораздо лучше, нежели гавот. Доктор не танцевал его, наверное, тысячу лет или даже больше, но он нисколько не уступал своей спутнице: каждое движение было выверено и отточено. Не потому ли, что память о родной планете была куда сильнее, чем он мог себе представить? Романе же и вовсе показалось, что она перенеслась в главный дворец Цитадели, она даже не воображала, что танец может настолько увлечь. Нет, это был не просто танец, это был дуэт душ, навсегда оторванных от дома и втайне по нему тоскующих, двух душ, бывших друг для друга единственным напоминанием о родной земле. Было и что-то еще, что крепко и неразрывно связало их между собой. То, что не могли выразить слова, выразил танец, и сделал он это столь легко и грациозно, что публика поневоле разразилась овациями после того, как стихла музыка.

— Браво! Это было восхитительно! — неистово аплодировала графиня де Круа. — Как называется этот танец?

— Галлифрейский контрданс, — пришел в себя от нахлынувшего странного чувства Доктор.

— Обещайте, что непременно научите нас танцевать его. Но только не сегодня, на сегодня запланировано кое-что более грандиозное.

— Что именно? — заинтересовалась Романа.

— Всему свое время, — уклончиво сказала Маргерит, подойдя к столу с яствами. — Прошу вас, угощайтесь.

— Спасибо, но мы с Романой с некоторых пор ничего не едим и не пьем в гостях.

— О, понимаю. Но если вы о чуме, то в моем доме она вам не грозит.

— Чума?! — одновременно воскликнули таймлорды.

— А вы что, не знаете? — удивился Шевалье. — Весь Прованс охвачен эпидемией.

— Быть может, в Лангбэрроу нет никакой чумы, — саркастично произнес Лапьер.

— Подождите, какой сейчас год? — пробормотал сбитый с толку Доктор.

— 1716-й от Рождества Христова. Да вы никак с Луны прилетели, а не из Англии!

— Что ж, полагаю, я снова ошибся, — сконфуженно проговорил Доктор и отвел Роману в сторону, чтобы их не услышали. — До чумы еще четыре года, как могло так получиться, что она уже здесь?

— Кто-то или что-то вмешивается в ход истории?

— Да, похоже на то. Cherchez la инопланетный разум.

В маленькой каморке на задворках особняка горела свеча, слабо освещая помещение. По сравнению с великолепным убранством остального дома эта каморка выглядела крайне убого, но вместе с тем зловеще, она походила на лабораторию средневекового алхимика. По столу были разбросаны старинные книги на латыни, снадобья в склянках и сушеные растения, человеческий череп служил своеобразным светильником, а углы покрылись пылью и паутиной. Посреди этой неприглядной обстановки сидел нестарый еще мужчина с совершенно безумным взглядом, бегавшим по строчкам зажелтелых книг. «Камень оживает, камень оживет», — беспрерывно шептал он, постукивая кончиками пальцем по столу. Свет погас — единственная свеча в каморке догорела.

— Графиня, что бы вы сегодня не задумали, отмените это. Так будет лучше для вас же самих, — убеждал Доктор Маргерит.

— Почему, Доктор? — не понимала та его тревоги. — Вы ведь еще даже не знаете, о чем речь, хотя уж вам должны быть известны секреты мироздания с вашей-то машиной для путешествий.

— Ваше Сиятельство, вы сказали, что сейчас в Марселе и во всей провинции бушует чума, — сказала Романа, — так по какому же поводу праздник?

— Я собрала всех именно для того, чтобы отпраздновать наше спасение от чумы.

— Спасение?..

— Что ж, мне придется рассказать вам, раз вы так настаиваете. Сегодня ровно в полночь мой особняк перенесется за сотни миль от Марселя, туда, куда не добралась чума и вряд ли доберется. Прямо как ваша волшебная будка.

— Что-о? — поразился Доктор. — И как вы это сделаете, интересно?