— Оставьте нас, пожалуйста.

— Мне нужно доделать работу.

В проеме появился отец, накив на себя белый халат. В его взгляде я отчетливо видел недовольство. Он мне ничего не сделает, потому что, как он понял, последний свой шанс я профукал. Глупо. Бестолково.

— Ладно, но после, — сказала мать тыча пальцем в медсестру, — вы оставите нас наедине!

— Разумеется, — сказала медсестра.

Быстро закончив работу, она наложила мне повязку и убрав все грязные инструменты, удалилась из помещения.

Как только дверь закрылась, мама начала:

— О чем ты только думал?!

— Мам…

— Что мам? А если ты погиб бы? Ты хоть представляешь, как разрывалось мое сердце, пока мы мчались сюда?

Я перевел взгляд на отца, который стоял как скала: вечно не проронивший эмоций на лицо, только лишь глазами выдавал свое недовольство.

— Лев! У тебя завтра свадьба! Сегодня у нас была твоя будущая жена, я использовал свой шанс, увидеть эту прекрасную девушку до свадьбы!

— Не очень уж и хотелось, — огрызнулся, кое как одевая на себя рваную куртку.

— Я доверял тебе, — наконец-то сказал отец. — А ты снова, предал меня.

— Если бы сдох, то тебе было бы лучше? — выплеснув из себя эти слова, не чувствовал за них вины. Отец молча посмотрел на меня, и только тихо вздохнув, сказал:

— Нет.

— Врешь!

— Лев, хватит пререкаться с отцом! Мы хотели как лучше!

— Вот до чего вы меня довели, — кричал я так, что кажется, сотрясались рядом пробирки. — Вот до чего! — показывая на зашитые только что раны, которые слегка кровоточили. — Хотели как лучше?!

— Лев, — начала мама. — Не нужно так…

— Да? Серьезно? — Продолжал я кричать. — Тогда кто в этом виноват? А?

Из глаз материли полились слезы и та, через какую-то долю секунды начала реветь.

— Посмотри на себя, — тихо сказал отец. — Довел мать до истерики. Не стыдно?

— Это тебе должны быть стыдно! Это все твоя затея! Если бы ты не был таким циничным и узколобым, то ничего бы этого не было!

Батя промолчал. А мать, завывала самой высокой нотой. Я принялся ее успокаивать, а вот он… Он просто взял и вышел из палаты. Так всегда. Сын виноват в том, что планы отца не свершились. Какая ирония!

Через час меня выпустили из больницы, и мы поехали молча до дому. Мать все еще всхлипывала, вытирая слезы рукой. В то время, как отец, просто хранил молчание. Доехав до дому, отец помог мне выйти из машины, потому что болела нога. Мы зашли в дом и мама будто бы переменилась:

— Кушать будешь?

— Да, — машинально ответил я. Отец ничего не сказав, проследовал с нами в кухню. Она накрыла на стол и мы молча сели ужинать.

— Я рада, что с тобой все хорошо, — произнесла тихо мать и краем глаза, я заметила, что она пнула отца, который чуть ли не подавился.

— Я тоже, — пробурчал тот.

Ничего не ответив и доев свой ужин, я произнес:

— Спасибо, — и удалился в свою комнату.

Принимать душ было сложно. Я кое как разделся и стараясь не намочить повязки, стоял под струей холодной воды. Капли съедали всю грязь и пот, спуская в отверстие. Словно, это была моя старая жизнь. Я ругал себя за то, что в действительно, веду себя как глупец. И быть может, судьба никогда не была согласна с тем, с кем я хотел быть. Если бы я не поехал к Еве, то не случилась бы авария. Я бы увидел свою будущею жену, и быть может, успокоился. А может быть, я сделал все правильно, попытал судьбу, встав наперекор всему. Не смотря на угрозы отца, и истерики матери. Только… было слишком поздно. Слишком поздно я осознал, что потерял. И никогда больше не обрету снова.

Уснуть я не мог. Мысли не давали мне покоя. Практически до утра я не смыкал глаз, а как только встало солнце, меня потянуло в сон.

Я вижу, как лечу на всей скорости к Еве, по мокрому асфальту. Передо мной возникает тот страшный грузовик. Но по щелчку пальца, он исчезает и я проезжаю дальше. Доезжаю до ее дома, а дождь лишь усиливается. Оставляю мотоцикл у ее ворот и прохожу внутрь. В доме пусто, ни единой души.

— Ева? — спрашиваю я у тишины. — Ты дома?

В ответ тишина. Я прохожу дальше, и зайдя в комнату, перемещаюсь в офис, когда мы с ней столкнулись. Она проходит мимо меня, не замечая. Я вновь кричу ей:

— Ева! Постой!

Но она будто бы не слышит меня. Идет дальше по коридору. Я хотел было пустится за ней вслед, как чувствую, что проваливаюсь в тягучую черную дыру. Опускаюсь на ноги и передо мной кинотеатр. Она с кем-то, но не со мной. Они держатся за руку. А после… целуются. Картинка в миг сменяется другой. Теперь мы на озере. Точнее, она и еще кто-то. Он ее трогает, целует, обнимает. Чувствую, как внутри закипает злость. Делаю шаг и вновь, картинка сменяется другой. Она стоит передо мной, а рядом, лежащий байк, что горит. Она плачет.

— Ева, — шепчу ей.

— Ты… ты… — говорит она отходя от меня на шаг.

— Ева, давай поговорим!

— Нет! Ты чудовище, — срывается с ее уст. — Ты монстр! Зачем ты так со мной? Посмотрим, в кого ты меня превратил!

И я просыпаюсь….

Меня будит мать, которая сидит на краю кровати.

— Доброе утро. Вставай, — говорит она нежным голосом. — Пора собираться.

Я чувствую усталость. Ужасную, ломающую. Мне ничего не хочется, а после сна… Когда назвала меня Ева чудовищем, мне уже плевать, что будет со мной дальше.

Мать помогла мне собраться и нацепить костюм. Вся левая сторона болела адской болью, и дергала при соприкосновении ткани. Я выпил несколько таблеток обезболивающего.

— Нет, так не пойдет, — сказал мать и усадила меня за свой столик. — Ты должен выглядеть отлично! Знаешь, сколько инвесторов и друзей компании там будет?

Я взглянул на себя в зеркало. Потухший взгляд, темные круги под глазами. Мать быстро нанесла мне какую-то смесь, которую размазывала по лицу, потом еще, и еще. Что со мной делают и что будет после, уже все равно. Я на дне своей жизни, и выйти оттуда, в ближайшее время, навряд ли смогу.

— Ну вот, так лучше, — закудахтала она. — Взгляни!

Я посмотрела на себя. Цвет лица стал свежее, синяки под глазами исчезли. Но только глаза выдавали безразличие. Полное. В них каждый мог бы это прочитать. Они — зеркало нашей души. Этого я вряд ли, замаскирую.

Встав со стула и выйдя из комнаты, на лестнице меня ждал отец.

— Хорошо выглядишь, сынок!

На нем был новый костюм, сшитый с иголки. Мама подошла к ней и поцеловав в щеку, сказала:

— Ну давайте, поедем же! А то опоздаем!

Я проснулась с жуткой головной болью, потому что всю ночь проплакала в подушку. И вот, этот день настал. Меня выдают замуж. Лев так и не позвонил, видимо, не сильна была наша любовь. Соня написала, что ее свадьбы переносится, и мы, вроде как, даже расписываемся в один день с ней. Это немного грело душу. Самую малость. Но все равно, это никогда не залечит те глубокие раны, которую причинила мне любовь.

Ко мне подошла горничная и сказала, что пора собираться. Я кивнув ей, встала с кровати.

— Ева, там внизу ожидает визажист. Через сколько ей подняться к вам?

— Я сама ее позову, спасибо.

Визажист. Столько денег, столько пафоса, а все ради чего? Ради выпендрежа перед другими инвесторами. И все.

Приняв душ, и нацепив на себя легкий шелковый халат, я вышла из двери и столкнулась с Матвеем.

— Доброе утро, — сказал он краснея.

— Доброе утро.

— Ева, я… — начал он, и я решила, что возможно сегодня выслушаю его. После всех инцидентов и моих слез, он ни раз пытался со мной поговорить и по видимому, попросить прощение. Ведь, если бы он держал язык за зубами, все могло бы быть иначе. Нас бы не разлучили с Львом, ая смогла бы донести до отца, что он не прав. Но нет.

— Слушай тебя.

— Прости меня, пожалуйста. — Он встал на колени передо мной. — Я не должен был так делать, но… Мне важна работа. И из-за меня, теперь, эта ситуация приняла совершенно другой градус.