Литмир - Электронная Библиотека

– Восемнадцать. С половиной, – с гордостью добавила последнее Лерка.

Надежда этой истощенной девочке давала гораздо меньше. «Значит, родилась до Чернобыля, – отметила для себя она. – Повезло…» Женщина думала, что новенькая в подростковой, а она уже во взрослой колонии жизнь мыкает. Она представила, как непросто этому тщедушному, наивному воробью вариться в одном котле с тертыми бабами. Наверное, совсем не сладко, вот и приходится спасаться от их нападок в медсанчасти. Ради нескольких дней перерыва, ради тарелки добротного супа, куска масла она даже готова положить себя под нож.

– Так ты во взрослой?! – вырвалось у Надежды.

– Ну, когда это кончится??? – раздался из-под одеяла голос Ванессы Розальевны. – Терпения уже нет!

На время возобновилась тишина. И вдруг возле себя Надежда услышала чье-то дыхание.

– Это я, – шепотом сказала Лерка. – Все равно не усну. Бок болит, да и голова тоже. Можно я прилягу, а то совсем нет сил… – попросила новенькая Надежду, как будто они давно знакомы.

Лерка легла на кровать, и Надежда накрыла больную одеялом.

– Я первый раз в подростковой была на Хромке, а теперь вот в Песках…

– И чего ты там забыла? – не к месту вырвалось у Надежды.

– Гм, забыла… Ничего я не забыла, – раздался надрывный голос осужденной. – Это меня все забывают. Мать – в детдоме… А этот придурок – в тюрьме…

Надежду обожгло. Как же она могла… вот так по-больному, тем более сейчас…

Лерка говорила быстро, как будто хотела успеть донести что-то важное. Казалось, для нее жизненно необходимым было на краю неизвестной пропасти освободиться от того, что мучило, жгло, не давало покоя. А может быть, хотелось поделиться своей тайной с кем-то со стороны, не из зоны. Поймут ли ее здесь, не осудят? Она тянулась к нормальной жизни и не верила в ее существование, в ее реальность. Девчонка, не знавшая родного дома.

Тихий голос, насколько хватало сил, иногда пропадал, словно больная впадала в забытье, но Надежда и не нуждалась в словах. Было такое чувство, что она все знает об этой девочке, об этом несмышленыше, который будто всегда находился рядом с ней. Надежда чувствовала, что Лерке хочется, чтобы кто-то в этот трудный час был рядом, чтобы кто-то вот так гладил ее по руке, смотрел в глаза-угольки и слушал.

Все встало на свои места: детдом, боль одиночества, отверженность самых близких… И он – единственный и неповторимый Ромео, ради которого эта хрупкая девочка готова пожертвовать своей жизнью. В этот раз она взяла его вину на себя. Не дрогнула, а слепо пошла за решетку. А сумеет ли он оценить этот великодушный жест? И чем будет расплачиваться за столь высокую цену своей свободы?

Но даже не это удивило Надежду, а собачья преданность, когда человек уже не принадлежит себе, когда инстинкт самосохранения, присущий в бόльшей степени женщине, напрочь отсутствует. Кто он для нее? Любимый человек, друг? А может быть, больше? Ведь так хотелось там, где все общее, – в холодном интернате – заменить отсутствие родителей присутствием в жизни кого-то другого. Их связывал один на всех дом – детский, который будет в судьбе обоих до конца жизни. Самое страшным для Лерки казалось увидеть родного человека в другом свете: предателем, подлецом, продажной тварью. Она верит в него, как в себя, она не хочет, боится всего нового, держится за свою любовь, как за спасительную соломинку, как за тонкую ниточку, которая связывает ее с чем-то очень дорогим. Это та пуповина, что спасает ее на этой земле, дает жизнь.

Когда голос Лерки прерывался и больная хваталась за бок, то в наступившей паузе было слышно, как на надеждиной тумбочке, словно мина замедленного действия, отсчитывает минуты будильник.

Потолок осветили фонари, раздался скрип тормозов и захлопала дверь машины. Опять кого-то привезли. Несчастный случай или преднамеренное действо? Надежда не знала, что сказать этой девочке. Пожалеть? Осудить любимого человека? Или ее саму? А может быть, дать губительную надежду, что по выходе она будет счастлива??? Все было слишком закручено, запутано. Надежда впервые очутилась рядом с чужой болью, когда уже ничем нельзя помочь, когда просто надо писать жизнь заново с чистого листа, как и ей самой. Да, как и ей. И здесь больная почувствовала единство с осужденной. Только у нее имелись жизненный опыт, трезвый взгляд, а у девочки ничего – только эмоции через край да рваная, как и тело Надежды, душа.

Дверь распахнулась, и в световом потоке, падающем на пол, грозно очертилась мощная фигура Лариски. Некоторое время охранница стояла в дверях, затем неспеша подошла к кровати осужденной. Лерка накрыла лицо одеялом. Возмущению Лариски не было предела. Ругаясь и сметая на ходу висящие на спинках кроватей вещи, она тяжелыми шагами подошла к выключателю. Мгновенно яркие искры света мельчайшими частицами рассыпались по всей комнате. Опять заскрипели и зашевелились больные, но ни у кого не хватило смелости потребовать выключить свет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

6
{"b":"746619","o":1}